Сингл и Сингл

— Значит, вы подыграли ему? Ответа не последовало. Брок шагнул к нему. И этого маленького шажка вполне хватило.

— Да, я ему подыграл. Но я не знал, что Михаил будет на борту. Я не знал, что Хобэн собирается кинуть и меня. Откуда я это мог знать?

Брок вроде бы глубоко задумался. Кивал, потирал подбородок, рассеянно соглашался: действительно, откуда?

— Итак, вы согласились передать информацию в Москву. Передать как? — Нет ответа. — Позвольте догадаться. Мистер Массингхэм пошел к старым друзьям из, скажем, Форин оффис или других государственных ведомств. — Нет ответа. — Я кого-нибудь из них знаю? Я спрашиваю, я кого-нибудь из них знаю? — Массингхэм покачал головой. — Почему нет?

— А как, по-вашему, я мог выяснить, какой груз увозил «Свободный Таллин» из Одессы? Подслушал в пабе? Случайно подсоединился к чужому телефонному разговору? Разведывательные службы набросились бы на меня, как стая волков.

— Да, набросились бы, — после короткой паузы признал Брок. — Вы заинтересовали бы их куда больше, чем «Свободный Таллин». Вас это совершенно не устраивало, не так ли? Вам требовался не задающий лишних вопросов пассивный союзник, а не офицер-разведчик, умеющий думать. И к кому вы все-таки обратились, мистер Массингхэм? — Брок стоял так близко, слушал так внимательно, что говорить оба могли и шепотом. Поэтому внезапный крик Брока произвел впечатление разорвавшегося снаряда. — Мистер Мейс! Мистер Картер! Сюда, пожалуйста! И побыстрее! Они, должно быть, ждали по другую сторону двери, которую высадили, обнаружив, что она заперта, и встали по обе стороны Массингхэма чуть ли не до того, как последнее слово сорвалось с губ Брока.

— Мистер Массингхэм, — продолжил Брок, — я хочу, чтобы вы, пожалуйста, сказали мне, какому правоохранительному агентству Великобритании вы сообщили, разумеется, под большим секретом, о незаконном грузе, который можно будет найти на борту «Свободного Таллина», отплывающего из Одессы?

— Порлоку, — прошептал Массингхэм между тяжелыми вздохами. — Тайгер говорил мне… если что-то потребуется от полиции, иди к Порлоку… У Порлока везде свои люди… он все уладит… если бы я кого-то изнасиловал… если бы Уильяма поймали с кокаином… если бы кто-то кого-то шантажировал или мне требовалось убрать какого-то человека… в любом случае Порлок помог бы, Порлок работал на него.

А потом, к всеобщему замешательству, Массингхэм заплакал, обвиняя Брока своими слезами. Но на угрызения совести времени у Брока не было. Тэнби маячил в дверном проеме со срочным сообщением, а Айден Белл в компании очень крутых парней ждал наготове в аэропорту Нортолт.

Они пересекли длинный мост над черной водой, вновь углубились в холмы. Агги вела «Форд», следуя путаным командам Оливера: «Здесь налево… нет, направо… подожди минутку… налево!» Агги не спорила, полностью доверившись его интуиции. Наклонившись вперед, он напоминал большую гончую, пытающуюся взять след. Время перевалило за полночь, и не приходилось рассчитывать, что какой-нибудь пожилой джентльмен укажет им, куда ехать. Им встречались деревеньки, рестораны на вершинах холмов, мимо, словно атакующие штурмовики, пролетали спортивные автомобили, ревя мощными двигателями. Проезжали они и черные пустые поля, внезапно их окутывали клубы тумана, из которых они выныривали, проехав несколько десятков ярдов.

— Синяя плитка, — говорил он ей. — Синяя плитка с арабской вязью, и на ней цифры три и пять, выложенные белым.

Он записал несколько возможных вариантов адреса, и вместе с Агги, плечом к плечу, они сидели на площадках у шоссе, изучая дорожную карту, потом столь же внимательно карту улиц. «Может, эта, Оливер? Как насчет этой?» Она практически ничем не напоминала ему об их близости, разве что иногда направляла его палец, двигающийся по карте, а однажды поцеловала мокрый от пота висок. По телефону-автомату она предприняла неудачную попытку найти англоязычного оператора справочной службы, который мог бы дать им адрес и телефон Орлова Евгения Ивановича или Хобэна Аликса, отчество неизвестно, но, то ли в этот день случился праздник, то ли день рождения, то ли в справочной Стамбула по ночам англоязычные операторы не работали, короче, вежливый голос на очень ломаном английском попросил ее позвонить завтра.

— Вспомни, что ты видел из французских окон, — предприняла она новую попытку, свернув на смотровую площадку для туристов и выключив двигатель. — Какой-нибудь ориентир. Вилла находилась на европейском берегу Босфора. Ты смотрел на Азию. Что ты видел?

Он ушел от нее далеко-далеко. Внутрь себя. Стал тем Оливером, каким она увидела его впервые в Камдене, в сером пальто-шинели, обиженным, с яростно горящими глазами, никому не доверяющим.

— Снег, — ответил он. — Много снега. Дворцы на другом берегу. Суда, праздничные огни. Там были ворота, — его память вроде бы заработала. — Сторожка над воротами, — поправился он. — В нижней части сада. Сад террасами спускался к каменной стене с воротами и этой сторожкой над ними. По другую сторону стены узкая улица. Мощеная. Мы по ней гуляли.

— Кто?

— Евгений, я и Михаил. — Пауза ради Михаила. — Обошли сад. Михаил им гордился. Ему нравилось, что сад большой. «Как Вифлеем», — говорил он. В сторожке горел свет. Кто-то там жил. Люди Хобэна. Охранники. Михаил их не жаловал. Хмурился и плевался, когда видел кого-то в окно.

— Какой формы?

— Я их не видел.

— Не охранник, Оливер. Сторожка.

— С амбразурами.

— Не поняла. О чем ты? — резко, чтобы вывести его из ступора.

— С башенками. Каменными зубьями. — Он что-то такое нарисовал на запотевшем ветровом стекле. С амбразурами.

— И мощеная мостовая, — напомнила она.

— А она при чем?

— Может, вилла расположена в деревне? Раз мостовая мощеная, значит, как мне представляется, она в населенном пункте. Может, по другую сторону стены горели уличные фонари, когда ты смотрел на засыпанный снегом сад?

— Светофор. Слева от сторожки. Вилла на перекрестке. Внизу — мощеная улочка, сбоку — шоссе. Светофор там, где улочка пересекается с шоссе. Почему он сказал, что отец говорил словно с луковицей во рту? — размышлял Оливер вслух, пока она изучала карту. — Почему отец думал, что я приеду следом за ним? Наверное, знал, что я увижусь с Надей.

— Не отвлекайся, — попросила Агги. Оливер вновь порылся в памяти.

— Дорог было две. Вдоль берега и горная. Михаил больше любил горную, потому что там мог продемонстрировать водительское мастерство. Еще там были магазин посуды и супермаркет. Освещенный щит с рекламой пива.

— Какого пива?

— «Эфес». Турецкого. И мечеть. С антенной на старом минарете. Мы слышали муэдзина.

— И видели антенну. — Агги завела двигатель. — Ночью. Торчащую над стеной с обитаемой сторожкой. Мощеная улица, населенный пункт, Босфор внизу, Азия напротив, номер дома тридцать пять. В путь, Оливер, мне нужны твои глаза. Только не умирай, сейчас не время.

— Магазин посуды.

— Что в нем замечательного?

— Он назывался «Джамбо Джамбо Джамбо». Я сразу представил себе слона в посудной лавке.

В телефонной будке они нашли справочник, в нем — адрес «Джамбо Джамбо Джамбо», но, когда посмотрели на карту, такой улицы там не оказалось, а может, ее переименовали. Они спускались по склону холма, лавируя между выбоинами, когда Оливер вдруг наклонился вперед и схватил ее за плечо, приказав остановиться. Они выехали на перекресток. Прямо перед ними уходила вдаль мощеная улица. С кирпичной стеной по левой стороне. Где-то на середине над ней возвышалось что-то с башенками. Справа поднималась мечеть. С антенной на минарете. Правда, Агги подумала, что это громоотвод. В конце улицы горели красные огни двойного светофора. Выключив фары и оставив только подфарники, Агги доехала до ворот со сторожкой. В окнах-амбразурах свет не горел. На светофоре она повернула налево, миновав щит с указанием расстояния до Анкары.

— Еще раз налево, — приказал Оливер. — Теперь остановись. Пройдем сотню ярдов, там будут еще ворота и двор. Где деревья. Дом под деревьями.