Страница 104 из 115
— Эндрю, ты не будешь слишком плохо обо мне думать, если я откажусь быть твоим шафером?
— Нет. Никто не знает, что я собирался просить тебя. Поэтому никто и не расстроится.
— Это просто потому…
— Все в порядке, Джим. Я понимаю.
На следующее утро Пейнтер «нечаянно» услышал разговор Слейтера с Декстером в кабинете последнего. Фактически, все в офисе слышали его, поскольку Декстер был зол, а Слейтер груб.
— Джим, — возмущенно говорил Декстер, — просто не понимаю, что в тебя вселилось. Ты обзывал эту женщину… по-всякому!
— Она заслуживает каждого сказанного мной слова, — пророкотал Слейтер.
— Что? Но это не тебе решать, Джим! Нам повезло, что, скорее всего, она не станет подавать в суд, потому что в суде мы точно проиграли бы. Пусть не дело, но свою репутацию. Теперь послушай, Джим. Я потратил слишком много лет на упрочение своего положения, чтобы какой-то женоненавистник его порушил.
— Я назвал ее шлюхой, и она такая и есть. — Слейтер еще чуть повысил голос. — Молодая шлюшка, пожирающая бойфрендов с такой жадностью, словно в мире вот-вот не останется ни одного мужчины. Что было бы не так скверно, не будь она замужем… за каким-то богатым идиотом! Я две недели следил за ней, и даже я глазам своим не верил! Боялся подцепить что-нибудь, просто ходя за ней!
— И все же ты не судья и не присяжные! — Декстер тоже повысил голос. — И ты слишком опытный детектив, чтобы они могли «случайно» заметить твою слежку. Что я хочу сказать? Ты сознательно позволил им увидеть себя! Умышленно спровоцировал. Мужчина потерял два зуба! Если бы он не был так сильно скомпрометирован, ты бы сейчас объяснял все это судье, а наше агентство пыталось бы любым способом отмазаться!
— Мужик сам набросился на меня! — Слейтер изобразил изумление, однако Пейнтер по голосу чувствовал, что это притворство. — Что, я должен был просто стоять и позволить ему разорвать себя на части?
— Ты его чуть в больницу не уложил! Послушай, я долго терпел, Джим. Не желаю больше обсуждать ни эту даму, ни предыдущую, ни ту, что была до нее. Вбей себе в голову: эти люди не преступники, они просто люди, обманывающие своих мужей и жен.
— Правильно. Они просто чертовски непорядочны.
— Кем бы они ни были, они обеспечивают нам хлеб и масло. Если тебя одолевает желание лупить их и бросать в тюрьму за мелкие грешки, тогда, может, тебе стоит эмигрировать в Южную Африку, вооружиться бичом и… и… Какого черта! Там его используют как орудие наказания, но здесь ты определенно не на месте!
— Я уволен?
Сейчас голос Слейтера звучал гораздо спокойнее, почти покорно.
Последовала пауза.
— Нет, — кислым тоном ответил Декстер. — Это не увольнение, просто предупреждение. И, Джим, это последнее предупреждение.
— Это все? Вы закончили?
— Да.
Люди в офисе засуетились, начали безо всякой нужды перекладывать папки, вскрывать конверты, кусать ногти. Кто-то немелодично засвистел. Пейнтер вернулся к проверке и без того прекрасного отчета. Дверь Декстера открылась, появился Слейтер. Заметив всю эту бурную деятельность, он безрадостно улыбнулся. Из-за его спины послышался все еще сердитый голос Декстера:
— Загляни в свое отделение для поступающих бумаг, Джим. Это тебе задание на следующий уик-энд. Принесет немало денег. Может, оно удержит тебя от бутылки, а заодно ты хотя бы на время сгинешь с глаз моих!
Декстер хотел, чтобы все в офисе его услышали, и Слейтер понимал это.
Он захлопнул за собой дверь.
Два часа спустя, когда Пейнтер вышел из офиса, его поджидал Слейтер.
— По одной?
— Выпить или поговорить?
— И то, и другое, раз уж ты спрашиваешь.
Они отправились в свою пивную и заказали пиво. У Пейнтера еще были дела; то, что он заказал всего полпинты, красноречивее всяких слов свидетельствовало о его нежелании задерживаться надолго.
— Что, у меня проказа или что-нибудь в этом роде? — хмуро спросил Джим Слейтер.
— Сейчас уик-энд, — ответил Пейнтер. — Точнее, то, что от него осталось. Лично я не против получить от него удовольствие. По-моему, ты хотел поговорить? О попойке речи не было.
Слейтер достал из кармана длинный манильский конверт и шлепнул его на стойку.
— Что скажешь об этом?
Пейнтер взял конверт, вытряхнул из него две фотографии и несколько вырезок из иностранных газет с прикрепленным к ним, отпечатанным на машинке переводом.
— Работа, которую дал тебе Декстер? На следующий уикэнд?
— Да, но что ты думаешь об этом? — нетерпеливо спросил Слейтер.
Пейнтер вздохнул.
— Ты хочешь, чтобы я все это прочел?
— Да уж, критика для проформы мне не нужна! — с обиженным видом воскликнул Слейтер. — Ничего себе! Оказывается, здесь сидит совершенно посторонний тебе человек и умоляет уделить ему десять минут времени!
— Хорошо, — покорно ответил Пейнтер и принялся читать содержимое конверта. Поначалу он никак не мог уловить смысл, но потом начал вникать. — Ну, по крайней мере, это не та работа, которой мы занимаемся обычно.
— Это вообще не работа, как я ее понимаю! — фыркнул Слейтер. — Это детская работа, получение денег за ничегонеделанье, что-то, что можно поручить умненькому, ясноглазому сопляку, который радостно воскликнет: «Ух, ты, здорово! Это же мое первое задание!»
— Деньги сами плывут в руки. — Пейнтер пожал плечами. — И ты получишь свои двадцать пять процентов. Это немало! К чему, в таком случае, весь этот шум? Эй, если не хочешь заниматься этим делом, отдай его мне!
Слейтер хмуро посмотрел на приятеля и спросил:
— Ты ухватил суть?
Пейнтер снова проглядел бумаги.
— Что? По-моему, да. Псих, надо полагать. Фу! Ну, точно псих.
Слейтер кивнул.
— Если не считать того, что это в точности то, о чем говорил Декстер — способ на время убрать меня с глаз долой — это выглядит странно. Не то чтобы я не знаю, с какого бока подойти. Просто, если я займусь этим делом, то буду чувствовать себя таким же спятившим, как старушенция, которая платит за это.
Пейнтер вынужден был согласиться, что дело странное, однако прилагаемый чек впечатлял. Он нахмурился.
— Пытаюсь понять, где тут собака зарыта.
— Вот. — Слейтер достал большой лист бумаги. — Вот тут самое основное.
Пейнтер уставился на испятнанную пивом страницу.
(1) Встречи с целью проведения ролевой игры: Милан, Берн, Реймс.
(2) Сын синьоры Минателли, Антонио, восемнадцати лет, присутствует во время уик-энда на встрече в Милане (Италия) и, вернувшись, рассказывает, что немецкий почетный гость Ганс Гутмейер исчез из своего номера вечером в субботу (17 или 18 июля). Антонио в сильной досаде; Гутмейер на следующий день должен был принять участие в важнейшей игре против итальянской команды в борьбе за мировое первенство. Итальянские фанаты посчитали, что он струсил и ночью сбежал в Германию.
(3) Две недели спустя Антонио отправляется на встречу в Берн (Швейцария). Синьора Минателли ожидает его возвращения домой поздно вечером в воскресенье или рано утром в понедельник. Однако он не появляется. В конце концов, она звонит в отель в Берне; ей говорят, что счет не оплачен и автомобиль все еще на парковке отеля, но никаких признаков самого Антонио.
(4) Тем временем приходит новость, что Ганс Гутмейер во Франкфурт не вернулся, и выясняется, что, исчезнув из отеля в Милане, он оставил в номере все свои вещи, включая немецкие марки и обратный билет на поезд. Подгоняемая заинтересованными сторонами (прежде всего, синьорой Минателли), немецкая, итальянская и швейцарская полиции объединяют свои усилия, но не обнаруживают никаких зацепок. Ну, исчезли двое молодых парней в иностранных государствах — и что? Это происходит постоянно. Туристы, в особенности во Франции и Италии, пропадают с точностью работы часового механизма. Рутинная полицейская работа, вот и все; и следователи не торопятся.
(5) С. Минателли — настоящая итальянская мамаша, горячо любящая своего сына — вступает в контакт с Сюрте[23] по поводу предстоящей встречи в Реймсе, которая должна иметь место на третьей неделе августа. Она уже все вычислила: маньяк, разъезжающий по городам, где происходят встречи, и убивающий участников. Очаровательная теория, однако в ней имеется масса пробелов. Типа, где тела? Тем не менее Сюрте благодарит ее за подсказку и уверяет, что они сделают все, что могут — что, по тому, как оборачивается дело, равняется нулю. Никто во время собрания в Реймсе не исчезает, но… С. Минателли не испытывает удовлетворения, а ее сына по-прежнему нет как нет. Она достает список участников французской встречи, проводит свое расследование и выясняет, что некоторые из них хиппи, не имеющие постоянного местожительства. Значит, один из них (или даже несколько) вполне могли исчезнуть, и никто этого не заметил бы.
(6) К настоящему времени, однако, у С. Минателли родилась вторая теория: возможно, ее сын влюбился в девушку схожих устремлений (слово «устремления» кажется очень подходящим) и теперь вместе с ней разъезжает по встречам. По-видимому, он мимоходом упоминал, что познакомился с этой девушкой в Милане. Мать Тони начисто игнорирует тот факт, что его имени в списке Реймса нет, и что практически синхронно с ним исчез Ганс Гутмейер. Короче, теперь она хватается за соломинку.
(7) Она связывается с Интерполом, с Отделом уголовного розыска, со Скотланд-Ярдом и передает им всю информацию, все вырезки, связанные с исчезновением, фотографии сына и т. д. Может, кто-нибудь будет столь любезен поискать его на предстоящей в середине сентября встрече в Лондоне? То есть во время следующего уик-энда. Нетрудно представить себе, что Интерпол, Отдел уголовного розыска и Скотланд-Ярд думают обо всем этом. Тем не менее, они говорят «хорошо» и обещают, что кто-нибудь будет заскакивать через равные промежутки времени на встречу в Лондоне и поищет в толпе Антонио Минателли.
(8) По-прежнему не испытывая удовлетворения, она вступает в контакт с Декстером, и он дает эту работу мне.
23
Сюрте — Главное управление национальной безопасности Франции.