Страница 10 из 20
– Я оставлю его здесь на пару минут, – деловито сообщила мама охраннику, кивнув то ли на меня, то ли на тележку.
Тот меланхолично пожал плечами.
– Артур! – приказала мне мама. – Ни на шаг не отходи от тележки! Я иду на второй этаж, а ты наказан! Вернусь – проверю по ИД все твои перемещения. Если окажется, что ты отходил хоть на метр, будешь сидеть без игровой приставки неделю! Почему ты молчишь? Ответь!
Что тут ответить?
– Без приставки мне нельзя, – объяснил я, убедительно копируя холодную мамину интонацию, – нам по обороне задали к пятнице три новых уровня пройти на тренажере, я пока только один сделал. Мам, возьми меня на второй этаж? Ну, пожалуйста!
– После всего того, что было в магазине?! – рассвирепела мама.
– Пожалуйста… – попросил я тихо.
– Нет, Артур, ты наказан! – строго повторила мама. – Жди меня здесь!
Она повернулась и двинулась к эскалаторам.
– Мам? – Я шмыгнул носом.
– Что еще? – раздраженно обернулась мама.
– Мам, я тебя люблю… – произнес я.
– Ты наказан и останешься здесь!
– Я знаю, – вздохнул я и добавил совершенно искренне: – Все равно я тебя очень люблю.
Некоторое время она стояла молча, затем вздохнула, шагнула ко мне и крепко обняла.
– Я тоже тебя очень люблю, Артурчик. Но ты меня так расстраиваешь…
– Я больше не буду. Я не специально, мам.
– Я знаю.
Мама улыбнулась, потрепала меня по волосам, а затем бережно потерла пальцем мой лоб.
– От комаров средство забыли купить, – поморщилась она. – Бедняжка.
– Возвращайся скорей, – попросил я.
Не люблю, когда меня называют бедняжкой.
Мама ушла, а я остался у фонтана сторожить тележку. Вокруг шли люди сплошным потоком, они были веселые и нарядные, с ними тоже были дети, и вся толпа вливалась в три эскалатора, которые катилась на второй этаж – туда, где огромный маркет игрушек, наверно, самый большой в мире. Он занимал почти весь этаж, если не считать стеклянного закутка с косметикой, куда постоянно ходила мама.
Охранник прогуливался неподалеку, но в мою сторону не смотрел. Фонтан деловито шумел, и время от времени местный сквозняк обдавал меня едва заметной водяной пылью.
Я постоял немного у тележки, задумчиво теребя зелень, торчащую из пакета, а затем из принципа отбежал на цыпочках в сторону. За мной никто не гнался. Тогда я гордо прошагал до самого эскалатора, затем двинулся обратно и вызывающе пошел в другую сторону – до самого бутика с манекенами. Поглазел немного на их пластиковые лица, и тогда, почувствовав себя полностью отомщенным, вернулся к тележке.
В этот момент наверху раздался громкий хлопок. Мраморный пол под ногами вздрогнул, и зазвенело стекло, словно где-то уронили шкаф. Мне на майку и голову посыпались сверху песчинки известки. Я начал отряхиваться и, только когда наверху пронзительно завопила женщина, вдруг понял: очередной теракт. Но ведь там, наверху, была мама! Я бросился к эскалаторам. Но они уже не работали – сверху по неподвижным ступенькам сбегали со второго этажа люди. Они истошно вопили, и некоторые были в крови. Я успел отпрыгнуть с дороги, чтоб меня не задавили, и вдруг увидел словно в замедленной съемке – по неподвижным ступенькам эскалатора, прыгая как мячик между ногами и обгоняя всех, катится маленькая штука – оторванный палец. Такой бледный, словно игрушечный. Я так и не узнал, чей он был, но до сих пор мне кажется, что мамин. Хоронили ее в закрытом гробу.
На столе сержанта красовалась стильная и могучая машинка – плоская, почти полметра длиной, на открытых гусеницах, опоясывающих сплошной лентой приземистый корпус. Спереди торчало дуло, а вдоль корпуса, как сложенные за спиной руки, лежали оба манипулятора. Корпус матово отливал нежно-салатовым с нелепыми бурыми пятнами. Это была самая настоящая боевая танкетка, и мы рассматривали ее всем классом, обступив стол сержанта. Марк первым потрогал пальцем гусеницу, а за ним каждый стал аккуратно трогать машинку. Потом попробовали сдвинуть танкетку, но она оказалась на удивление тяжелой – стояла на столе как влитая и не двигалась. Алиса потрогала пальцем пушку, но все на нее зашикали и велели идти в туалет отмывать руку, потому что пушка ядовитая и можно умереть. Алиса посмотрела на меня испуганными глазами, но я тоже покивал головой. Она перепугалась и убежала отмывать руку.
Тут вошел сержант Александр и с порога дал команду на построение. Мы быстро разбежались по своим партам и вытянулись по стойке «смирно». Сержант скомандовал сесть, провел перекличку и спросил, где Алиса. Мы не стали ему ничего рассказывать, я объяснил, что она сейчас придет. Начался урок.
– С сегодняшнего дня, – сообщил сержант, оглядывая притихший класс, – мы приступаем к изучению танкетки. Вы ее видите на моем столе, уже все рассмотрели и потрогали. – Сержант прищурился. – Что ты мотаешь головой, Марк? Ты первым ее и трогал, я все видел. Итак, через три недели каждый из вас сядет за управление точно такой же танкеткой в реальных боевых условиях. Ну, кроме тех неудачников, которые до сих пор не могут мне сдать свои тренажерные этапы.
По классу прокатился смешок.
– Ваши танкетки, которые доверила вам Родина, – продолжал сержант, – сейчас лежат в заводских коробках за тысячи километров отсюда и ждут момента, когда будут раскиданы с самолетов над территорией противника. – Сержант сделал паузу и развернулся на каблуках. – Поэтому. Собственную танкетку вы своими глазами не увидите никогда и пощупать тоже не сможете. – Сержант снова оглядел класс и повысил голос, слова его стали отрывистыми как команды. – Но в детских миротворческих войсках не должно быть неумех. Вам уже десять лет. Детские игры на игровой приставке для вас закончились. Через месяц каждый из вас примет присягу юниора, и безопасность страны отныне будет в ваших руках тоже. Что ты там опять морщишься, Марк? Я повторяю вам это снова и снова и буду повторять еще сотню раз, потому что вы должны очень хорошо понимать: игры закончились, вы – бойцы фронта. И пусть вы по-прежнему сидите в своих детских комнатах и смотрите в тот же самый дисплей, но теперь вы держите в руках не джойстик, а судьбу Родины. Более того – судьбу планеты, судьбу всего человечества. Я хочу, чтобы каждый это понимал. Ваши танкетки пойдут в бой наравне с танкетками ваших отцов и старших братьев. Родина надеется на вас в этот трудный час и доверяет вам отважную миссию. – Сержант еще раз обвел класс строгим взглядом, его левое веко, как обычно, подергивалось. – И поэтому каждый из вас должен очень хорошо знать, что такое танкетка. Вы должны чувствовать ее, как свое собственное тело, а для этого надо понимать, как она выглядит со стороны, как стреляет и перемещается, пока вы смотрите на мир врага через ее камеры. Это понятно?
Мы закивали. Сержант Александр подошел к столу и властно положил руку на зеленый корпус.
– Танкетка, как вы видите, зеленая. Кто мне скажет, почему она зеленая?
– На газоне прятаться, – хихикнул Марк, и все засмеялись.
– Не вижу причин для веселья! – отрезал сержант. – Ответ был правильный. Танкетки этой расцветки сбрасывают над районами джунглей, где густая растительность. Но ваши танкетки будут светлыми. Почему?
Класс молчал.
– В песочнице прятаться? – предложил Марк, и все снова захихикали.
– Кому смешно – отправится за дверь, – сурово предупредил сержант. – Марк опять пытался острить, но сегодня он снова дает правильный ответ. Да, песок и камни. Вас готовят для патрулирования именно таких районов. – Сержант увидел поднятую руку. – Вопрос? Разрешаю.
Встал серьезный Алекс.
– Мне кажется, или эта танкетка более плоская, чем обычно?
– Молодец, – похвалил сержант. – Отвечаю. Все верно, у меня на столе шестая модель. А тренажер вы проходите на семерке и управлять будете семеркой. Она действительно чуть толще. По сути, они ничем не отличаются, просто у семерки более мощные солнечные батареи, чуть лучше разрешение камеры, а кроме того, в седьмой модели имеется устройство, которое вам не пригодится, – это устройство для самоподрыва с поражением живой силы противника.