Страница 27 из 125
Мэри задрожала от неожиданно продравшего ее холода. Несмотря на ежедневные визиты, мисс Пибоди не могла избавиться от ощущения, что она-то как раз и есть праздная гуляка. А еще на кладбище ее охватывало чувство вины — словно много лет назад она совершила некую непростительную оплошность. Однако ей так и не удалось припомнить, что это было… Поэтому Мэри приходила на кладбище — это давало надежду хоть как-то загладить неведомый проступок.
Идя среди могил, она прислушивалась к вечным топоткам и шороху, которыми полнилось это место. Нечто затаилось за вон тем деревом вдалеке. Если остановиться, можно разглядеть лицо. А может, это маленький Бенджи? Что взять с ребенка, вдруг это он играет с ней в прятки?
— Бенджи! — повинуясь неудержимому порыву, закричала она. — Ты где? Это я, Мэри, твоя сестра! Ты меня называл Мэйми, неужели ты не помнишь меня, Бенджи?
Однако ей никто не ответил, только шорох и топотки усилились против обычного. Вниз по склону холма, устланного толстым слоем палой листвы, удалялась фигура в красном бархатном платье и с розовым зонтиком. «Бенджи!» — время от времени звала она, а солнце цедило слабый, негреющий свет сквозь переплетенные над головой голые листья.
Мисс Пибоди хотела отыскать определенную, не так давно обнаруженную ей могилу. Теперь городские власти платили содержание тем, кто поддерживал порядок на кладбище, и время от времени трава подстригалась — пусть и не слишком часто (часто сюда никто не заходил ни по своей, ни по чужой воле), так что могилы теперь легче было отыскать. И Мэри всего-то приходилось отбросить ногой скошенную траву с табличек с именами. Поглощенная этим занятием, она не сразу заметила нечто очень любопытное.
Она часто проходила мимо надгробия Обедии Картера во время своих визитов — то была одна из самых старых могил на кладбище. Надпись на камне почти стерлась, однако цифры еще проглядывали: 179_— 18_7. Однако сегодня трава и сорняки валялись выкошенными под корень, а табличку, судя по всему, совсем недавно чисто протерли. А самое неприятное — полустертая надпись напрочь отказывалась сочетаться с наваленными вокруг кучами свежей земли. Могила, как ни странно, выглядела совсем свежей!
Надгробие Картера стояло слишком близко к «Ведьминой лощине» — так называл это место покойный Элмер Хэррод. Мисс Пибоди боялась и всячески избегала Лощины, и потому сейчас поспешила вперед, не глядя по сторонам (не то чтобы ей удалось повстречать там ведьму, о нет, но ее всегда пугала перспектива кого-то и впрямь там встретить, и даже не кого-то, а что-то — что-то, гораздо более ужасное, чем самая злая ведьма). Вскоре Мэри оказалась у цели — быстро и немного неожиданно для себя.
То была еще одна старинная могила — возможно, даже более старинная, чем могила мистера Картера. Во всяком случае, время не пощадило надпись и резьбу на надгробии. Хорошо читалось лишь «Бенджамин», а фамилия и вовсе стерлась под влиянием непогоды. Тщетно вглядываясь в остатки резьбы, Мэри говорила себе, что это точно не «Пибоди». И тем не менее, тем не менее… Один голос в ее разуме твердил, что это никак не может быть могилой Бенджи — братец ведь вовсе не стар, однако это оказался единственный Бенджамин на всем кладбище, и Мэри чувствовала себя ответственной за эту могилу. Время от времени она даже приносила цветы и раскладывала их на могильном камне — на следующий день их кто-то непременно убирал. Доходя до могилы, она ненадолго задерживалась — а потом поворачивала назад. Вот и сейчас она прилегла и устало растянулась на надгробии.
Однако холод от мрамора и стылой осенней погоды быстро проникли под платье и тонкий свитер, и ей пришлось подняться на ноги. Мэри решила возвращаться другой дорогой, и ей захотелось пройти через новый участок кладбища. Возможно, там где-то и Бенджи отыщется.
Новый участок ей не очень-то нравился, потому что обычно туда захаживали посетители. А еще тамошние могилы выглядели слишком современно — и вовсе не под стать Старому Детшильскому кладбищу. Могилы теснились одна к другой, траву явно поливали и стригли — слишком аккуратно. А свежая могила с именем «Рассел Кармоди» стояла вся заваленная и заставленная цветами — срезанными и в горшках.
— У этого малого слишком много цветов, — пробормотала мисс Пибоди. — А вот у этого бедняжки ни одного нет…
И, положив зонтик на землю, она собрала полную охапку цветов с надгробия Кармоди и перенесла их на соседний могильный камень, аккуратно распределив их на две равные части.
Уже темнело, когда она поравнялась с новой колонной, возвышавшейся надо всем кладбищем и служившей теперь чем-то вроде ориентира. Как всегда, от одного взгляда на обелиск ей стало не по себе. Колонну выточили из цельного черного, полированного камня и водрузили на круглое основание из такого же материала. Непонятный обелиск поднимался высоко, гораздо выше, чем могла достать рукой мисс Пибоди.
Обе стороны обелиска (ибо это был действительно обелиск, хотя бедная Мэри не знала такого слова) покрывали странные, нездешнего вида рисунки и фразы (наверное, это были все же фразы) на разных языках, ни один из которых мисс Пибоди не знала. К примеру, верхние строки — ассирийскую клинопись, кстати, — местный любитель древности перевел как кутуллу, шуб, и потом нагарра. Звуки этих слов настолько растревожили беднягу (ему даже показалось, что нечто нездешнее подошло и остановилось поблизости, вслушиваясь), что тот отказался продолжать дальнейшие изыскания. А рисунки на камне принадлежали к такому роду, что мисс Пибоди не могла себя заставить даже посмотреть на них. Среди изображений мелькали лица, напоминающие статуи с острова Пасхи, а еще со стелы глядело что-то вроде отвратительного козла, а помимо козла — еще и какая-то тварь со множеством щупалец, а еще здесь встречались рисунки на определенно неприличные сюжеты, не говоря уж о сценах, в которых людей пожирали неведомые монстры.
По-видимому, камнерез (или несколько мастеров этого рода) затратил немало времени и усилий, чтобы создать подобное и исполнить жутковатую задачу.
— Красиво, правда? — сказал голос за ее спиной, и, обернувшись, мисс Пибоди увидела говорившего.
Профиль ее собеседника напоминал лягушку или же жабу, словно он принадлежал к обитателям находившегося неподалеку Иннсмута. Вот только Иннсмута давно уже не было…
Вся дрожа, мисс Пибоди развернулась и пошла прочь как можно более быстрым шагом, а кончик зонтика подскакивал на камнях мостовой, словно испуганный кролик.
С наступлением сумерек миссис Шарлотта Кармоди устроилась в кресле рядом с окном, из которого открывался наилучший вид на улицу. Ветер продолжал дуть с той же силой, и от стекла ощутимо тянуло прохладой. Ярко пылал камин, однако ее знобило — пришлось подняться и надеть свитер. По правде говоря, озноб не отпускал с того самого мига, когда на прошлой неделе на ее глазах гроб с телом Рассела Кармоди, ее сына, опустился в могильную яму на Старом Детшилском кладбище. Воспоминание заставило бедную женщину вздрогнуть. Миссис Кармоди вынула платок и приложила его к опухшим от слез красным векам.
В доме царил холод — такой же, как в ее душе. Ну почему она выбрала такую мрачную мебель? Надо сменить ее на что-нибудь более приятное для глаза — и более яркое. Рассел, бедняжка, лежит в своей могилке один-одинешенек… И она сидит здесь — тоже одна… А впереди ждут такие же пустые годы — без Рассела. Ведь она еще молода и проживет долго, очень, очень долго…
А сейчас на улице уже совсем стемнело, и люди начали приглашать в дома поздравляющих с Хеллоуином. Она сердито поджала губы. Ну да, ну да. Все такие добрые и милые — как на подбор. Легко же нынче купить по дешевке дружбу соседей — всего-то выдашь пару пригоршней карамелек, и дело в шляпе! Вот уж действительно, «откупись, а то заколдую!». Сплошной шантаж! Кстати, в ее детстве никто и не думал так баловать маленьких визитеров! Маскарадный костюм надел — и вперед, гуляй туда-сюда по улице. Но безо всякого попрошайничества! А нынешние дети — фу. Избалованные, капризные, фу. Вот, кстати, давеча залезли в сад и потоптали розы — мячик, видите ли, нужно им было достать! И на подъездную дорожку на велосипедах заруливали — как на свою собственную! «Ах, мама, ну что в этом такого?» Рассел любил возражать на ее замечания… Но Рассел был готов позволить этим негодникам слишком многое. А ведь права нужно отстаивать, не правда ли? Поэтому миссис Кармоди то и дело высовывалась и свирепо кричала: «Если вы сейчас же не уберетесь из моего сада, я вызову полицию!» И вызвала бы, будьте покойны. Пусть бы они только попробовали обозвать ее «старой злюкой».