Страница 20 из 31
— Вот он где, голубчик! Ну, здесь-то мне его, разумеется, было не найти. — И взгляд его выпуклых водянистых глаз досказал: «Прохлаждаетесь, товарищи начальнички, шпиона обхаживаете!..»
— Садитесь, старший лейтенант, — предложил ему Шильников и снова обратился к немцу: — Не исключено, что нам предстоит небольшая прогулка по реке. Что вы думаете насчет того, чтобы использовать один из катеров Гельмута?
— Моя «Кристель» в порядке, горючее в сарае на берегу. — Гофман замялся. — Однако… Как это по-русски? Половода? Половодье! Так, так… Большая вода затоплять в устье двадцать, тридцать, пятьдесят островов, совсем маленьких, незаметных островов. Знающий человек идет фарватером, только фарватером. Другим курсом идти — садиться на мель…
— Вот и отлично, — живо отозвался Шильников. — У нас есть такой «знающий человек». Верно, товарищ?
Старый моряк вздрогнул, на лице его отразилась растерянность. Было видно, что предложение майора застигло его врасплох.
— Так как же, товарищ Гофман? — с мягкой настойчивостью повторил Шильников. — Можно на вас рассчитывать?
Немец встал, решительным движением нахлобучил фуражку.
— Пойду однако переоденусь, — просто ответил он. — К ночи надо ждать шторма.
Шильников тоже поднялся и, взяв старика под руку, увлек его к выходящему на реку окну:
— Посмотрите, все они на месте?
— Все, — твердо ответил немец, и Сергей понял, что речь идет о стоящих на приколе катерах. — Все до одного. Замки надежны. Ключи здесь.
Он указал на солидную связку ключей, висевшую у окна, рядом с секретером, и направился к двери. Истомин сделал непроизвольное движение в его сторону и замер, прикованный к месту строгим взглядом майора.
— Франц Беккер… — задержавшись на пороге, нерешительно проговорил старик, но, заметив, что майор его не слушает, махнул рукой и скрылся за дверью.
— Он очень хочет, чтобы задержали вашего друга Беккера, — спокойно пояснил Истомину майор. — Однако торопиться с этим не будем. Вот с другим делом следует поспешить. Записку Ивлеву, быстро!
Последние слова прозвучали отрывисто, командой, и старший лейтенант поспешно извлек из планшетки блокнот. Не зная, о чем писать, он вопросительно взглянул на Шильникова.
— Вы наверняка оставили людей встретить нашего гостя. Черкните им пару слов — пусть идут сюда, они нам пригодятся.
— Караулят у ограды, — передавая Сергею записку, сказал Истомин. — В том самом месте, где мы с вами…
— Понятно, — заторопился Сергей, догадываясь, что ему предстоит обогнать старого моряка.
Шильников выглянул в окно:
— Так и есть, он направился улицей, тропинка свободна. Спешите, Ивлев, — мне не хотелось бы обидеть старика засадой.
В несколько прыжков Сергей одолел лестницу, миновал бдительно охраняющего вход сержанта, выскочил во двор и знакомой тропинкой побежал к домику старого рыбака.
Место для засады Истомин выбрал довольно удачно. Берег реки здесь был совсем безлюдным. Густые, хоть и безлистые еще насаждения фруктовых деревьев и кустарников обеспечивали достаточную маскировку, а сквозь щели в заборе хорошо была видна единственная дверь, ведущая в дом старого моряка.
Старший сержант, возглавлявший маленький патруль, пробежал записку своего начальника и, подав знак двум находившимся при нем автоматчикам, молча зашагал к реке.
Сергею уже казалось, что дело обойдется без всяких нежелательных встреч, когда на повороте тропы он увидел бегущую навстречу женщину. Плохонькое пальто ее было расстегнуто, седые волосы выбились из-под небрежно наброшенного на голову платка. Солдаты невольно отступили с тропы, и она пробежала мимо, тяжело дыша, скользнув по их лицам невидящим взглядом залитых слезами глаз.
Сам не зная почему, повинуясь какому-то неясному предчувствию, Сергей дал товарищам пройти вперед, а сам задержался на повороте. Старуха действительно свернула к домику Гофмана, и как раз в тот момент калитка со двора его распахнулась, пропуская девушку в узких мужских брюках. Как видно, она собралась на реку: в руках у нее был таз, пузырящийся бельем. При виде бегущей к ней женщины девушка вскрикнула и выронила таз; мягкие комки перекрученного белья раскатились по земле. Через секунду старуха с громким плачем упала в ее объятия.
Тут старший сержант, задержавшийся на развилке троп, окликнул своего проводника, и Сергею пришлось поспешить.
Вернувшись на временную «штаб-квартиру», Сергей застал офицеров уже на берегу реки за осмотром водного хозяйства «герра Гельмута». Их сопровождал сержант Мосин.
Деревянная пристань, когда-то, должно быть, благоустроенная и нарядная, находилась в полуразрушенном, жалком состоянии. Известно, как быстро ветшает на воде без своевременной покраски и ремонта любое деревянное сооружение, а эти причалы, судя по всему, не знали кисти маляра с самого начала войны. В противоположность им «флот» выглядел отлично. Опрокинутые на берегу прогулочные шлюпки поблескивали свежепросмоленными днищами, а полдюжины спущенных на воду маленьких катеров находились, что называется, в полной боевой готовности.
Поручив Мосину устроить в коттедже прибывших с Ивлевым патрульных, изрядно продрогших в своих коротеньких кавалерийских куртках, Шильников приказал Сергею проверить заправку моторов.
Спустившись по шаткой лесенке, Сергей не без опаски ступил на ветхий, прохудившийся настил. Снятый по случаю половодья со своих опор, он свободно покачивался на воде, колеблясь при каждом движении солдата.
Бензобаки пяти моторов оказались пусты, только на крайнем слева катере Сергей обнаружил полную, до краев, заправку.
Его открытие заинтересовало офицеров: они прервали тихую беседу и старший лейтенант многозначительно посмотрел на Шильникова:
— А ведь это «Кристель», товарищ майор. Та самая «Кристель»…
Шильников не ответил ничего. Он приготовил сигарету, даже вытащил из кармана свою массивную зажигалку, но, так и не закурив, опустил ее назад.
— Пойдемте, Ивлев, — сказал он и, круто повернувшись, быстро зашагал к дому.
В комнате наверху Сергей подробно рассказал о странной встрече на тропинке. Шильников и Павел выслушали его со вниманием, Истомин — с насмешкой.
— Только и не хватало нам разбираться в семейных дрязгах, — заметил с раздражением старший лейтенант. — И без того ясно — подозрительная семейка. Зря все же отпустили вы этого немца, товарищ майор.
— Вы находите? — осведомился Шильников.
Очевидно, Истомин уловил легкую иронию, прозвучавшую в этом вежливом вопросе. Он вспылил:
— Да разве ж не видно, что немец нас за нос водит? Сказал, что горючее на берегу, а у самого баки до краев залиты. Тут и думать нечего!
— Думать никогда не вредно, — спокойно возразил Шильников, перебирая связку снятых им со стены ключей. — Думать, сопоставлять, анализировать… В этом, между прочим, и заключена одна из основных наших с вами обязанностей.
Истомин нетерпеливо дернулся в кресле, но Шильников жестом остановил его:
— Скажите, к примеру, не показался ли вам наш гость круглым идиотом?
— Этого я не утверждаю, — поспешно проговорил Истомин. — Но он…
— Принял нас за круглых идиотов? — перебил его майор. — Вы это хотите сказать? Нет? Так чего ж ради, по-вашему, пошел он на эту бессмысленную ложь? Как мог он рассчитывать, что мы не поинтересуемся состоянием бензобаков?
Старший лейтенант пожал плечами.
— Сболтнул, а потом спохватился, — минуту подумав, сказал он. — Теперь-то вашего фрица ванькой звали! Ищи-свищи!
Вызывающий тон Истомина заставил нахмуриться даже не принимавшего участия в разговоре Павла, но Шильников только улыбнулся, подкинув на руке забренчавшие ключи.
— Боюсь, что это вот еще больше укрепит вас в ошибочном представлении. Однако вам все же необходимо знать… — С этими словами майор протянул связку ключей Истомину.