Тау ноль

Глава 22

Будро и Нильсон кивнули друг другу и усмехнулись.

— Да, именно так, — сказал астроном.

Реймон беспокойно оглядывал обсерваторию.

— Ну так что? — горячо спросил он. Он ткнул пальцем в экран видеоскопа. Пространство кишело крошечными танцующими раскаленными точками. — Я и сам вижу. Галактические группы рядом. Большинство из них пока не более чем водородные туманности. А атомы водорода все еще имеются в сравнительно достаточной плотности в промежутках между ними. Так что с того?

Вычисления на основе данных, — сказал Будро. — Я консультировался тут с начальниками групп. Мы считаем, что вы должны принять решение.

Реймон напрягся.

— Наш капитан — Ларс Теландер.

— Да, да. Никто не собирается его обходить. Особенно, когда он снова великолепно управляется с кораблем. Но люди на борту, они другое дело.

Будьте реалистом, Шарль. Вы знаете, кто вы для них.

Реймон скрестил руки.

— Хорошо, тогда продолжайте.

Нильсон начал лекторским тоном.

— Детали несущественны, — сказал он. — Данный результат проистекает из проблемы, которую вы перед нами поставили: найти, в каком направлении движется материя, а в каком антиматерия. Как вы помните, мы смогли это сделать, проследив траектории перемещения плазменных масс сквозь магнитные поля вселенной в целом, пока ее радиус был невелик. Таким образом офицеры смогли благополучно доставить наш корабль в область, заполненную материей.

В процессе проведения этих исследований мы собрали и обработали потрясающее количество данных. И вот что еще мы обнаружили. Космос нов и в некоторых отношениях неупорядочен. На небольшом — в сравнении с дистанциями, которые мы преодолели — расстоянии от нас имеются комплексы материи, галактики и протогалактики со всевозможными скоростями и направлениями движения.

Мы можем извлечь пользу из этого факта. То есть, мы выберем клан, семейство, скопление и отдельную галактику, которую сделаем своей целью выберем ту, куда прибудем с нулевой релятивистской скоростью в любой избранный нами момент ее развития. Выбор достаточно широк. Мы не можем попасть в галактику, которая будет старше пятнадцати миллиардов лет к моменту нашего прибытия, если только не пожелаем двигаться к ней кружным путем. Не сможем мы также догнать ни одну из них раньше, чем ей исполнится примерно миллиард лет. Но во всех остальных отношениях мы выберем то, что захотим.

И… что бы мы ни избрали, максимальное корабельное время, которое потребуется, чтобы добраться туда и погасить скорость, составит не больше нескольких недель!

Реймон был в восторге.

— Понимаете, — объяснил Нильсон, — мы можем выбрать цель, направление движения и скорость которой будут почти идентичны нашим, когда мы догоним ее.

— О да, — пробормотал Реймон. — Я понимаю. Я просто не привык, что удача на нашей стороне.

— Не удача, — возразил Нильсон. — Для пульсирующей вселенной такое развитие событий неизбежно. По крайней мере, мы можем так рассуждать, когда уже все позади. Нам всего лишь остается воспользоваться этим.

— А теперь выберите нашу цель, — сказал Будро. — Прямо сейчас. Если поставить вопрос на голосование, эти идиоты будут спорить часами. А каждый час означает потерю огромного количества времени по меркам вселенной, что ограничит наши возможности. Если вы назовете цель, я проложу соответствующий курс и корабль может немедленно отправляться в путь.

Капитан примет ваши рекомендации. Остальные согласятся с любым fait accompli, который вы им предложите. Вы это знаете.

Реймон некоторое время мерял комнату шагами. Он потирал лоб, где пролегли глубокие морщины. Наконец он остановился напротив собеседников.

— Нам нужна не просто галактика, — сказал он. — Нам нужна планета, на которой мы могли бы жить.

— Понятно, — согласился Нильсон. — Пусть это будет планета планетная система — примерно того же возраста, что Земля в момент нашего отбытия. Скажем, пять миллиардов лет. Похоже, именно столько требуется для развития такой биосферы, какая нам подойдет. Я полагаю, что мы смогли бы жить в биосфере типа мезозойской, но вряд ли мы этого захотим.

— Выглядит разумно, — кивнул Реймон. — Как насчет металлов?

— Ах, да. Нам нужна планета столь же богатая тяжелыми элементами, какой была Земля. Если и беднее, то ненамного, иначе трудно будет создать технологическую цивилизацию. Но и ненамного богаче, иначе многие районы почвы будут ядовитыми. Поскольку более тяжелые элементы формируются на ранней стадии развития звезд, мы должны искать галактику, которая при встрече будет иметь возраст нашей родной галактики.

— Нет, — сказал Реймон. — Моложе.

— Hein? — моргнул Будро.

— Мы, вероятно, сможем найти планету, подобную Земле, в том числе и в отношении металлов, в более молодой галактике, — сказал Реймон. — Шаровое скопление должно иметь много сверхновых на ранних стадиях своего существования. Это локально обогатит межзвездную среду и даст во втором поколении звезды класса G, имеющие примерно такой состав, как Солнце.

Когда мы войдем в избранную нами галактику, то устремимся на поиск таких звезд.

— Мы можем не найти их так скоро, — предупредил Нильсон.

— Тогда изменим требования. Мы можем осесть на планете, менее богатой железом и ураном, чем была Земля. Это не настолько важно. У нас есть технология, которая позволит обойтись легкими сплавами и веществами органического происхождения. В качестве источника энергии мы можем использовать ядерные реакции. Гораздо важнее, чтобы мы оказались первой разумной расой в этой части вселенной.

Нильсон и Будро уставились на него.

Реймон улыбнулся такой улыбкой, которой они никогда не видели прежде.

— Я хочу, чтобы у нас был выбор миров, когда наши потомки начнут межзвездную колонизацию, — сказал он. — И я хочу, чтобы мы стали — ну, старшими. Не империалистами, это смешно, но людьми, которые были с самого начала, и знают, что и как, и у которых есть чему поучиться. Неважно, какой физический облик примут молодые расы. Какая разница? Но давайте сделаем эту галактику, насколько возможно, галактикой человека — в широком смысле слова «человек». А, может быть, и всю вселенную.