Хлоя и Габриэль

— В моей жизни, Хлоя, тоже бывали разочарования. Я надеялся, что у нас все будет иначе. Я надеялся, что мы становимся ближе.

— Да, мы становились ближе.

— Не становились, а становимся. Ты должна решить, доверяешь ли мне. Мне отчаянно хочется сохранить нашу… дружбу, эту привилегию — быть знакомым с тобой.

«Как он деликатен!» — подумала она.

— В жизни я все время балансирую на краю пропасти, Габриэль. Это мучительно. Признаюсь, я была ошеломлена, услышав в такой час по телефону голос женщины.

— Наверное, то же самое было бы и со мной, услышь я в трубке мужской голос. Но я все-таки позвал бы тебя к телефону. А теперь давай забудем это недоразумение, — весело произнес Макгир. Он не мог отрицать, что был глубоко обижен, но жалел, что не сдержал раздражения. Ведь это был день Делии и Хлои. День счастья, а не взаимных попреков.

— Я бы с удовольствием поздоровался с твоей матерью, если можно, — сказал Габриэль. Глаза у него были такие темные, что зрачков почти не было видно.

— Наверное, врачи не будут возражать, но только сначала они должны закончить обследование.

Час спустя они втроем сидели в беседке. От матери и дочери исходила такая радость, что Габриэль чувствовал, что и его сердце замирает от счастья. Решетчатые стены беседки были увиты красными розами. Их аромат плавал в золотистом воздухе. Кто-то сорвал одну розу и положил ее на стол. Делия тут же взяла цветок, словно он предназначался ей, и вдохнула его запах. Пелена слез заволокла ее голубые глаза, и они сделались еще ярче.

Она тепло приветствовала Габриэля, улыбнувшись и протянув ему руку. Когда Хлое и Габриэлю уже было пора уходить, она очень тихо сказала ему:

— Я, конечно же, знаю вас, Габриэль. Ведь это вы были здесь, когда мой бедный, старый мозг озарял слабый луч просветления.

Было решено, что Делию в ближайшие дни перевезут в одну из крупных частных больниц, где можно будет провести полный набор неврологических обследований.

— Я уверена, что очень скоро смогу забрать тебя домой, мама, — пообещала Хлоя.

— Я тоже, — спокойно согласилась Делия. — Все будет хорошо.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Интервью с Кристофером Фриманом было записано во вторник и показано в «Последних новостях» на следующий вечер. Хлоя, как нельзя любезно, отклонила его приглашение на обед, но Фриман не намеревался отступать.

— Мы отобедаем у меня в гостинице, — сказал он, назвав весьма дорогой модный отель на побережье. Там, между гостиничными зданиями, возвышался шикарный ресторан.

«Ну, против такого приглашения, пожалуй, нечего возразить», — подумала Хлоя.

Однако Макгир придерживался другого мнения.

— Неужели ты не могла найти отговорку и избавиться от него? — На его смуглом лице появилось явное выражение досады.

Щеки Хлои слегка порозовели.

— Взгляни на это с другой стороны, Габриэль, — терпеливо проговорила она. — Что-то находишь, что-то теряешь.

— Я надеюсь, черт возьми, что сейчас мы говорим не о невинности, — резко ответил он.

— Тебе ужасно трудно примириться с тем, что я приняла его приглашение, правда?

— У меня камень на сердце. Мне не по душе этот человек, Хлоя.

— На экране он выглядел очень мило.

— Это твоя заслуга.

— Это своего рода благодарность, Габриэль. Он ведь дал интервью.

— И получил за это деньги.

— Он, вероятно, намерен пожертвовать их ночлежке для бездомных.

Габриэль повел мощным плечом:

— Если и пожертвует, то мы узнаем об этом из газет. Нет, Хлоя, Фриману, как и мне, хорошо известно о низменных сторонах жизни. Куда лучше, чем тебе.

— Ты говоришь о «тайных сторонах жизни»?

— Не совсем, — вид у Габриэля был мрачный.

— Габриэль, ты сам говорил, что я не так уж наивна. Мы будем обедать в роскошном ресторане, там будет полно народу.

— В «Уэверли», где он остановился? — Габриэль мрачно поглядел на нее сверху вниз.

— Да, там.

— Как ты оденешься?

От изумления глаза Хлои посветлели и стали бирюзовыми, почти такими же, как ее блузка.

— Габриэль, а я не знала, что ты интересуешься женской модой.

— Не очень-то лестно, — сухо отозвался он. — Разумеется, интересуюсь. Я всегда замечал, что на тебе надето.

— В таком случае ладно. Полагаю, я пойду в черном платье. У меня небольшой выбор. Платье без рукавов, с клинообразным вырезом. В магазине такие платья называют запахивающимися. Застегивается на единственную пуговицу.

— Чтобы ему было проще к тебе приставать?

— Я все предусмотрела, Макгир. Я горжусь тем, что умею обращаться с мужчинами и держать их на расстоянии вытянутой руки. Он пришлет за мной лимузин. На нем же меня отвезут домой.

— Позволь мне позвонить тебе? Убедиться, что ты благополучно добралась домой.

— Не думаю, что в этом будет надобность. Однако ты очень любезен, — нежно произнесла она.

— Хорошо, Каванах, развлекайся. Только не допускай, чтобы…

— Осторожнее, — предостерегла она.

— Тебя затащили в постель, — в его низком вибрирующем голосе явственно зазвучала сталь.

— Думаю, ты забыл, что в моем теле спрятана небольшая динамо-машина.

— Я видел, как из нее сыпались искры, — Гейб неожиданно улыбнулся. Выражение его лица смягчилось, и оно стало неотразимо привлекательным. — Остерегайся, Хлоя.

— Сам-то, пожалуйста, не развлекайся!

— Для этого мне нужна ты.

Хлоя, подойдя к двери, обернулась и послала ему воздушный поцелуй:

— Я просто люблю тебя, Макгир.

После чудесного выздоровления Делии Хлоя вся лучилась радостью. Габриэль проследил, как она вышла на улицу и энергично помахал ей рукой, когда она проходила мимо стеклянной стены.

Если бы все было, как она предполагала…

Хлоя с удовольствием осматривала вестибюль «Уэверли» с его роскошным убранством. По стенам висели большие полотна, принадлежащие кисти известных мастеров. Преимущественно на холстах в импрессионистском буйстве красок изображались цветы.

— Мисс Каванах? — Высокий элегантный мужчина, улыбаясь, подошел к ней и представился как Доминик Коллинс, управляющий гостаницей. — Мистер Фриман просил меня проводить вас, как только вы придете, в свой номер-люкс.

Номер-люкс? Сердце у нее ёкнуло.

— Но мы будем обедать в зале «Виктория», верно?

Управляющий, казалось, удивился.

— Мистер Фриман попросил накрыть стол в его апартаментах. Я самолично все проверил. Вы не будете разочарованы, мисс Каванах, обещаю вам.

Надо было повернуться и уйти. Но Доминик Коллинс жестом уже указывал на лифт, что доставлял самых богатых из гостей на верхний этаж, в один из четырех роскошных номеров-люкс.

Не успела Хлоя постучать, как появился Кристофер Фриман. Он с чрезмерным восхищением оглядел фигурку и лицо девушки.

На ней было черное платье. Он просто-таки обожал рыжеволосых женщин в черном. Подобное сочетание прекрасно оттеняло ее матовую кожу. Он был готов умереть, лишь бы прикоснуться к ее телу. В этом платье она выглядела чуть старше. Более опытной, чем казалась ему раньше. Он не желал, чтобы ему всякий раз напоминали, что он годится ей в отцы. Судя по всему, она надела это платье, чтобы угодить ему.

— Хлоя, вы бесподобны. Прошу, входите. Я подумал, что нам будет удобнее у меня в номере, чем в ресторане. Я люблю, по возможности, избегать назойливых взглядов. Надеюсь, вы не станете возражать. — Он взглянул на управляющего. — Благодарю, вас, Коллинс. Управляющий слегка поклонился.

— Вы всем довольны, мистер Фриман?

— Все просто чудесно! Когда можно будет подавать, я позвоню. Полагаю, мы начнем с шампанского.

Хлоя осторожно, оглядываясь по сторонам, вступила в огромный номер. Единственный выход вел на балкон. Из-за предостережений Габриэля у нее определенно разыгралось воображение. Фриман казался светским человеком. Не насильник же он!

— Проходите и присаживайтесь, Хлоя, — обворожительно улыбаясь, пригласил Фриман. — Мне не терпится сообщить, как я доволен нашим интервью. Мне звонят просто непрерывно. Все сходятся на том, что все прошло просто блестяще. Должен вам сказать, я не всегда бываю столь мил.