Наполеон I Бонапарт

Они будут сражаться с такой славой в продолжение семи раз семи лун, что тройной союз европейских народов в ужасе и с криками и слезами предложит своих сыновей в качестве заложников, и сами тогда введут у себя законы совершенные, справедливые и любимые всеми.

Тогда мир просуществует двадцать пять лун. Сена, покрасневшая от крови бесчисленных битв, разольется по стране развалин и чумы. Появятся новые смуты от других сеятелей.

Но их прогонит из дворца королей доблестный муж, и после этого он будет признан всей Францией, всеми великими нациями и его нацией – матерью. И он сохранит последние остатки старинной крови Капетингов, чтобы управлять судьбами мира. Он будет выслушивать руководящие советы всей нации и всего народа. Он положит основание (?) плоду, которому не будет конца, – и умрет“.

Чтение манускрипта кончилось. Жозефина спросила императора его мнение о пророчестве. Наполеон дал уклончивый ответ. „Предсказания всегда говорят то, что хотят заставить их предсказать. Однако признаюсь, что это пророчество сильно меня изумляет“».

Подобная двойственность применительно к предсказаниям судьбы, как правило, была присуща великим людям. Например, тот же Леонардо да Винчи, хуливший днем гадалок и отмечавший в своих тетрадях, сколь негодно и бессмысленно их убогое ремесло, с приходом ночи совершенно менял свое к ним отношение: он тайно принимал у себя под покровом тьмы всевозможных вещуний и пророков, жадно выпытывая мельчайшие подробности, могущие пролить хоть какой-то свет на события грядущего…

Есть все основания полагать, что Наполеон и в самом деле не остался равнодушен к предсказанию.

Да и как иначе?

Судьба Наполеона на тот момент блестяще подтверждала слова пророчества, что и говорить.

Только вот внял ли он пророчеству в полной мере?

Пожалуй, вряд ли.

На сей счет История не позволяет нам сделать иного вывода.

«Молодой воин» Наполеон Бонапарт на удивление быстро добился невероятного взлета своей карьеры. Прославившись в баталиях, он снискал горячие симпатии народа. Его невероятная популярность позволила ему войти во дворец монархов и самому стать монархом. Только он на этом отнюдь не остановился. Словно претворяя слова давнего пророчества в жизнь, Наполеон неистово стремился стать владыкой – и не одной отдельно взятой страны, а целого мира! Он стирал с лица земли одни народы, позволяя возникнуть другим. И настал тот миг, когда демиург в нем властно возобладал над человеком, которого к кормилу власти некогда привел простой народ. И тогда император Бонапарт, пожалуй, наверняка перестал «выслушивать руководящие советы всей нации и всего народа». Отмахнувшись от народа, презрев его чаяния, он и впрямь стал мнить себя владыкой целого мира. Да что там – мира! Очень может статься, что своими помыслами он уже начинал стремительно возноситься к Небесам, намереваясь в итоге бросить дерзкий вызов самому Творцу всего Сущего…

И это стало началом конца Наполеона Бонапарта.

Описанию удивительной жизни человека, наделенного высокой и мятежной душой, познавшего невероятные взлеты и сокрушительные падения и осмелившегося низвергнуть все понятия и установки обыденного мира, и посвящена эта книга.

Часть первая. Детство на Корсике

Наполеон I Бонапарт родился на Корсике, в Аяччо, 15 августа 1769 года.

Известный отечественный историк Е. В. Тарле, автор целого ряда работ о Наполеоне, описывает это знаменательное событие так: «…19-летняя жена одного местного дворянина, занимавшегося адвокатской практикой, Летиция Бонапарте, находясь вне дома, почувствовала внезапное приближение родовых мук, успела вбежать в гостиную и тут родила ребенка. Около родильницы никого в этот момент не оказалось, и ребенок из чрева матери упал на пол».

Поистине знаменательное появление на свет! Оно словно бы предвещало, что этому младенцу суждена особенная судьба.

Наполеон Великий. Карт. Буше-Деснуайе по оригиналу Ф. Франсуа-Паскаля-Симона-Жерара

Итак, Корсика…

Корсика – четвертый по величине остров в Средиземном море. Пожалуй, поэтичнее всех о нем поведал в романе «Счастье» (1884) знаменитый французский писатель Ги де Мопассан: «Мир еще в хаосе, буря гор, разделяющих узкие овраги, где бушуют потоки; ни одной равнины, – только исполинские волны гранита или такие же волны земли, поросшие колючим кустарником и высокими лесами каштанов да сосен. Все девственно, дико, пустынно, хотя кое-где и мелькает селение, подобное куче скал на вершине горы. Никакого земледелия, никакого промысла, никакого искусства. Нигде не увидишь куска резного дерева или изваянного камня; ни одного воспоминания о ребяческом или утонченном вкусе предков к милым и прекрасным вещам. Вот что поражает больше всего в этой великолепной и суровой земле: наследственное равнодушие к тому исканию соблазнительных форм, которое называется искусством».

Подобная природа не могла не найти отражения в характере местных жителей. «Островитяне, – говорит Наполеон, – всегда имеют в себе нечто самобытное, благодаря уединению, предохраняющему их от постоянных вторжений и смешений, которым подвергаются жители материков». Это свидетельство героя нашего повествования приводит в своей монографии о Наполеоне легендарный писатель и философ Дмитрий Мережковский, развивая его далее следующим образом:

«„Остров“ значит „уединение, а „уединение“ значит „сила“. Это лучше, чем кто-либо, знает Наполеон.

Точно сама Пречистая Матерь оградила двойною оградою – высью гор и ширью вод Свой возлюбленный Остров от нашей нечисти – „прогресса“, „цивилизации“. Все дико, девственно, пустынно, невинно, не тронуто, не осквернено человеком; все так, как вышло из рук Творца. Чувства людей чисты и свежи, как родники, бьющие прямо из гранитных толщ. Незапамятная древность – юность мира. Так же блеют овцы, пчелы жужжат, как в те райские дни, когда Бога Младенца коза Амалфея кормила молоком, а пчелы Мелиссы – медами горных цветов. То же солнце, то же море, те же скалы: все, как было в первый день творения и будет – в последний.

Вот главная, вечная, единственная учительница Наполеона – Мать-Земля».

Итак, наш герой был корсиканцем.

Что же это за народ такой – корсиканцы?!

Для ответа нам лучше всего обратиться к сочинению швейцарского ученого-энциклопедиста Фридриха Кирхейзена, одного из наиболее авторитетных биографов Наполеона. В своем фундаментальном труде он предлагает нашему вниманию поистине исчерпывающую характеристику обитателей Корсики:

«Изучение этих островитян, из среды которых вышел великий завоеватель мира, во всем их физическом и психическом своеобразии, в их тогдашних привычках, представляет собою не только огромный интерес, но и настоятельную необходимость для понимания личности Наполеона.

Типичный корсиканец – низкого роста, приземистый, но все же стройный и очень гибкий. Кожа его, как кожа всех южан, смугла, а маленькие, почти всегда темные глаза проницательны и живо сверкают. Волосы, на недостаток которых не может пожаловаться ни один корсиканец, почти всегда черны – плешивого корсиканца встретить почти невозможно.

В корсиканском характере объединяются меланхолия со страстностью темперамента. Корсиканец может воспламеняться внезапно, точно вулкан, а через мгновение он уже печален и сентиментально опускает голову. Вообще же он скуп на слова, молчалив, но не лишен красноречия, если представляется случай поговорить. Он сдержан из осторожности, недоверчиво замкнут в общественной жизни, но откровенен и искренен в дружбе. От природы чрезвычайно восприимчивый, он способен на столь же большие страсти и чувства, как и на большие пороки.