Поэтический космос

Очевидно, что земля плоская, но она круглая.

Очевидно, что небо вверху, но небо и внизу, ибо земля В космосе.

Очевидно, что мы внутри вселенной, но мы и над и вовне мироздания, ибо внутреннее и внешнее — понятия относи­тельные.

Очевидно, что вселенная окружает нас, но и мы окружа­ем собой вселенную.

Очевидно, что после прошлого будет будущее, но это лишь условность нашего восприятия. Можно прошлое счи­тать будущим: физически ничего не изменится, а психоло­гически изменится очень многое.

Очевидно, что человек меньше мироздания, но он и боль­ше мира, ибо понятия «меньше» и «больше» во вселенских масштабах относительны.

Очевидно, что человеческая жизнь меньше вечности, во вселенских масштабах могут быть обратные отношения: вечность окажется меньше жизни.

Мы утратили человеческий уровень своих знаний. Я предлагаю вернуть утраченное.

Луна диктовала Кириллу и Мефодию правильный алфавит и для хазар, и для славян. Тем более что опирались они на более древние очертания таких же лунных алфавитов.  Однако весь алфавит от А до Я диктовала не только  луна, но и солнце, идущее по созвездиям зодиака. Оно вносило свои поправки, приближая лунные дуги к углова­тым созвездиям. Так родились два алфавита — лунный и звездный. Звездный — прописной, а лунный — строчной.   «А» звездное хранит в себе очертания Тельца, «а»  лунное — округлость  нарождающегося  месяца

Древнее чтение справа налево соответствует ходу фаз  луны от раннего месяца до полнолуния. В Европе закрепилась традиция слева направо—солнечная, «посолонь», по ходу зодиака.

Очень важная буква «Ж», она хранит очертания Ориона и означала «жизнь» Я,

«Н» близка к созвездию Близнецов, «Г» похожа на Водолея,  «И» напоминает очертания Рыб, Геркулес хранит абрис буквы «К»,  «Л» похожа  на Персея.

Зодиак — прообраз циферблата: 12 часов — 12 знаков зодиака. Сама идея времени и круговорот времен продиктованы круговоротом созвездий. Здесь солнце играет роль часовой стрелки, а луна — минутной. Небо — звездные часы человечества. Часы мы заводим сами — кто завел зо­диак? На сколько миллиардов световых лет? Для чего на небесном циферблате присутствуют и другие созвез­дия? Как эти созвездия соотнесены с кругом зодиака? Что означает «скрижаль» — круг незаходящих созвездий? Как соотнести три звездных параметра и сколько сочета­ний дает небесный компьютер? Какова роль девяти пла­нет и солнца в корректировке звездного света? Как воз­действует на нас небо невидимое — из неизвестных источ­ников излучений всякого рода? Что значит каждое из таких излучений и как они соотносятся с человеком?

Миллионы вопросов, на многие из которых могли дать ответ жрецы древних цивилизации и не хочет отвечать нынешняя наука.

Есть гениальные догадки Велимира Хлебникова, Андрея Белого, но это лишь отдаленные прорывы к единому зна­нию. Нет карты, нет путеводителя. Мы сами идем по неизвестной местности, больше всего доверяясь собственной интуиции.

Почему зодиак? Потому что другого пути в пространст­во-время у нас нет.

Вот Церера — весна, источник любви и жизни. Дева — Ева, она вкусила лунное яблоко с древа познания. Яблоко луны, впитавшее в себя всю горечь земного мира, враща­лось вокруг нашей планеты. Вкусив его света, Адам и Ева из звездного сада сошли на землю светом, воплоти­лись в смертных людей и подарили им свою бессмерт­ную душу. За это они страдают и умирают с нами, но и вкушают горькую радость земной жизни. Созвездие Де­вы — туда вошел Данте сквозь круги ада. Дева — Беатриче, Джульетта, Лейла — светлое женское начало мира. «В скромном, не очень ярком созвездии Девы, быть может, находится центр    самой большой из материальных систем, которые пытается себе представить человечество» (Зигель Ф. Ю. Сокровища звездного неба. М., 1986).

В иконописной православной традиции на лбу у богородицы сияет звезда из восьми лучей. Это главная звезда в созвез­дии Девы — Спика: «Лишь 600 солнц могли бы одновре­менно создать такой же поток излучения»  На псковских иконах богородица изображена с прялкой. Вспомним, что в китайской мифологии Волопас служит Небесной Ткачихе — Деве.

Блок видел Прекрасную Даму — Деву в отсвете небес­ной лазури. Он стучался в ту небесную дверь, и она ему отворилась:

Ты ли меня на закате ждала?

Терем зажгла?

Ворота отперла?

Лазурная небесная аура облекает образ Прекрасной Дамы. Он видит ее не днем и не ночью, а в «незакатном» небе за пятью пранами Чхандогьи-упанишады:

В этой бездонной лазури,

В сумерках близкой весны

Плакали зимние бури,

Реяли звездные сны...

Она на высокой хрустальной горе небес в облике горя­щей звезды, и поэт воспаряет к ней огневыми кругами:

И, когда среди мрака снопами

Искры станут кружиться в дыму,—

Я умчусь с огневыми кругами

И настигну тебя в терему.

«Постигать огневую игру» небес мы только-только начи­наем. Я не уверен, что, говоря о Прекрасной Даме, Блок вполне осознанно видел при этом очертания созвездия Девы, но на уровне звездного архетипа именно так назы­вает он свою Даму:

Вслед за льдиной синею

В полдень я вплыву.

Деву в снежном инее

Встречу наяву. Белая

Ты, в глубинах несмутима,

В жизни строга и гневна.

Тайно тревожна и тайно любима,

Дева, Заря, Купина.

Здесь очень интересен тройной круг звездного посвящения в рыцари. Огонь видимых созвездий, «зорь» мерк­нет ради незримого белого огня Купины. Но «Купина неопалимая» — это опять же весьма чтимый образ Девы — Богородицы, который так и назывался. Купина — огненная звездная купель, в которой можно принять новое крещение белым огнем. Вспомним здесь молочный котел Ивана — жениха Зари-Заряницы. А у Блока:

Блекнут ланиты у дев златокудрых,

Зори не вечны, как сны.

Тайны венчают смиренных и мудрых

Белым огнем Купины.

Образ Девы с детства был близок Блоку. Это вовсе не отвлеченный символ, как толкуют учебники, а совершенно отчетливый небесный лик, который видел поэт еще ребенком, когда выходил под утро в луг:

Любил я нежные слова,

Искал таинственных соцветий.

И, прозревающий едва,

Еще шумел, как в играх дети.

Но, выходя под утро в луг,

Твердя невнятные напевы,

Я знал Тебя, мой верный друг,

Тебя, Хранительница Дева.

Рядом на том же весеннем небе созвездие Волосы Вероники. Это образ спящей царевны с рассыпанными золотыми кудрями. Такой видит ее художник В. Васне­цов в хрустальном гробу. Так видит ее и Блок в хрустальном гробе небесной тверди:

Вот он — ряд гробовых ступеней,

И меж нас — никого. Мы вдвоем.

Спи ты, нежная спутница дней,

Залитых небывалым лучом.

Ты покоишься в белом гробу,

Ты с улыбкой зовешь: не буди.

Золотистые пряди на лбу,

Золотой образок на груди.

Я отпраздновал светлую смерть,

Прикоснувшись к руке восковой,

Остальное — бездонная твердь

Схоронила во мгле голубой.

Я думаю, что отношение к небу как к величайшей тайне не следует считать данью тем или иным временам. Восторг перед видимым и невидимым мирозданием вечен. Он вспы­хивает, как огнь, от соприкосновения очей с небом тысяче­летней давности.

--------------------------------------------------------------------------

– Золотой меч –

Если бы существовало волшебное зеркало, в которое можно смотреться, одновременно творя свой лик, мы уви­дели бы в нем звездное небо.

Сегодня мы знаем, что вся вселенная пронизана волна­ми гармонических соответствий между макро- и микромиром, между человеком и космосом. «Строение физического мира неотделимо от обитателей, наблюдающих его, в самом фундаментальном смысле... Существует некий принцип, осуществляющий невероятно тонкую подстройку Вселенной. Но это не физический, а антропный принцип»,— пишет космолог П. Девис в книге «Случайная вселенная».

Вот как ощущает эту «невероятно тонкую космическую подстройку» Александр Блок: