Страница 22 из 59
Эти упражнения распределялись Лойолой на четыре последовательных этапа, каждый из которых продолжался не менее недели.
Первая педеля — очищающая (vita purgativa), посвященная воскрешению в памяти грехов — как совершенных за всю историю мира, так и личных.
Вторая неделя — просвещающая (vita illuminativa).
Важный этап, посвященный молитвенным размышлениям о земной жизни Иисуса, своего рода осознание собственного жизненного выбора.
Третья неделя — соединение со Христом в Его крестных муках и смерти.
Четвертая неделя — Воскресение и Вознесение.
Суть этого этапа — высшее созерцание во имя обретения любви (contemplatio ad amorem) или, иначе говоря, — возможности всё возлюбить в Боге и Бога — во всем.
Так вот, название второго этапа, в котором фигурирует слово — «illuminativa», вполне могло натолкнуть малосведущего автора доноса на безумную мысль о том, что Духовные упражнения Игнатия Лойолы — это провозвестие учения иллюминатов!!!
Что и говорить, Игнатию Лойоле очень повезло, чего не скажешь об иллюминатах-алумбрадо. В 1529 году и Толедо, а позднее в Кордове по вердикту суда были брошено в застенок множество иллюминатов; одновременно по всей стране прокатилась целая серия судебных процессов против членов этого общества.
Пик преследований пал на 1623 год, после которого деятельность тайного общества просветленных практически сошла на нет.
«Иллюмине»
Члены еще одного испанского тайного общества штаб-квартирой в Севилье (это наверняка были те алумбрадо, которые предпочли жизнь на чужбине — смерти), также объявили себя иллюминатами.
В 1623 году, предвидя жестокие гонения, они спаслись бегством во Францию. Во Франции, а именно в Пикардии, ими была создана новая тайная организация, названная «Иллюмине». О деятельности этой организации и о том, что представляла собой ее доктрина, нам, к сожалению, известно не слишком много. Но не вызывает сомнений, что религиозные нелегалы должны были разделять взгляды, исповедовавшиеся иллюминатами-алумбрадо. Исходной целью для духовной диверсии иллюминаты избрали аббатство Мобизон, куда и направили двух монахинь из своего числа, которые немедленно приступили к вербовке новых членов из духовной братии.
С течением времени к обществу примкнули и некоторые пикардийцы, ведшие мирскую жизнь. Официальный же дебют «Иллюмине- состоялся в 1628 году. Главой общества считалась Анжелика Арнольд, имевшая влиятельных сторонников в светском обществе. Это обстоятельство сыграло решающую роль в союзе «Иллюмине» и гуринетов (1634).
Идейный предводитель гуринетов Пьер Гурен, кюре монастыря Сен-Жорж-де-Руайе, рассудил, что если «Иллюмине» и гуринеты выступят вместе, то благодаря его связям и последователям, с одной стороны, и помощи светских партнеров Анжелики, с другой, открываются блестящие перспективы для занятия им доминирующего положения в церковной иерархии. Верховная мать иллюминатов Анжелика Арнольд также видела важность предложенного Гуреном союза, поскольку предполагала, что тот, став архиепископом, будет всеми силами способствовать процветанию «Иллюмине». Однако их благим надеждам не суждено было осуществиться. В 1635 году деятельность ассоциации гуринетов и иллюминатов была объявлена вне закона; последовали массовые аресты. Практически все заговорщики были казнены.
Но, как ни странно, на этом история иллюминатов во Франции не завершилась.
«Иллюмине» II
Прошло каких-нибудь 100 лет, и в 1722 году на юге Франции возникла тайная организация, избравшая для себя ранее уже использовавшееся название «Иллюмине». Ее члены пытались придать деятельности общества соответствующий размах, и на какое-то время им это удалось. Однако проповедуемые им идеи, в том числе и необходимость глубокой духовной медитации, которая открывает для каждого путь к Господу, со временем утратили свою привлекательность для французов. После 1794 года каких-либо упоминаний об этом обществе не было.
Авиньонские иллюминаты
Считается, что это достаточно влиятельное общество было создано в 1786 году Домом Антуаном Жозефом де Периетти (некогда монахом-бенедиктинцем) при поддержке польского масона дворянского происхождения Габриенки. Оба были неистовыми почитателями удивительного датского мистика Эммануила Сведенборга. Тезис последнего о том, что сердце каждого человека — юдоль Божественного присутствия, им невероятно импонировал. Еще бы: живя по справедливости, обретаешь в себе Небо!
А уж отсюда рукой подать до общения с ангелами!
Стремясь быстрее сродниться с ангелами, Периетти и Габриенка насаждали своим последователям неукоснительное соблюдение магических ритуалов, основанных на постулатах учения Сведенборга.
Свой же досуг авиньонские иллюминаты посвящали занятиям философией, астрономией, алхимией. Как это ни прискорбно, но их изыскания ничем не обогатили науку того времени.
Иллюминаты-теософы
Париж, по всей видимости, не пожелал отставать от Авиньона. Через непродолжительное время после возникновения общества «Авиньонских иллюминатов» франкмасон Шартанье, прежде руководивший ложей «Сократ», вознамерился создать общество иллюминатов сведенборгианского толка в столице Франции. Назвал он свое общество «Иллюминаты-теософы». Его проект имел куда больший успех, нежели начинание Периетти и Габриенки. Шартанье, не удовлетворившись национальным триумфом, вознамерился распространить его и на другие европейские страны. Начать он предпочел с Лондона. На первых порах филиал общества «Иллюминатов-теософов», которым Шартанье взялся лично руководить, весьма процветал, но впоследствии члены общества стали пренебрегать уставом, что привело к самому плачевному результату: «Иллюминаты-теософы» стали историей…
Как указывает в своей монографии «Тайные общества» знаменитый английский путешественник Аркон Дарол, в 1790 год во Франции вышел в свет изрядный том под названием «Секта иллюминатов».
Авторство указано не было. В книге приводилось множество самых фантастических измышлений относительно ордена. Судите сами:
«Громадный замок Эрменонвиль в окрестностях Парижа был одной из основных резиденций иллюминатов. Он принадлежал маркизу де Жерардену, который покровительствовал Руссо и после его смерти воздвиг ему памятник в своем поместье.
Председательствовал знаменитый авантюрист Сен-Жермен, утверждавший, что ему тысяча лет от роду и он умеет делать золото из свинца. Кое-кто верил, что он бессмертен, но он благополучно скончался в 1784 году.
В день посвящения кандидата проводили по длинному темному коридору в громадный зал, обтянутый черной материей. При слабом свете надгробных лампад посвящаемый мог видеть мертвецов в гробах.
В центре зала высился алтарь, сделанный из человеческих скелетов. Вокруг, распространяя зловоние, бродили призраки. Наконец появлялись два человека, одетые в белые саваны, как привидения. Они повязывали вокруг лба посвящаемого розовую ленту, испачканную кровью и украшенную изображением Богоматери Лоретской. В руку ему вкладывали распятие, а на шею вешали шнурок с амулетом.
Снятую с него одежду сжигали на погребальном костре, на теле рисовали кровью кресты. Затем вокруг его тела повязывали еще один шнурок. К нему подходили пять кошмарных фигур, перепачканных кровью; что-то бормоча, они простирались перед ним, молитвенно сложив руки. Плач и стоны слышались целый час; погребальный костер разгорался все ярче. Наконец из пламени поднимался огромный прозрачный силуэт; в это время пятеро простертых людей начинали биться в жутких конвульсиях. Тогда слышался загробный голос — он произносил слова клятвы, которые кандидат должен был повторять:
«Во имя Сына распятого клянусь разорвать все мирские связи, привязывающие меня к отцу, матери, братьям, сестрам, жене, родственникам, друзьям, любовницам, королям, начальникам, благодетелям и к любому существу, которому я обещал веру, послушание или службу; я отказываюсь от страны, в которой родился и живу, во имя благословенных мест, которых достигну, отринув этот нечистый мир, проклятый небесами; с этой минуты я буду сообщать своему наставнику все, что увижу или о чем догадаюсь, стараясь открыть и то, что скрыто от моих глаз; я уважаю и почитаю "Акву Тоффану" как скорый, надежный и необходимый способ очищения мира путем избавления от тех, кто пытается опорочить Истину или вырвать ее из наших рук; я буду избегать Испании и Неаполя, а также всех остальных проклятых земель; я буду избегать искушения скрыть то, что увижу и услышу, потому что, где бы я ни находился, даже гром не поразит меня скорее, чем невидимый и неотвратимый кинжал".