В комплекте — двое

— Мариш, а… Артур еще с тобой? — я еле вспомнила его имя.

— Да, — еще мрачнее процедил голос подруги.

— Слушай, спроси его, а сейчас, что мне с температурой делать?

— А о чем же вы тогда столько времени разговаривали? — кажется, Марина заплюет Артура и всю машину ядом. — Ладно, — она отвлеклась, передавая ему вопрос. — Ничего, — наконец ответила она, — пей больше воды, и побыстрее соглашайся на операцию.

— Операцию? — недоуменно переспросила я.

— Да, на какую-то Оссору.

— А, понятно. Ладно, пока.

Марина бросила трубку, даже не попрощавшись. Я задумчиво посмотрела на телефон, медленно осознавая, что похоже подруга приревновала. Хотя, если уж положить руку на сердце, то она не так уж и не права, но с другой стороны, не похоже, что Арт-как-его-там заигрывал с ней. В любом случае, моя совесть чиста как слеза младенца, я его не завлекала, не отбивала и не соблазняла. Да и потом… уж если выбирать между очередным увлечением подруги и собственной жизнью, то выбор очевиден. Но, может, все еще обойдется?

Моим надеждам было не суждено сбыться. В тот же вечер меня скрутило. Температура, ломота, головная боль, объятия с фаянсовым другом… апофеозом стала очередная потеря сознания. Родителям я не признавалась, сославшись на элементарную простуду, но следующий день стал еще тяжелее. Такой коктейль ощущений я даже передать не могу. Ощущение, что одновременно внутри течет расплавленное олово, колют кожу тысячей иголок, режут все внутренние органы, да еще в одно время и холодно, и невыносимо жарко. А к вечеру из носа и рта хлынула кровь.

Я уже ни о чем не могла думать, только одна мысль билась в голове «когда он позвонит». И это не было бредом влюбленной дурочки, а жизненной необходимостью умирающего человека. Теперь я была уже абсолютно уверена, что Арт не шутил. Жить мне осталось всего пару дней.

Зазвонивший телефон оказался для меня самой сладкой музыкой. Но за эти два дня я уже так ослабла, что даже трубку с первого раза взять не смогла.

— Полина? — раздался спокойный голос Арта.

— Да, это я, — прохрипела.

— Как вы?

— Ужасно.

— Я так понимаю, ты согласна? — в голосе послышалась усмешка.

— Правильно понимаешь. И что дальше?

— Собери сумку с тем, что тебе нужно, но много не бери, в Оссорэ есть все, что нужно. Да, технику не бери, розеток ты там не найдешь. Я приеду через два часа, и мы сегодня же уйдем на Оссорэ. Вопросы?

— Нет.

— Отлично. Жди дорогая, я еду.

Угу, едет он. Почему-то мне казалось, что весь разговор он ехидно улыбается. Так, Полина, спокойнее, выбора у тебя все равно нет. Я обвела взглядом комнату. И что брать? Жаль технику брать нельзя. Плеер, книга и телефон остались сиротливо лежать на столе рядом с ноутбуком. Жаль, боюсь, я там со скуки умру. Тогда что брать? На лице сама собой возникла ехидная улыбка, и я зарылась головой в шкаф. В большую дорожную сумку полетело белье, чулки и шелковые ночные рубашки. Раз там средневековье, то и панталоны должны быть, — хихикнула я. Потом положила пару блокнотов, ручки, карандаши, спички, ножницы, косметику, средства гигиены и прочие женские штучки, последним легла фотография родителей. Вздохнув и переодевшись, я села ждать. Внезапно снова раздался телефонный звонок. Сердце предательски вздрогнуло. Неужели Арт сейчас скажет, что не приедет. А самочувствие мало пока ни как не улучшилось.

— Алло?

— Ты… ты дрянь!

— Марина?

— Нет, королева Зимбабве, блин! Как ты могла? А еще подруга! Ты всю жизнь мне завидовала! Думала, я не знаю. Да на тебя никто даже на трезвую голову не глянет! Что, юбку задрала и довольна? Так не надейся, таких как у него десятки!

— Марин, да ты о чем?

— Не прикидывайся идиоткой! — взвизгнула подруга, — он мне позвонил и сказал, что вы с ним уезжаете! Это правда?

— А… — я замялась, — да, правда, Арт сделал мне предложение, — промямлила я.

— Никогда не думала, что ты на такое способна, — прошипела подруга, — я его заметила, он ко мне подошел, я приехала тебе помочь, а ты соблазнила моего парня. Ты дешевая дрянь! И мне больше не подруга! Надеюсь, он тебя поимеет и бросит! Прощай! — в трубке раздались гудки.

Проклятье! И что ей сказать? Правду? Она не поверит и не услышать, да и оправдываться мне не в чем. В душе поднялась ярость. Так вот, значит, как она обо мне думает. Подруга! Это же надо, столько лет претворяться, а на самом деле… Было больно и обидно, хотелось зареветь, но слез не было, просто сухое жжение и тяжесть на сердце. Плевать! На все плевать! Меня уже сегодня здесь не будет! И Маринку эту я больше не увижу, пусть ищет себе не завистливую подругу и мужика побогаче! Я смахнула выступившие злые слезы. Вот так жизнь и меняется в один миг.

В дверь раздался звонок. С трудом поднявшись и подхватив сумку, я вышла в коридор. В дверях замерла мама, настороженно смотря на стоящего на пороге Арта. Выглядел он тоже не особо хорошо — синяки под глазами, бледные губы, бьющая на виске жилка, но в тот же момент, как он сделал шаг, мне стало легче. Это было похоже, как если в жару встать под вентилятор и сделать глоток воды — облегчение, освежение, легкость. Я глубоко вздохнула. Как же хорошо.

— Добрый вечер, — он обаятельно улыбнулся, — я Артур, жених Полины.

— Жених? — таких глаз у родителей я никогда не видела, даже непроизвольно хихикнула.

— Да, мы можем поговорить?

— Ну проходите, — процедил папа, бросив на меня взгляд из-под лобья.

Что проходило дальше, я не поняла. Родители вместе с Артом сели за стол и замолчали. Минута, а потом все замерли. Я с удивлением смотрела, как зрачки Арта сузились, а сапфировая радужка затопила глаза. Родители, казалось, перестали дышать, а потом, закрыли глаза и уронили головы на стол.

— Что ты сделал с ними? — бросилась я к ним.

— Ничего, — он пожал плечами, — после изменения памяти необходим сон, чтобы информация лучше усвоилась. Они проснуться через час, будучи уверенными, что ты уехала с очень хорошим женихом в Австралию. У тебя все хорошо, и ты счастлива.

— А я смогу как-нибудь с ними связаться в течение года?

— Хм… — он прищурился, — вообще-то можно. Где твоя комната?

— Там, — кивнула я. Он быстро поднялся и прошел, куда я указала. Там, встав перед зеркалом, он начал водить руками перед ним, а потом достал из кармана какой-то белый камень и РУКАМИ вплавил камень в раму зеркала. — Знал, что ты попросишь, вот и подготовился, — прокомментировал он. — Теперь через это зеркало ты сможешь общаться со своими родителями. Они будут уверены, что вы разговаривали по скайпу.

— А как они узнают, что я их вызываю?

— Они будут чувствовать притяжение сюда, слышать звонок скайпа. Если они будут рядом с этим зеркало, то сразу подойдут к нему, а если нет, то сами придут сюда, дотронутся до камня, и уже ты услышишь вызов и сможешь ответить. Не волнуйся зеркало ни разбить, ни сломать, ни продать, ни забыть они не смогут. Ну все, идем?

— Идем, — вздохнула я, последний раз окинув взглядом дом, где я прожила всю жизнь.

Арт подхватил мою сумку и галантно открыл дверь. Меня еще штормило, хоть и чувствовала себя значительно легче. Перед подъездом стоял дорогой черный автомобиль с алыми всполохами огня по бокам. За рулем сидел тот самый второй парень из кафе, очаровательно улыбаясь.

— Привет! Я Кайлир, добро пожаловать в семью!

— Привет, — я смутилась я, пытаясь осознать странно прозвучавшую фразу. Словно я стала частью чего-то, чего-то важного, чего-то большого…

Мы выехали за город, в темноту и неизвестность. Ехали долго, пока не оказались в лесу, перед деревянной сторожкой. Маленькое ветхое здание заставило удивленно вскинуть брови и взглянуть на мужчин.

— Это просто ориентир, перевалочная база и схрон, — прояснил Кайлир, — и не смотри на ее внешний вид, поверь, ее даже пушкой не взорвешь.

— Пойдем, — Арт протянул руку, и я схватилась за этот единственный ориентир.

Мы вошли внутрь. Из нутрии эта развалюшка выглядела не более надежно, чем с наружи. Щели в прогнивших досках, скрипящие половицы, чуть ли не соломенная крыша, печка, пара засушенных веников. Я изумленно огляделась, пытаясь понять, что из этого может выдержать залп. Но тут Кайлир нагнулся и поднял крышку не замеченного ранее люка. Вниз в темноту вела крутая лестница без перил. Меня с двух сторон подхватили под руки, и мы начали спускаться. На последней ступеньке Арт резко развернул меня и, ухмыляясь, достал черный платок.