Страница 13 из 22
Любовь к Гаутаме – лишь там, где изъято желанье.
Но ты же – земна, Сапарвати,
тебе за предел – не продлиться.
Забудь Гаутаму, забудься, стекая
меж гребнями гребня.
Нефритовый гребень
глядит в золотые глаза Сапарвати…
---------------------------------------------
«Брамин твердит слово "Ом!", глядя на свой пупок, – и тем самым близится к божеству. Но есть ли во всем человеческом теле что-либо менее божественное, что-либо более напоминающее связь с человеческой бренностью, чем именно этот пупок?»
И.С.Тургенев «Брамин»
----------------------------------------------
Рисунок Кристины Зейтунян-Белоус
--------------------------------------------
Татьяна Бонч-Осмоловская
кандидат филологических наук
Сидней, Австралия
ДЕНЬ НОЧЬ
Закрыть плотно дверь, чтобы внутрь не нанесло снега. У ворот остановиться, погладить кота, возвращающегося домой с мышью в зубах. Поздороваться с молочником, он довезёт тебя до города. По дороге рассказывать ему сказки о стране, где всегда жара, на деревьях круглый год цветут фиолетовые цветы, и белые попугаи кричат на рассвете. Когда откроются городские ворота, войти смело. Но не говорить своего имени, лучше всего назваться Никто. В библиотеке отыскать карту южного моря. Заучить её наизусть. На рынке попроситься в услужение в скобяную лавку. Остерегаться смотреть в голубые глаза молодой хозяйки. Когда сойдёт лёд, отправиться в путь. Кочегарить на речном корабле. Каждую ночь смотреть, как приближаются звёзды. Сойти, когда корабль бросит якорь в морском порту. Носить грузы, пока не придёт шхуна с какао бобами. Упросить капитана принять тебя в команду. Загрузить трюм грузом льна и янтаря. Попасть в бурю. Попасть в штиль. В открытом море остановить руку матроса, собирающегося убить пеликана. Ударить в ответ. Спокойно выслушать приказ капитана. На берегу сначала подняться в гору, потом идти вдоль ручья в деревню. Выйти в центр площади, сесть на землю и закрыть глаза, чтобы жители поняли, что ты не желаешь зла. Поселиться среди аборигенов. Выучить или вспомнить местный язык. Охотиться вместе с мужчинами. Построить дом. По ночам смотреть на южные звезды сквозь кружева папоротниковой пальмы. Однажды утром выйти из дома. Закрыть дверь, чтобы пол не залила вода. Остановиться, кивнуть попугаю, грызущему земляные орешки. Поздороваться со стариком, он доведёт тебя до вершины. По дороге рассказывать ему сказки о холодной земле, где снег лежит на еловых лапах, искрясь на солнце, и реки спят под твёрдой водой. Когда предки позовут тебя, идти без страха. Но не называть им своего имени. Лучше всего объявить себя Никто. Спросить у них название всех созвездий. Поступить в услужение. Убирать хижины, готовить еду. Избегать смотреть им в глаза. Когда выйдет луна, отправиться в путь. Грести на летучей лодке. По ночам смотреть, как горят на земле костры. Сойти в лунном порту. Работать на пристани. Загружать лунный свет в хрустальные бочки. Упросить капитана звёздного корабля взять тебя в команду. Подставлять паруса под солнечный ветер. Над тёмной крышей земли разбить хрустальную бочку, пролить водопад холодного света. Глядеть вниз. Спокойно выслушать приказ капитана. Ступив на твёрдую землю, осмотреться, потом идти вдоль ручья в деревню. Зайти в храм и встать на колени – так жители узнают, что ты желаешь добра. Поселиться среди них. Выучить или вспомнить местный язык. Построить дом. Работать на поле вместе со всеми. Ночью смотреть в отражения звёзд в гладкой воде. Однажды утром выйти из дома.
---------------------------------------------------------
«Жизнь – это красноватая искорка в мрачном и немом океане Вечности, это единственное мгновение, котрое нам принадлежит».
И.С.Тургенев. Из письма к Полине Виардо
-------------------------------------------------------
Маргарита Аль
ДООС – срекозАль
ὕ μνος
по краю середины по краю
распеленаю середину распеленаю
пленную распеленаю пленную
нетленное распеленаю нетленное
по краю тайны по краю
тайное распеленаю
правым распеленаю левое
левым распеленаю правое
по краю жизни по краю
бессмертное распеленаю
до внутреннего распеленаю внешнее
до внешнего распеленаю внутреннее
по краю видимого по краю
невидимое распеленаю
немыслимое распеленаю
невысказанное распеленаю
по краю обратного по краю
перспективу распеленаю
в линию распеленаю нелинию
нелинию распеленаю в линию
по краю мгновения по краю
в мгновении распеленаю
извечности распеленаю
предвечности распеленаю
по краю полноты по краю
пустоту распеленаю
вакуум распеленаю в вакуУм
ум распеленаю в вакуум
по краю мира по краю
тишину распеленаю
скрытую в несокрытое
в рождённое нерождённоё
по краю света по краю
цвет распеленаю
чёрным распеленаю белое
белым распеленаю чёрное
по краю ночи по краю
утро распеленаю
мужчину распеленает женщина
женщину распеленает мужчина
по краю смерти по краю
себя распеленаю
в несмерть распеленаю
в нежизнь распеленаю
по краю себя по краю
Я – распеленаю
до Бога распеленаю
до Безбога распеленаю
Арт-объект Маргариты Аль из коллекции «Время железного человека»
-------------------------------------------------
Анна Стреминская
Одесса, Украина
Каска
Сергей нашел немецкую каску с дырочками от пуль.
Ради смеха надел он ее на голову, и вдруг его захлестнул
поток чужого сознанья и речи нездешней лязг.
И он закричал: «Мою голову прострелили!», и разум его погас.
И снится ему, что лежит он в поле на чистом белом снегу,
пронзенный насквозь чужою болью: «Майн либе, я встать не могу!
Зачем я лежу на большом покрывале, холодном, как чья-то смерть?
Мою голову прострелили, ох майн Ленхен, майн херц!
Зачем я лежу здесь, подобно снегу, а мне еще нет тридцати.
Ведь если время приказывает нам быть, то пространство приказывает идти!
Но я умираю, и снег накрывает белой меня простыней…
Я был поэтом, а не солдатом, я хотел вернуться домой.
Всегда мне казалось: надо мною витают ненаписанные стихи.
Но смерть говорит: ««Это были пули!». Шаги ее так легки».
С Сергея сняли немецкую каску – зачем нам чужие грехи?
Он долгое время ходил как блаженный, затем сел за стол и начал писать стихи.
2009 г.
-----------------------------------------------
Иван Тургенев
Дрозд
Опять я лежу в постели... опять мне не спится. То же летнее раннее утро охватывает меня со всех сторон; и опять под окном моим поет черный дрозд – и в сердце горит та же рана.
Но не приносит мне облегчения песенка птицы – и не думаю я о моей ране. Меня терзают другие, бесчисленные, зияющие раны; из них багровыми потоками льется родная, дорогая кровь, льется бесполезно, бессмысленно, как дождевые воды с высоких крыш на грязь и мерзость улицы.
Тысячи моих братии, собратий гибнут теперь там, вдали, под неприступными стенами крепостей; тысячи братии, брошенных в разверстую пасть смерти неумелыми вождями.
Они гибнут без ропота; их губят без раскаяния; они о себе не жалеют; не жалеют о них и те неумелые вожди.
Ни правых тут нет, ни виноватых: то молотилка треплет снопы колосьев, пустых ли, с зерном ли – покажет время.
Что же значат мои раны? Что значат мои страданья? Я не смею даже плакать. Но голова горит и душа замирает – и я, как преступник, прячу голову в постылые подушки.
Горячие, тяжелые капли пробираются, скользят по моим щекам... скользят мне на губы... Что это? Слезы... или кровь?