Танталэна

Тут он лизнул свой указательный палец, дотронулся им до утюга и подскочил от боли.

— Сейчас же была организована погоня, во главе которой встал я сам, хотя для этого мне пришлось отказаться от своих музыкальных занятий. Не стану описывать, как в течение стольких лет я гонялся за ними по всему свету. Наконец, я поймал их на их собственном корабле. Они ехали за алмазами. Но тут меня постигла неудача. Документ был разорван пополам, и мне удалось достать только вторую его половину. Вот она.

Он засунул руку в жилетный карман, вынул целую кипу во много раз сложенных бумаженок и принялся торопливо разворачивать их. Все они были испещрены нотными знаками. После долгих поисков он нашел то, что искал — конец того документа, начало которого лежало у меня в кармане.

— Вот, джентльмены, вторая часть этого драгоценного манускрипта. Здесь обозначена широта, на которой затонул груз, а долгота находится в первой, отсутствующей части документа. Где находится эта часть — неизвестно. Пойманные предатели клянутся, что они держали ее в портфеле у себя в каюте. Этот портфель был тщательно осмотрен. Документа в нем нет. У меня есть подозрение, что он был похищен у них кем-нибудь из их экипажа. Все матросы их дрянного суденышка, как перешедшие на нашу сторону, так и не перешедшие, были тщательно обысканы. Но этот обыск ни к чему не привел. Сейчас оба предателя работают в доках вместе с неграми. А вы знаете, сколь приятна эта работа, — тут он криво усмехнулся и зловеще взмахнул утюгом. — Я обещал им прощение и свободу, если они укажут мне, где находится пропавшая часть документа. Но они клянутся, что им ничего неизвестно. Я угрожал повесить их на площади Оперы, но и этим ничего не добился.

Он остановился, перевел дух и оглушительно чихнул. Затем заметался еще неистовее.

— Но, джентльмэны, это все деталь, чепуха, мелкая неудача. Она не помешает нам выполнить наши грандиозные планы. За время мировой войны мы необычайно разбогатели. Половина тех торговых судов, в истреблении которых англичане обвиняли немцев, а немцы — англичан, были похищены нами. Это мы орудовали в Африке во время колониальной войны. А сколько мы разграбили островов Великого океана! Газеты полны сообщениями о гибели кораблей, а эти корабли преспокойно стоят в нашей гавани. Нет, джентльмэны, наши дела совсем не плохи. Лучшие инженеры мира работают на нас. Мы выкрали их из их лабораторий, и теперь наши доки лучше лондонских, наш воздушный флот не имеет себе равного в мире. Правда, он немногочислен, в нем всего двести пятьдесят летательных машин, но каждая такая машина может разрушить целый город. Много сделано и для обороны нашего славного острова Танталэны. К Двигающемуся Утесу, оставленному нам в наследство древней расой, некогда обитавшей на этом острове, теперь прибавлено еще два укрепления — Вращающийся Форт и Форт Подковы. Орудия этих двух фортов могут разнести в щепки любое судно, находящееся от острова на расстоянии тридцати пяти километров. В Америке, на машиностроительном заводе „Allied Machinery Cº“, нами заказаны две гигантские турбины для превращения силы приливов в электрическую энергию. Когда мы привезем их сюда и пустим в ход, наш остров покроется восьмидесятиверстным куполом электромагнитных волн. И ни один неприятельский аэроплан не сможет приблизиться к нам ближе, чем на восемьдесят верст.

Я никогда еще не видел столь воодушевленного человека. Он так громко визжал свои фразы, что у меня звенело в ушах. Его руки, ноги, фалды и галстук стремительно метались из стороны в сторону и делали его похожим на ветряную мельницу, которую вертит ураган.

— Джентльмэны, близок миг торжества. Наши самолеты облетят весь мир. Один полетит в Лондон, другой в Париж, третий в Нью-Йорк, и так далее, джентльмэны, и так далее!..

Тут он вскочил на один из своих стульев, со стула на гладильную доску, с доски — на другой стул, и, наконец, спрыгнул на пол.

— В каждый большой город мира — в Лондон, в Париж, в Нью-Иорк, в Москву, в Берлин, в Буэнос-Айрес, в Токио, в Пекин, в Сидней, в Калькутту, — будет послано по одному из наших самолетов. И вдруг… — (тут он снова вскочил на стул,) — по знаку, данному радио-телеграфом с нашего острова… — (тут он схватил утюг и вскочил на доску) — все они швырнут вниз… — (он поднял утюг над головой; члены совета заслонили лица руками) — по небольшому баллону. Эти баллоны будут наполнены ядовитым газом, изготовляемым на нашем химическом заводе профессором фон-Рупом, которого я прошлым летом похитил из Гейдельбергского университета. Одного такого баллона достаточно, чтобы в десять минут умертвить все живое на пространстве, равном десяти тысячам квадратных километров. Умрут не только все люди, но и лошади, и коровы, и собаки. Даже блохи и тараканы — погибнут. Ничто живое не устоит против действия этих разрушительных газов. Города будут превращены в грандиозные склады трупов. И тогда весь мир подчинится нам, джентльмэнам удачи с острова Танталэны. Красть пароходы не штука, это детская забава, мы украдем земной шар. Весь мир будет у наших ног! Все богатства потекут к нам в руки! Все народы станут повиноваться нам! Вот, что нас ждет впереди, вот, чего мы должны добиваться!

Он замолчал. Его губы скривились в восторженную — даже в умиленную — улыбку. Затем он продолжал назидательно:

— Но добиться этого не так-то легко. Необходимо напряжение всех сил, учет всех возможностей. А этого мы достигнем только при строгой ненарушимой дисциплине. Как проводят время джентльмэны удачи с острова Танталэны? Пьют, греют спины на солнце да поколачивают рабочую рабов. К сожалению, теперь, в самую горячую пору, нам предстоят перевыборы атамана. Это устаревшая формальность, мало того — это вредная формальность. Мне передавали, что по городу ходят бездельники и агитируют за то, что Ли-Дзень-Сяня надо сместить. Им, видите ли, не нужно завоевание мира, им встарину было лучше. Правительство Ли-Дзень-Сяня, мол, слишком строго, и свободные пираты не должны подчиняться ему. Нет, только мы, правительство Ли-Дзень-Сяня, знаем, что нужно джентльменам удачи. Только мы обеспечим им богатство и свободу. Без нас — их, свободолюбивых, голыми руками перехватают английские и французские жандармы. Джентльмэны! Всеми имеющимися в вашем распоряжении средствами поддерживайте кандидатуру Ли-Дзень-Сяня на атаманских выборах. Он должен быть переизбран!

Тут Шмербиус замолчал и с трудом перевел дух. Члены Верховного Совета молчали.

— Нет ли у вас каких-нибудь вопросов?

Ни звука.

— Значит, вы согласны со мной?

Опять молчание.

— О, вы всегда бывали согласны со мной! Я благодарю вас за доверие, джентльмэны. Надеюсь, мы будем с вами так же дружно работать и после того, как Ли-Дзень-Сянь будет переизбран на следующее десятилетие.

Члены Верховного Совета дружно безмолвствовали.

— Еще на одну минуту я задержу вас, джентльмены. Мистер Эрлстон, встаньте!

Эрлстон нерешительно встал.

— Ли-Дзень-Сянь, атаман и повелитель, благодарит вас за преданную службу джентльмэнам удачи и назначает вас комендантом Вращающегося Форта.

Глава у Эрлстона засверкали. Он молча поклонился Шмербиусу.

— Приходите ко мне сегодня в оперу. Я с вами побеседую, — сказал Шмербиус Эрлстону, и затем прибавил: — Объявляю заседание закрытым. Прощайте, джентльмэны! — И вышел.

— Теперь наше дело в шляпе! — сказал Эрлстон. — На этот раз он ошибся. Мне надоело быть прихлебателем этого плешивого шута. Я не позволю ему совершить переворот. Он вместе с Ли-Дзень-Сянем будет болтаться на виселице перед своей собственной Оперой. Не так-то легко покорить джентльмэнов удачи.

Глава четырнадцатая. Заговор

Итак, я стал личным секретарем мистера Шмербиуса, председателя Верховного Совета джентльменов удачи с острова Танталэны. Жил я в маленькой комнатушке на четвертом этаже большого коричневого здания. Мое окошко выходило на площадь, посреди которой стояла виселица. На противоположной стороне площади находилось другое коричневое здание, с колоннадой. Это была Опера. За Оперой тянулась ровная линия гор.