Страница 12 из 46
Остановившись у той самой двери, Аркадий отпустил старика и пнул ее ногой. Сделав пару шажков в кромешную темноту, он нащупал выключатель. После вернулся и, взяв Кирилла Павловича, завел его в комнату. В ней освещение было отличное. Лампы были неоновые, и их было много. Вдоль стен стояла всевозможная аппаратура, от простейшего компьютера, до радио измерительных приборов. По центру комнаты находился стол, на котором присутствовали различные колбочки и пробирки, расставленные совершенно в хаотичном порядке. Напротив входа была еще одна дверь, однако на ней весела табличка радиоактивной угрозы. Проковыляв мимо различных приборов, Аркадий со старичком подошли к ней.
— Я здесь обычно одежду от радиации очищаю. — И с этими словами они зашли внутрь.
После водных процедур, оба вернулись в комнату и продолжили разговор.
— Ничего не понимаю, вещество, которым я вас намылил, должно было очистить вас от радиации. А может… Сколько вы провели на поверхности?
— Странный вопрос. Сколько себя помню, всю жизнь на чистом воздухе.
— То есть и бомбардировку вы пережили на поверхности? Невероятно! В таком случае ваш организм должен быть подвержен изменениям на генетическом уровне. Мне надо вас обследовать сию секунду! — В глазах ученого загорелась искра любопытства. Резкими шагами он подошел к столику и взял планшет с листом чистой бумаги. — Вы пока лежите, а я подготовлю оборудование. — Аркадий уже собирался покинуть комнату, как вдруг старик задал ему вопрос.
— А почему собственно на поверхности радиация и меня обязательно надо чем-то намыливать и отполировывать?
Ученый замер на месте, стоя спиной к собеседнику. — Вы хотите сказать, вы не в курсе, что случилось с матушкой планетой? — Удивленным до неузнаваемости голосом спросил Аркадий.
— Меня лишь терзают смутные сомненья.
— Да вы, Кирилл Павлович, человек — феномен!.. ну или просто очень не внимательный. Скажите мне пожалуйста, как можно было не заметить ядерную войну?!
— М да, так я и думал. — Сказал старичок, понурив голосом и опустив голову в сторону. Настала минутная тишина. Аркадий не знал, что сказать в утешение пожилому человеку, ведь для него конец света настал только сегодня. — Я догадывался, просто прежде чем утверждать это, я хотел, чтобы версия подтвердилась. — Медленным голосом проговорил старик.
— Эй, да бросьте вы… — Пытаясь подбодрить, вякнул Аркадий. — Считайте себя счастливчиком, вы узнали об этом лишь сейчас, в то время как тысячи людей страдают вот уже двадцать лет.
— Кто это другие люди?
Аркадий, поняв, что разговор намечается продолжительный, снял очки и сел за стол.
— Видите ли, Кирилл Павлович, во время объявления о начале войны, людям ничего не пришло в голову кроме: ниже, глубже, надежнее. И все ринулись в метро. Все понимали, что их это не спасет, метро, как вы видите у нас мелко заложенное, но делать было нечего. За год до апокалипсиса, правительство чуяло, что начинает пахнуть горелым и поставили гермоворота во все города имеющие метрополитен. Я вам хочу сказать — они не прогадали. На удивление всем, ракеты прошли мимо города и упали в нескольких сотнях километрах, на юг, это уже позже выяснилось. Люди ждали эвакуации, но ее не было. Ждали день, другой, третий, не было. Правда, раньше ходили слухи, когда я еще поддерживал контакт с большим метро, что эвакуация все-таки была, на Площади Ленина, говорят именно поэтому гонцы не возвращались обратно, садились и улетали, уезжали, не знаю. Это все слухи. И вот живут уже люди двадцать лет под землей и никто их не спасает.
— Вот так информация для размышления. И как же им и вам, в том числе удается выжить в метро?! Или мы уже не в метро?
— Лично мы с вами и с Сявой, сейчас находимся в маленьком автономном убежище, где-то недалеко от Гагаринской. Я понятия не имею, как оно тут оказалось, но самое главное, что в нем все есть, даже генератор, которого еще на десятки лет хватит. Аппаратура, продовольственные запасы, но самое главное книги. А люди в метро приспособились как-то. Энергия у них вырабатывается с помощью ветряных мельниц, питаются по большей мере картошкой с грибами, в туннелях больше ничего и не может расти. Жизнь идет по маленьку, да вот только не все спокойно… Несколько лет назад у нас в метро каннибалы объявились. Пришли и захватили одну из станций, Заельцевскую, и многих, как все думают, тоже обратили в каннибалов. Да только бред это все собачий! Я же вам уже сегодня говорил, что человек, живущий в достатке, не может стать каннибалом по собственной воле. Это вирус, который забирается глубоко к тебе в мозг и постепенно начинает его разъедать. Человек не становится тупым дикарем, отнюдь, мозг с вирусом живут в симбиозе. Один держит другого у себя, а он в свою очередь подпитывает его энергией. Однако и человеком заболевший быть перестает. В нем просыпается дикая жажда к человеческой плоти. Что бы выяснить все это, я потратил восемь лет своей жизни. Людей можно вылечить и я даже знаю как! Я изобрел антидот! Да только у меня нет одного из простейших микроэлементов… жидкого азота. Я вам сейчас точно не скажу, зачем он нужен, это все очень тяжело, но я знаю точно, что в нашем метро его нет! Откуда ему взяться? Но два года назад у меня появился проблеск надежды, я поймал на одной из частот сигнал S.O.S.. Связавшись, я выяснил, что это Студенческая! Вы можете себе представить, я разговаривал с жителями Студенческой!
— А что в этом такого особенного?
— Как что?! Это же Студенческая! — медленно, зато громко проговорил Аркадий.
— Это я уже понял, и что с этого?
— Ну что же вы, это же… Ой простите, я совсем забыл, что вы не местный. Давайте я вам покажу сейчас все на карте. — Ученый вытащил из кармашка халата маленькую бумажку, на которой крупными буквами было написано «Схема линий Новосибирского метрополитена». — Вот, ознакомьтесь. — Аркадий встал со стула и протянул бумажку.
Внимательно изучив карту, старик нахмурился и попросил продолжить.
— Теперь вы поняли, почему я в таком восторге? Все думали, что на той стороне никто не выжил, а оно вон как оказалось. В общем, мы, наверное, месяц с ними общались, я рассказывал, какая тут у нас жизнь, они, какая у них. Выяснилось, что все у них плохо. Стенки трещат по швам, туннели обрушаются, продовольствия на всех не хватает, радиация даже на станции присутствует, твари различные с поверхности часто нападают и т. п. У нас потом связь оборвалась, но не в этом суть дела. У них каким-то чудесным образом на станции оказался жидкий азот! Я еще тогда поклялся, что попаду туда. У меня уже есть готовый план, как пробраться до Речного вокзала, а там на одной из лодок пересечь Обь.
— И что же вам мешает, Аркадий?
— Я не могу. На первом же посту Дзержинской линии меня расстреляют за, якобы, «предательство».
— А что же вы такое сотворили?
— Ох, это уже совсем другая история…
Глава 7. Гнетущая ноша
Спустя месяц пребывания на Кровавом проспекте ничего не изменилось. Каждый день все заключенные шли на работу. В середине дня к Александру Михайловичу подходил какой-то человек, интересовался его самочувствием и уходил. К вечеру заключенные возвращались и ужинали, после чего ложились спать. Разговоры с Шивой перестали быть чем-то особенным, и когда он приходил с работ, то все так же закуривал сигарету и рассказывал всякие байки. Единственное, что старичок подмечал — это то, что многие люди не возвращались с работ обратно в клетки, а на их места приводили новых.
Жизнь под землей совсем не радовала старичка. Ему не хватало свободы и в прямом, и в переносном смысле этого слова. Клетка была слишком тесной и сидеть в ней была одна сплошная мука. Пару раз его выпускали справлять нужду в канаву, но поскольку большую часть времени он проводил, согнувшись в три погибели, и на ноге был гипс, делать это было весьма трудно. Один раз он чуть даже не упал туда.
Однажды все изменил один случай. Когда надзиратели, как всегда выпускали заключенных, к Александру Михайловичу подошел какой-то не известный ему человек, и предложил пройтись с ним, на что старик покачал головой и кивнул на гипс. Через минуту подбежал мужчина, который каждый день интересовался его здоровьем и сказав, что кость полностью срослась, снял гипс. Шива был изумлен, когда увидел, этих людей и то, с какой вежливостью они обращались к его сокамернику. Выпрямившись в полный рост и опершись на обе ноги, старик направился за двумя незнакомцами. Идти было конечно же тяжеловато, но у Александра Михайловича это получалось не плохо. Внимательней разглядев незнакомца, он обнаружил, что тому было не больше тридцати лет. Одет он был в новое кожаное пальто, обвязанное поясом где-то на талии. Выражение его лица было твердым и непоколебимым. Мощные скулы и вечно хмурые брови, заставляли бояться этого человека и при возможности обходить его стороной. Приказав старику следовать за ним, он, плюс двое охранников, отправились куда-то в сторону станции.