Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 14 из 93

– И само собой разумеется, наш Джордж вел его, – буркнул Стрикленд, как бы намекая, что уже одно это обстоятельство сбрасывает со счетов мнение Смайли.

Но Смайли было уже не остановить. Мостин, примостившись у его ног, слушал как завороженный.

– Мы даже, если помните, Оливер, наградили его медалью. Не для того, конечно, чтобы он ее носил или чтобы она у него где-то лежала. Это был лист пергамента, на который он время от времени мог взглянуть и на котором стояла подпись, очень похожая на подпись королевы.

– Джордж, все это история, – слабо запротестовал Лейкон. – Это не сегодняшний день.

– В течение трех долгих лет Владимир, оставаясь нашим лучшим источником, снабжал нас данными о возможностях Советов и их намерениях – и это в разгар «холодной войны». Он был близок к их разведке и доносил нам и об этом. Затем однажды, во время служебной командировки в Париж, он воспользовался представившейся возможностью и сбежал, и слава Богу, иначе был бы убит много раньше.

Лейкон внезапно перестал понимать.

– Что вы хотите этим сказать? – заволновался он. – Что значит раньше? О чем вы?

– Видите ли, в те дни Цирк в значительной степени подчинялся командованию агента Московского Центра, – ответил Смайли с невероятным долготерпением. – Просто повезло, что Билл Хейдон находился в командировке за границей, когда Владимир работал на нас. Еще три месяца, и Билл засветил бы его до небес.

Лейкон не нашелся что сказать, и Стрикленд вместо него нарушил молчание.

– Билл Хейдон то, Билл Хейдон се, – с издевкой произнес он. – А все потому, что вас с ним связывала не только служба… – Он хотел было продолжить, но передумал. – Хейдон, черт побери, мертв, – неожиданно закончил он, – как и вся та эпоха.

– Как и Владимир, – спокойно произнес Смайли, и снова разговор прервался.

– Джордж, – торжественным тоном возобновил беседу Лейкон, словно наконец найдя нужное место в молитвеннике. – Мы прагматики, Джордж. Мы приспосабливаемся. Мы не хранители священного огня. Я прошу вас, я вам рекомендую помнить это!

Смайли еще не вполне закончил посмертное слово по старику Владимиру и, чувствуя, что это будет единственным по нему некрологом, спокойно, но решительно продолжил:

– А когда Владимир благополучно вышел из игры, то стал уже куда менее ценным достоянием, как все бывшие агенты.

– Да уж, – не преминул вставить Стрикленд тихим голосом.

– Он остался в Париже и с головой погрузился в движение за независимость Прибалтики. Ну хорошо, дело это было проигранное. Кстати, англичане до сегодняшнего дня отказываются признавать de jure[9] советскую аннексию трех прибалтийских государств, ну да ладно. Возможно, вы не знаете, Оливер, что Эстония до сих пор имеет миссию и генеральное консульство возле Куинс-Гейт. Мы, судя по всему, не отказываемся поддерживать проигравшую сторону, даже при окончательном проигрыше. Но не прежде. – Он шумно вдохнул. – Да, в Париже Владимир сколотил группу прибалтов, и группа эта, как все эмигрантские группы и все проигранные дела, захирела… дайте мне докончить, Оливер, я не так часто подолгу говорю!

– Дорогой мой, – произнес Лейкон и покраснел. – Говорите столько, сколько хотите, – добавил он, перекрывая громкий вздох Стрикленда.

– Группа распалась, начались ссоры. Владимир спешил, желая собрать всех под одной крышей. А группки – каждая – блюли свои законные интересы, и они никак не могли прийти к согласию. Произошло генеральное сражение, полетели головы, и французы вышвырнули Владимира из страны. Мы переправили его в Лондон с несколькими его приспешниками. На старости лет Владимир вернулся к лютеранской вере отцов, променяв марксистского Спасителя на христианского Мессию. Мы, по-моему, должны поощрять и это тоже. Или, возможно, наша политика уже стала иной? А теперь он убит. И коль скоро мы говорили о прошлом, то вот оно прошлое Владимира. А теперь – зачем здесь я?

Звонок в дверь раздался как нельзя более кстати. Лейкон сидел все такой же красный, а Смайли, тяжело дыша, снова протирал стекла очков. Служка Мостин почтительно снял цепочку с двери и впустил высокого мотоциклиста-курьера со связкой ключей, болтавшихся в затянутой в перчатку руке. Мостин почтительно вручил ключи Стрикленду, тот расписался за них и внес запись в собственную книгу. Курьер, посмотрев долгим, влюбленным взглядом на Смайли, отбыл, оставив у Смайли чувство вины за то, что он его не узнал, несмотря на все причиндалы. Но Смайли предстояло решать другие загадки, куда более неотложные. Ни слова не говоря, Стрикленд бросил ключи в раскрытую ладонь Лейкона.

– Ну ладно, Мостин, скажите ему! – вдруг прогремел Лейкон. – Скажите своими словами.

ГЛАВА 5



Мостин, застыв как изваяние, тихо заговорил. Лейкон ретировался в угол и, сцепив руки перед собой, слушал его с видом судьи. А Стрикленд, выпрямившись на стуле подобно Мостину, казалось, наблюдал, чтобы в словах молодого человека не было ляпсусов.

– Владимир позвонил сегодня в Цирк в обеденное время, сэр, – начал Мостин, не уточняя, к кому именно он обращается. – Я дежурил по ЧП и принял телефонный звонок.

Стрикленд поправил его с неприятной поспешностью:

– Вы хотите сказать: вчера. Будьте точны, хорошо?

– Извините, сэр. Вчера, – произнес Мостин.

– Без ошибок, пожалуйста, – предупредил его Стрикленд.

Дежурный офицер по ЧП, пояснил Мостин, обязан лишь сидеть на месте во время обеденного перерыва, а после ухода сотрудников проверять столы и корзины для бумаг. В общем, эта забота только младших чинов – ночных дежурств им не поручают, а в обеденное и вечернее время они дежурят по очереди.

И Владимир, повторил он, позвонил в обеденное время, по «пуповине».

– По «пуповине», – озадаченно повторил Смайли. – Я что-то не понимаю, что вы имеете в виду.

– Это такая система, при помощи которой мы поддерживаем связь с агентами-мертвяками, сэр, – объяснил Мостин и, тотчас схватившись за голову, пробормотал: – О великий Боже! – И испуганно затараторил: – Я об агентах, которые свое уже отработали, но все еще материально поддерживаемы нами, сэр.

– Значит, генерал позвонил, и вы ответили на звонок, – дружелюбно произнес Смайли. – В котором часу?

– Точно в час пятнадцать, сэр. Помещение, где сидят дежурные по ЧП, это, понимаете, как редакция на Флит-стрит. Там стоит двенадцать столов, а в конце – шесток, где сидит наседка – начальник отдела за стеклянной перегородкой. «Пуповина» находится в запертом ящике, и обычно ключ от него хранится у начальника. Но на время обеда он отдает его дежурному псу. Я отпер ящик и услышал голос с иностранным акцентом: «Алло».

– Давайте же побыстрее, Мостин, – пробурчал Стрикленд.

– Я тоже сказал, мистер Смайли, «алло». Мы только так отвечаем. Никогда не называем свой номер. Он сказал: «Грегори вызывает Макса. У меня для него кое-что очень срочное. Пожалуйста, немедленно свяжите меня с Максом». Я спросил, откуда он звонит, – это так принято, – но он ответил лишь, что у него полным-полно мелочи. У нас нет указаний следить, откуда звонят, да и в любом случае на это нужно много времени. Рядом с «пуповиной» находится электронная картотека, где значатся все рабочие имена. Я попросил его подождать и отстучал «Грегори». Мы всегда так делаем после вопроса о местонахождении агента. На экране тотчас появилось: «Грегори означает Владимир, бывший агент, бывший советский генерал, бывший глава Рижской группы». И номер досье. Затем я отстучал «Макс» и обнаружил, что это вы, сэр. – Смайли слегка кивнул. – «Макс означает Смайли». Затем я отстучал «Рижская группа» и узнал, что вы были их последним викарием, сэр.

– Их викарием? – произнес Лейкон, словно обнаружил ересь. – Смайли – их последний викарий, Мостин? Какого черта…

– Я думал, вы все это уже слышали, Оливер. – Смайли намеренно старался его оборвать.

– Только основное, – ответил Лейкон. – В критические минуты дело имеешь только с основным.

[9]

По праву, законно (лат.).