Бахтияра

- Папа… – сорвалось с губ, а с глаз, как много лет назад полились потоки соленой воды.

У Бахтияры не случилось истерики. Она плакала ровно и спокойно. Она просто оплакивала. То, чего так опасалась София, не произошло. Прочтя послание с того света ее дочь не возненавидела себя, не разочаровалась в родителях, не возненавидела весь белый свет. В ее сердце была лишь благодарность и тоска. В ИХ с папой сердце была боль и радость. В эти минуты Бахтияра была горда, как никогда в жизни, что у нее такой отец, что она дочь, такого папы. Ей было горько осознавать, что из-за себя самой она лишилась того, что есть у ее ровесниц – тепла отцовских рук и его наставлений. Но в то же время она знала, что у многих из ее подруг такие папы, которым даже при жизни нет дела до того чем живут их дочери. Да и детские дома были переполнены сиротами, а в ее классе половина учеников росли без участия пап. А ее, ее отец даже на том свете любит и бережет ее, она все время это ощущала. А все слова, которые она только что прочла, лишнее тому подтверждение. Держа в руках исписанный листок бумаги Бахтияра теперь понимала, что шестое чувство, которое сопровождает ее старательнее собственной тени – это ее папа. Тревога в сердце перед поездкой в санаторий, на территории которого впоследствии практически все дети отравились в столовой – папа. Бахтияра наотрез отказалась туда ехать, предпочитая занять свободное время курсами английского и помощью в местном зоопарке. Пикник, который она проигнорировала, и скорее всего ее подруги долго бы на нее обижались, если бы им не пришлось восхищаться ее интуицией – «Ну ты, Бахтияра, даешь! Мы все до нитки промокли, а Алина так вообще серьезную простуду подхватила. Там такоооее, было! Гром, молния, все небо вмиг потемнело, а наши пожитки смыло, словно их никогда и не было! А еще Майя свой mp3 профукала! Да и в город мы еле добрались…» – тоже папиных рук дело. Бахтияра иногда смело перебегала дорогу на красный свет, но часто не спешила шагать даже при зеленом, и всегда это было оправдано. Уходя из дома, она в последнюю минуту вспоминала, что не выключила утюг. Иногда могла уснуть, когда на плите что-то доваривалось, но всегда вовремя раскрывала глаза и молнией неслась на кухню. Она никогда не садилась в автобус, которому суждено было сломаться. Никогда не бралась ни за одно дело, если в этот миг к нему не «лежало» сердце. Она практически всегда чувствовала себя в безопасности и даже себе самой не могла объяснить – почему? Теперь все встало на свои места. У нее просто есть папа, который оберегает. Бахтияра поняла, он стал ее ангелом-хранителем. Он всегда, как и обещал, находился рядом и невидимой рукой уводил ото всех, даже самых незначительных ненастий. Папа всегда подталкивал к действиям, когда это нужно. А еще, он всегда подсказывал, оберегал, заботился. «У меня есть папа!» Едва эта мысль пронеслась в голове Бахтияры, как ее догнала еще одна – «А еще у меня есть мама и брат!»

- Папочка, спасибо тебе за мою нынешнюю жизнь… – слетело с губ Бахтияры, когда последняя слезинка высохла на ее порозовевших щеках.

Прижимая к груди бесценный подарок, Бахтияра пулей помчала к тем, кого она могла обнимать и целовать благодаря бьющемуся в ее груди отцовскому сердцу. К тем, кто любит ее так же сильно, как и она их. К тем двоим, к кому она может прижаться со всей силой и ощутить ответные пылкие объятия. Ей было безумно больно от того, что ее руки никогда больше не смогут окольцевать папину шею, но она знала, что в ее жизни есть те, с кем она могла проделать это прямо сейчас. От чего боль сменялась радостью. Она знала, что в собственной груди ее папе отведено особое место, которое никто другой никогда не сможет занять. Но так же она знала, что в ЕЁ сердце хватит места для любви к маме и брату, которые нуждаются в ней, а она в них. Отец положил собственную жизнь к ее ногам и она обязана прожить ее правильно, так, как ему всегда того хотелось. Она должна наслаждаться каждым мигом, каждым объятием, каждым признанием, каждым днем. У нее нет права на слезы, обиды, глупости, жизнь слишком коротка и непредсказуема, чтобы размениваться на подобные вещи. Отец хотел чтобы она была счастливой, и она обязательно будет таковой! Ноги быстро несли Бахтияру в комнату брата, а душа словно переродилась в третий раз. Теперь, когда она знала правду, она больше не станет тратить драгоценное время на попытки понять собственные ощущения и разобраться в собственных тревогах. Она не станет цепляться за прошлое, пытаясь удержать в памяти все самые прекрасные моменты. Теперь она точно знает – ее папа рядом и этих моментов у них будет еще очень и очень много, как ровно шестнадцать, десять или двенадцать лет назад. Теперь она знает, что не сошла с ума, видя его сидящим у кровати, когда внезапно просыпалась. Бахтияра теперь знала все, и даже больше.

- Мамочка, спасибо ВАМ за все! Спасибо, что ТЫ есть у меня! – руки Бахтияры обвивали шею Софии, а Ванька от неожиданности обронил новенький iPod на пол.

- Ну вот, потом будешь меня обвинять! – недовольно пробурчал карапуз, который до сих пор полагал, что находится в своей комнате один.

Бахтияра только рассмеялась в ответ и, схватив маму за руку, в мгновение ока оказалась у кроватки Вани, старательно пытаясь сжать в своих объятиях уже двоих.

- Спасибо что ВЫ у меня есть! Я вас так люблю. И… мамочка, спасибо тебе за мое право ЖИТЬ, а еще прости, что рядом нет папы...

В этот миг замершее на какое-то время сердце Софии вновь забилось. Ее дочь все поняла правильно, так, как должно было быть. Бахтияра настоящая дочь своего отца, он в ней не ошибся ни тогда, когда писал свои прощальные письма, ни тогда, когда учил ходить и разговаривать. ЕЁ Бахтияра поистине – папина дочка.

- Бахтияра, ты ведь не хуже моего знаешь, он всегда рядом.

Две теплые струйки неимоверного облегчения, радости и гордости, покатились по щекам Софии. Она прижимала к груди обоих своих детей и благодарила Господа Бога и своего Ваню за то, что они дали ей такую возможность. Слезы медленно скатывались на пол, а глаза замерли на роскошном мужчине стоявшем в дверном проеме. Высокий черноволосый красавец просто светился от счастья, а его губы шептали – «Я люблю вас». Любимый, родной, прекрасный – её Ваня всегда был рядом с ними, как и обещал.