Страница 48 из 57
С похмелья
Воевать неохота
Ору
Вперед рота
У самого рвота.
Холин недолюбливал все религии, считая, что они – сплошная идеология. Его очень волновала история христианства. Каким образом умами миллионов людей завладела одна идея. Однако атеистом он не был и оставил очень глубокие стихотворные афоризмы: «Когда я забываю о Боге, я поклоняюсь самому себе» или «Земля не моя планета. / Моя планета из света».
На кого похож Игорь Холин? На Хармса? На Велимира Хлебникова? И да, и нет. Его путь в поэзии совершенно особый. Простота, доходящая до лубочного наива, и одновременно неимоверная сложность душевного мира. Для меня он так и остался великой загадкой, несмотря на десять лет очень близкой дружбы.
К нему применимо почти все, что говорилось о Хлебникове. Он «честнейший рыцарь русской поэзии», не поддавшийся ни на какие компромиссы во времена наиболее суровые и страшные для русской поэзии, Странно, что вторая половина XX века прошла в России под знаком неутомимой
битвы властей с поэтами. Когда пришла свобода, Холину было уже 70. Но никто из молодых и талантливых не видел в нем человека преклонных лет. Более того, рискну заметить, что по смелости взглядов он был моложе всех. Он ярчайшая личность в эпоху максимального обезличивания. Может быть, это был единственный человек без маски, потому что так или
иначе притворяться приходилось всем:
Иванов круши
Иванов пляши
Иванов стой
Иванов строй.
Майор Холин не позволял собой командовать никому, даже самому Богу. Он был самый свободный поэт в самой несвободной стране. И еще он на редкость точно угадал приход и шабаш постмодернизма:
В туалет не ходил
Гадил где спал
И поедал свой кал
говоря: все равно
Все превратится в говно.
Последняя мысль, высказанная Холиным и не вошедшая в собрание его трудов, меня особенно поразила: «Слово – единственное, что отличает человека от природы и Космоса. Любой соловей поет лучше самого гениального певца и сочиняет музыку гениальней самых великих композиторов. Выйдите в поле или на берег реки. Ни один художник не переплюнет Бога в пейзаже. А слово есть только у человека». В конце XX века никто не владел словом лучше Игоря Холина, Это квантовая поэзия, где поэтический смысл едва ли не в каждой букве.
ТЕЛУ МАЛ АМУЛЕТ
Мода на палиндромы охватила пишущую Россию. Известная с XVIII века поэтическая игра, когда строка читается одинаково слева направо и справа налево, вовлекает все новых и новых авторов. Любители поэзии хорошо помнят однострочный палиндром Гавриила Державина. «Я иду с мечом судия».Хорошо известен палиндром Фета: «А роза упала на лапу Азора».
Палиндром пользовался особой любовью у футуристов, достигших небывалых высот в технике стихосложения. Велимир Хлебников называл палиндром по-русски – перевертень:
Кони топот инок
Но не речь, а черен он.
Советская власть почему-то относилась к палиндрому с чиновничьей подозрительностью. На всякий случай почти запретила. Палиндромисты прятали свои поэмы, как подпольную литературу. Несколько палиндромов удалось опубликовать футуристу Семену Кирсанову. Сегодня палиндромисты вырвались на свободу и забили до отказа весь Интернет. Некоторые читатели будут удивлены, узнав, что наш телевизионный обозреватель Елена Кацюба в поэтическом мире более известна своими палиндромическими стихами:
Аве, Ева!
Ума дай Адаму.
«Рад я, ем змея дар».
Узор ангела лег на розу,
Нежен
Летел
Лад Евы ведал.
В аду зло полз удав.
Она и составила «Первый палиндромический словарь современного русского языка». Не собрание палиндромов, а именно словарь – дьявольская разница. 9000 слов в алфавитном порядке волею составителя превращены в палиндромы. Например, берется слово «идеалист», а затем рождается палиндромическая строка: «Вот сила едим идеалистов». Или слово «окно» превращается в перевертень: «Окно в звонко». Слово «душить»: «Ушу душу». А вот весьма лаконичный портрет Махатмы Ганди: «Ганди вид наг». Неумеренных любителей плотских удовольствий словарь сурово предостерегает: «Мера
гарем». В древности считалось, что палиндром обладает магической силой, поэтому индуисты будут обрадованы такой вариацией на имена своих богов: «А Вишну лун Шива». Пьяниц словарь предостерегает: «Пил влип». Зимним узором на окнах смотрится палиндром: «Мороз взором». Россиянам, живущим в эпоху финансовых кризисов, вероятно, близок окажется лаконичный клич «А жри биржа». И вряд ли кто отважится поспорить с определением. «Низ неба бензин».
По утверждению автора, все эти совпадения заложены в самом языке, а она лишь методично переворачивала слово в алфавитном порядке. Однако поэты от Андрея Вознесенского до Генриха Сапгира единодушно заметили на презентации словаря, что на самом деле перед нами одно из самых оригинальных поэтических творений конца XX века. «В известной мере это итог XX века, а может быть, и XIX», – сказал А.Вознесенский. Столь любимый постмодернистами жанр словарей, энциклопедий, комментариев и примечаний неожиданно сомкнулся с достижениями русского футуризма. Конец и начало века, футуризм и постмодернизм протянули друг другу руки. Это не только словарь звуковых перевертышей, но и собрание однострочных моностихов, число которых переваливает за тысячу.
Словарь – блистательный собеседник и спорщик. Заподозрившему избыточную научность он тотчас отвечает: «Я и не чую учения». Любителю русской классики он дает сверхлаконичное определение творчества Чехова – «В охе Чехов». А поклоннику древнерусской литературы напомнит о создателе славянской азбуки и переводчике литургических стихов: «Кирилл лирик». Даже спаситель отечественного, автомобилестроения, московский мэр, вряд ли что-либо сможет возразить, прочитав палиндром на слово «измотанный»: «На том ЗИЛ измотан». Марксистов, вероятно, утешит такой парадный портрет их кумира: «Ус к раме Марксу». Студенты, протестовавшие на днях против воинственности НАТО, могли бы и взять в качестве плаката палиндром: «НАТО Вотан».
Мандельштам говорил, что не понимает, для чего пишутся фельетоны. Ведь и так все смешно. Иногда кажется, что все эти палиндромы изначально впаяны в язык по воле его Создателя. Палиндром – это еще и улыбка Творца. Однако среди иронических, а большей частью футуристически заумных значений вдруг возникают островки чистейшей поэзии: «Гамлет – тел маг. Лег на храм Архангел. Телу мал амулет. Нам сила талисман». Разумеется, здесь нет никакой случайности. Палиндром такой же поэтический прием, как размер стиха или рифма. Можно писать в рифму, соблюдая размер, – поэзия не возникнет. Так и палиндром, у одних поэзия, у других бессмысленная игра.