Колесо войны

Мои дружинники пересекли дорогу и по разведанным оборотнем малохоженым тропам, не очень торопясь, направились к нашей цели. Снегопад усилился, зато ветер немного стих, и спустя час, обойдя десяток извилистых оврагов, моя сотня оказалась невдалеке от складов. Люди остановили коней и спешились. Нам оставалось только ждать сигнала от передовых десятков. И через десять минут из снежной пелены вынырнула облепленная белыми комками фигура, которая подбежала ко мне и голосом сержанта Квиста протараторила:

– Всё чисто, господин граф! Было четыре поста. Часовых сняли. Караулку окружили. Собак нет. Шаманы, если они с местными воинами, нас до сих пор не почуяли. До смены постов ещё час. Можно начинать.

Прикинув, что по времени третий и четвёртый отряды уже должны были выйти на позиции, я подозвал к себе Богуча, Верека и десятников. Воины и маг сгрудились вокруг меня. Различая только тёмные человеческие силуэты в плащах, я отдал последние инструкции:

– Верек, ты с магами. Ваша задача задавить шаманов, если они есть, и не потеряться. Сам понимаешь, при отходе всем нам понадобятся ваши умения и магическая сила.

– Понял.

– Сержант Амат.

– Я! – откликается одна из запорошенных снегом фигур.

– Свою задачу помнишь?

– Конечно, господин граф. В драку не вмешиваюсь, сразу начинаю поджигать склады. Люди проинструктированы и, что делать, знают.

– Верно. Сержантам напоминание: не выпускайте своих воинов из виду и не увлекайтесь мародёркой, уходим по первой моей команде. Всё понятно?

– Так точно!

– Да!

– Сделаем всё как надо!

– Ну, по коням!

Опять люди садятся на лошадей, и мы выдвигаемся к объекту. Кони выбираются на дорогу, и, никого не опасаясь, ведь часовых сняли, а патрули находятся позади, на перекрёстке, и сейчас ими занимается отряд Анхеле—Грача, мои воины и прикомандированные маги проходят по ней около трёхсот метров и въезжают на огороженную небольшим плетёным заборчиком территорию складов. Прямо перед нами продолговатые деревянные здания, а под ними – ледники с замороженным мясом. Справа от нас, у реки, разделочный и забойный цеха, а слева – приземистое бревенчатое здание караулки, где отдыхают местные воины и чародеи.

Мой жеребец осторожно переступает через труп человека, который изломанной, застывшей на морозе окровавленной куклой лежит на дороге вблизи сигнальной вышки, и я направляю коня к месту, где спят нанхасы. За мной следом – Богуч, маги и три десятка воинов, а сержант Амат и его дружинники спешиваются и с сумками в руках, в которых лежат зажигательные энергокапсулы, без промедления направляются к дверям хранилищ.

Снова остановка. Перед нами караульное помещение, над входом в которое, покачиваясь на металлическом штыре, горит закрытый от ветра стеклом масляный фонарь. Наши передовые десятки и оборотень уже здесь. Я спрыгиваю с коня, передаю повод одному из воинов, подхожу к сержанту Нереху, и он кивает на здание:

– Начинаем?

– Да. Входим. Режем тех, кто у входа, и кидаем внутрь гранаты. Затем в здание врываются дружинники и маги. Добиваете всех живых врагов и проводите быструю мародёрку. Брать только самое ценное. И запомните, – я кивнул Богучу за моей спиной, – имущество шаманов забирает Верек.

– Ясно! – откликнулся сержант.

– Исполним! – отчеканил Богуч.

Нерех отдаёт команды своим бойцам, Богуч подтягивает к зданию дружинников и формирует штурмовую группу, а я вытаскиваю меч, подхожу к караулке и тяну на себя ручку двери. Не заперто. И это серьёзное нарушение Устава гарнизонной и караульной служб. Но здесь не родная Земля, порядки у местных вояк свои, и для нас хорошо, что нанхасы не запираются, а то бы нам пришлось выламывать дверь, а это лишний шум, который раньше времени не нужен.

Я вхожу внутрь. За мной – тройка воинов, и мы оказываемся в просторной полутёмной комнате, предбаннике перед жилым помещением. Здесь находятся два молодых безусых северянина в доспехах и при оружии. Они смотрят на меня, и в их глазах недоумение. Нанхасы не понимают, кто этот человек в заснеженном плаще с чёрным прямым мечом в руке, за спиной которого вооружённые люди.

Мне на них смотреть некогда, и я делаю то, что должен. Короткий выпад в горло того, который сидит слева. Чёрное остриё меча с лёгкостью вонзается в живую плоть. Хрип и бульканье крови, которая с еле слышным посвистом вырывается из вскрытой гортани. А затем шум падающего на пол тела. Один есть! И это добрый знак, так я себе загадал. Ну а второго противника достали мои дружинники. Метательный нож в глаз – и мгновенная смерть.

– Эхха! Ромиц! – доносится из-за следующей двери раздражённое приглушённое шипение. – Вы что там делаете?! Люди спят, а вы шумите! Тише! А то сотник сейчас проснётся и даст вам по голове!

– Ага! – откликаюсь я и, прислонив меч к стенке, протягиваю назад пустую правую руку.

Воин за спиной понимает меня без слов, и ладонь чувствует холод металла. Это энергокапсула, в которой спит смерть. Поворот металлического шара! Один из дружинников распахивает дверь, за которой находится продолговатое помещение, где горит пара светильников и на стены падают отблески пламени от горящих в большой печи дров. Вдоль стен караулки стоят застеленные шкурами нары, на них отдыхают молодые вражеские воины. Я чувствую запах человеческого пота, сырой шерсти и кожаных сапог, которые сушатся рядом с печкой, и вижу спину удаляющегося от двери человека, который оглядывается на меня. Он открывает рот, наверняка хочет что-то выкрикнуть, и одновременно с этим звякает стопор магической гранаты. Предохранитель снят! И разогнанный моей рукой круглый шар катится по полу. Он проскальзывает под ногами северянина, а следом за ним в спальное помещение караулки залетело ещё три гранаты.

– Тревога!!! – истошно выкрикивает караульный.

Но как на его крик реагируют спящие воины, мы уже не видим. Дверь захлопывается, вместе с воинами я быстро покидаю предбанник и снова оказываюсь на крыльце. Сразу же позади нас один за другим гремят взрывы, которые сотрясают караульное помещение, и кажется, что они подкидывают его немного вверх. С двускатной крыши потоком сыплется снег. И как только всё затихает, во главе с Богучем внутрь вламываются дружинники, а за ними маги. Я смотрю, как в караулку вливается ручеёк из людей с обнажённым оружием и боевыми артефактами в руках. И, понимая, что мне здесь делать нечего, участь наших врагов уже решена, иду к складам.

В караулке начинается бойня, в которой дружинники без всякой жалости режут оглушённых и раненых людей. Но меня это уже не беспокоит. Передо мной амбары, где суетятся дружинники Амата, которые сноровисто взламывают мощные двустворчатые складские ворота. Они торопятся, и это правильно, чем скорее мы всё сделаем, тем быстрее сможем уйти.

– Давай! – слышу я команду сержанта.

В первый склад летит сразу три зажигательных снаряда, которые не взрываются, а просто раскалываются. После этого они испускают из своего металлического нутра яркое сияние, и на краткий миг в радиусе двадцати – тридцати метров свет энергокапсулы до семисот – девятисот градусов повышает температуру воздуха. Хорошее оружие, а главное – надёжное и относительно безопасное, разумеется, если его правильно использовать и не находиться от него вблизи, а то и глаз лишишься, и шкуру спалишь. Это я знаю, поскольку не так давно навещал в госпитале своего друга – гвардейца шевалье Нунца Эхарта, которому именно такая зажигательная игрушка роговицу выжгла и половину кожного покрова испепелила. И шевалье ещё повезло, что рядом были целители, которые его, считай, с того света вытащили. Впрочем, я отвлёкся. Встряхнулся. Прогнал посторонние мысли, которые не касаются сегодняшней ночи, и продолжил наблюдать за работой группы Амата.

Несколько дружинников ломами сдёргивают тяжёлый металлический замок на двери хранилища и бегут к следующему. А в открытое помещение, усвоив, что раскидывать зажигалки надо равномерно, вбегают гранатомётчики, которые от дальнего конца склада начинают его поджог. Между мешков, тюков и бочонков с жиром и маслом мелькает тень. Крик! Вспышка! Начинается пожар. Человек смещается к выходу. И всё по новой. Крик! Вспышка! И возникший из нестерпимого жара яростный огонь пожирает всё вокруг. Работа делается быстро. Горит одно здание. Второе. Пятое. Седьмое. Двенадцатое. Яркие языки пламени рассеивают темноту, растапливают лёд и снег, и становится так светло, словно вокруг ясный погожий день.