Страница 26 из 46
Здесь Мессинг явно возражает против того, чтобы его считали атавизмом, и претендует на право называться первым представителем грядущей сверхразвитой расы — чего-то вроде «люденов» у братьев Стругацких или «детей индиго» новейшей желтой журналистики. Однако до настоящего времени ничего хотя бы отдаленно похожего на такую расу не появилось. А биологи так и не нашли подтверждений существования телепатии у животных. Все приведенные Мессингом примеры на этот счет можно объяснить иными причинами — например, передачей сигналов, которые не улавливают человеческие, куда более грубые органы чувств. Или действием ультразвука, с помощью которых общаются между собой, например, дельфины и летучие мыши. По свидетельству Т. Лунгиной, Мессинг живо интересовался «дельфиньей» темой и просил ее делать вырезки статей, касающихся удивительных способностей этих животных.
Она писала: «Толчком к замыслу Мессинга поэкспериментировать с этими удивительными существами послужили довольно частые сообщения о спасении дельфинами в открытом море обессиленных или раненых людей — при кораблекрушениях или опрометчивых дальних заплывах во время купания. Ход рассуждений Мессинга был таков. Как существо чрезвычайно умное и ласковое, дельфин может играть с человеком в воде и резвиться как малое дитя: катать на спине, подталкивать на отмель, подпрыгивать и нырять, состязаясь в ловкости. Так играют с человеком и его домашние животные — собака и кошка. Но каким образом дельфин понимает, что плывущий даже сравнительно близко от берега человек ранен или обессилен, если нет даже следа крови, что как-то могло бы объяснить его догадливость? Почему он не вступает с ним в игру, а уверенно, как медсестра на поле боя, уводит его от опасности! Очевидно, стрясшуюся с человеком беду дельфин понимает не визуально и не другими известными органами чувств. Можно предположить, что он «перехватывает» импульсы страха, улавливает чувство смертельной опасности, обуревающие в такую минуту человека. Ведь бедствие прежде всего осознается, о возможной гибели человек думает, и эти мысли улавливаются дельфином — вот что поражает!
И тогда Мессинг задался вопросом: а нельзя ли проверить возможность понимания дельфином человека не в критической ситуации, когда все-таки можно себе представить «радар» инстинкта, а в самых благоприятных условиях, и главное — в решении качественно разных задач и без использования условных рефлексов животного. Предполагалось, что по завершении «внутренней готовности» к проведению опытов Мессинг получит если не командировку, то хотя бы разрешение Академии наук поработать некоторое время в дельфинарии на Черноморском побережье Грузии. Поэтому он под разными предлогами отклонял гастрольные поездки в те края, пока не представится возможность отправиться туда, сочетая приятное с полезным. Ему хотелось соединить отпускное время с гастрольной поездкой, чтобы подольше поработать с дельфинами.
В чем видел он смысл этой пробной работы? Какие возможности — свои и дельфинов — хотел проверить? Полный ответ теперь уже никто дать не может. Не будут весомыми и мои сведения, так как идею свою Мессинг не опробовал экспериментально. Я лишь укажу направление, в котором он двигался. Желание у него было «скромное»: общаясь несколько недель с одной и той же особью, попытаться давать приказания дельфину тоже телепатически, не отрабатывая с животным никаких опытов, основанных на запоминании команд при помощи условного рефлекса. К сожалению, свалившиеся на него в последние годы недуги выбивали его из седла, мешая планомерной подготовке к фантастическому, небывалому опыту. И не оборви смерть все замыслы, кто знает, какой величественный памятник можно было бы поставить этим морским интеллектуалам».
«Психологические опыты» В. Мессинга были очень популярны
В 1960-е годы в разных странах много писали о разумности дельфинов; говорилось и о наличии у них телепатических способностей. Конечно же, это заинтересовало Мессинга, хотя в его мемуарах о дельфинах не сказано ни слова, так что Т. Лунгина могла преувеличивать его интерес к ним. По свидетельствам знакомых, Вольф Григорьевич часто «загорался» какой-нибудь темой, связанной с телепатией и мыслительными процессами. Много информации на этот счет ему давали разговоры с М. Хвастуновым, Р. Щербаковым и другими работниками «научпопа». Расспрашивать ученых-профессионалов о чем-либо он избегал, сохраняя в общении с ними дистанцию. Вероятно, причиной было нежелание создавать мнение, что они знают больше его. Не читал он и научных книг по интересующим его проблемам — во всяком случае, никто не видел их в его библиотеке. Предпочитал научно-популярную литературу и, как и раньше, детективы и фантастику, из которых черпал мотивы для своих удивительных историй.
Впрочем, по крайней мере одна из рассказанных им историй была вполне реальной — тому есть свидетели. Он описал ее в мемуарах так: «Я показывал свои «психологические опыты» в редакции одной газеты. После сеанса меня пригласили в кабинет главного редактора. Присутствовали человек 10 журналистов. Разговор зашел о возможностях телепатии. Кто-то выразил сомнение в моих возможностях. Слегка возбужденный после только что окончившегося сеанса, еще не вошедший в «нормальное состояние», да еще подзадоренный разговором, я сказал:
— Хорошо. Я вам дам возможность убедиться в силе телепатии. Вы все журналисты. Возьмите свои блокноты.
Одни с интересом, другие со скептической улыбкой, но блокноты вытащили все. Те, у кого блокнотов не оказалось, взяли чистые листы бумаги со стола главного редактора. Вооружились вечными перьями.
— Теперь пишите, — скомандовал я весело, — сегодня — пятое июня. Между двадцатым и двадцать пятым июня, простите, как ваша фамилия? — обратился я к одному из присутствующих.
— Иванов Иван Иванович, — с готовностью ответил тот.
— Так вот, между двадцатым и двадцать пятым июня вы, Иванов, получите очень крупное повышение по служебной линии. Новое назначение. У меня просьба ко всем: когда это случится, позвоните мне. Все записали? Ну вот, через несколько недель и выясните, прав я был или нет.
Двадцать второго числа мне позвонили в разное время четыре человека. Иванова назначили главным редактором одной из крупнейших газет.
Свидетели этого случая все живы, и я думаю, все помнят этот день — пятое июня. Только фамилию Иванова не ищите в списках главных редакторов: я не знаю, будет ли ему приятно широкое обнародование этого случая, и поэтому не назвал ни редакции газеты, ни его настоящей фамилии.
Не надо спрашивать, как мне это удалось. Скажу честно и откровенно: не знаю сам. Точно так же, как не знаю механизма телепатии.»
Описанное случилось 5 июня 1959 года в редакции газеты «Комсомольская правда», главным редактором которой был в то время зять Хрущева, 35-летний Алексей Аджубей. Точно в указанный срок он был назначен руководителем второй по важности в стране газеты «Известия». Однако никакой тайны в этом не было: Хрущев давно собирался заменить главреда этой газеты, пожилого и бесцветного К. Губина, кем-нибудь помоложе, и его энергичный зять был вполне вероятным кандидатом — о чем Мессинг вполне мог слышать от своих высокопоставленных знакомых. Так что телепатия здесь могла оказаться вовсе ни при чем. Обнародуя факт предсказания, Вольф Григорьевич как бы осенял Алексея Ивановича поддержкой сверхъестественных сил, рассчитывая на его ответную благодарность. Но просчитался: к моменту выхода мемуаров (1965 год) и Аджубей, и его тесть лишились своих высоких должностей.
История с пророчеством подводит нас к еще одной сфере предполагаемых талантов Мессинга — ясновидению. Это слово часто считается синонимом телепатии, но если телепат хотя бы теоретически может черпать информацию из «мозговых волн» живых людей, то ясновидец неведомым образом получает знания о событиях прошлого и будущего. Во времена Кассандры и Нострадамуса все было понятно: эти знания провидцам сообщали всеведущие боги или духи. Позже, когда «тайным знаниям» стали подыскивать научное обоснование, ясновидение столкнулось на этом пути с наибольшими трудностями. Часть провидцев — как правило, служители церкви или истово верующие вроде популярной ныне матушки Матроны — называла источником своих слов Божественное откровение. Другие, наподобие Елены Блаватской и Эдгара Кейси, ссылались на духов или «элементалей». Третьи по старинке уповали на гадание по картам, линиям руки или кофейной гуще. Во второй половине XX века обрели популярность «экстрасенсы» типа знаменитой Ванги, якобы получающие сведения о будущем из некоего «единого информационного поля». Желтая пресса полна случаев предвидения будущего (проскопии), однако ни один из них нельзя доказать достоверно. К тому же предсказания большинства прорицателей высказаны в нарочито затемненной форме и могут толковаться как угодно.