Достопочтенный Школяр

Уже готовый открыть рот, чтобы дать достойную отповедь, Гиллем вдруг почувствовал, что Смайли прикоснулся к его локтю, жестом призывая к сдержанности.

Последовало довольно долгое молчание, Уилбрахем был смущен больше остальных.

– Ты знаешь, Крис, – сухо сказал Эндерби, – на мой взгляд, это больше похоже на дымовую завесу.

– На что он намекает? – нервно и требовательно спросил он.

– Я просто отвечаю на тот аргумент, который с твоего позволения, изложил твой уверенный в своей правоте помощник, Крис. Дымовая завеса. Обман. Русские размахивают саблями там, где вы можете хорошо их видеть, а когда все ваши головы повернуты в другом направлении, они продолжают свое грязное дело на другом конце острова. За вашу изобретательность, брат Ко! Ты согласен со мной, Джордж?

– Ну, пожалуй, да, мы тоже так считаем, – согласился Смайли. – И, наверное, мне следует напомнить вам – об этом написано и в докладной, – сам Хейдон очень любил повторять тезис о том, что русские практически не имеют никакой агентуры и не ведут работы в Гонконге.

– Обед, – объявил Мартиндейл без большого оптимизма.

Они в угрюмом молчании пообедали наверху. Блюда прибыли на фургончике расфасованными в пластиковые подносы с перегородками. Они были очень низкие, и у Гиллема сладкий крем, предназначавшийся на десерт, попал в мясо.

Подкрепившись, Смайли использовал послеобеденное оцепенение, чтобы использовать на полную катушку то, что Лейкон назвал «фактором паники». Если говорить точнее, он попытался заставить участников совещания увидеть и поверить в тот факт, что Советы не могут не стремиться к расширению своего присутствия в Гонконге и что в этом есть своя внутренняя логика, даже если, как он сам выразился, Ко не является примером такого присутствия.

– Через Гонконг, самый большой порт континентального Китая, идет сорок процентов внешней торговли этой страны.

По оценкам, каждый пятый житель Гонконга каждый год на законном основании ездит в Китай и возвращается назад: правда, в среднем, а эта средняя цифра, несомненно, завышена из-за тех, кто совершает такие путешествия многократно. Красный Китай незаконно, но с молчаливого согласия властей держит в Гонконге целые команды первоклассных специалистов, экономистов и инженеров, обеспечивающих интересы Пекина в области торговли, морских перевозок и экономического развития; и абсолютно каждый из них представляет собой совершенно естественный объект для того, чтобы склонить к сотрудничеству или в иной форме завербовать для тайной работы на разведку, – заверял Смайли. – Весь рыболовный флот и флотилия джонок Гонконга имеют по два порта приписки: в Гонконге и на побережье Китая, и свободно плавают в прибрежных водах туда и обратно…

Прервав его, Эндерби неторопливо задал вопрос, который должен был помочь Смайли:

– А ведь у Ко есть достаточно много джонок. Ты, кажется, говорил, что он – один из последних мореплавателей?

– Да, у него их немало.

– Но он сам не ездит в континентальный Китай?

– Никогда. Такие поездки совершает его помощник, но, насколько мы можем судить, сам Ко этого не делает.

– Помощник?

– У него есть управляющий по имени Тиу. Они вместе уже двадцать лет. Даже дольше. Они родом из одних мест, и в судьбе у них много общего: Хакка, Шанхай и так далее. Тиу является номинальной фигурой, возглавляющей несколько его компаний.

– И он регулярно ездит в континентальный Китай?

– По крайней мере, раз в год.

– По всей стране?

– Есть сведения о поездках в Кантон, Пекин, Шанхай. Но очень может быть, что этот перечень далеко не полон.

– А Ко не выезжает из Гонконга. Любопытно.

Когда вопросы и комментарии на эту тему были исчерпаны, Смайли возобновил свою речь о привлекательности Гонконга для русских шпионов, что немного напоминало рекламные проспекты туристического агентства Кука, живописующего привлекательность Новой Зеландии.

– Гонконг абсолютно уникален, – просто и без затей сказал Джордж. – Ни одно другое место на Земле не предлагает и десятой доли возможностей для проникновения в Китай, которыми обладает Гонконг.

– Возможностей! – эхом отозвался Уилбрахем. – Точнее было бы назвать их соблазнами.

Смайли пожал плечами.

– Пусть будут соблазны, если хотите, – согласился он. – Советская разведка отнюдь не отличается стойкостью в преодолении таких соблазнов.

И под аккомпанемент смешков со стороны некоторых посвященных он перешел к перечислению известных им фактов о попытках действий Центра против Китая в целом – изложению сводного краткого доклада, подготовленного совместно Конни и ди Салисом. Он описал усилия Центра по организации кампании с севера, используя широкомасштабную вербовку и проникновение в Китай советских этнических китайцев. Попытка не удалась. Он описал огромную сеть постов радиоперехвата по всей длине сухопутной китайско-советской границы протяженностью более семи тысяч километров – план не сработал, поскольку он давал возможность получать военную информацию, в то время как угроза была политической. Он перечислил слухи о попытках Советов установить контакты с Тайванем, когда предлагалось объединить усилия в интересах противодействия китайской угрозе путем организации совместных действий и дележа прибыли, – эти предложения были отвергнуты. И вполне возможно, что они задумывались больше для того, чтобы вбить клин между Тайванем и Китаем, и вызвать раздражение Пекина, чем для того, чтобы установить серьезные контакты. Он привел примеры, как русские «охотники за талантами» пытались вести работу в китайских общинах Лондона, Амстердама, Ванкувера и Сан-Франциско, и коснулся завуалированного предложения Центра Кузенам несколько лет назад о создании организации, в которую могли бы входить те, для кого Китай был общим врагом. Попытка оказалась тщетной. Кузены не захотели играть в эти игры. И наконец, он упомянул многолетнюю историю операций по жесточайшему шантажу и подкупу должностных лиц Пекина, занимающих посты за границей. Подкупить никого не удалось.

Когда Смайли закончил, он откинулся на спинку стула и еще раз повторил основное положение, которое вызывало сильнейшую тревогу:

– Рано или поздно Московский Центр обязательно обратит свои взоры на Гонконг.

Это снова вернуло присутствовавших к Ко. Родди Мартиндейл под орлиным взглядом Эндерби начал новый раунд этой, не обещавшей быть легкой схватки.

– А как ты думаешь, Джордж, для чего предназначаются эти деньги? Я хочу сказать, мы слышали множество заявлений, для чего они наверняка не предназначены. Нам говорят, что деньги со счета никто не снимает и не тратит. И это все. Мы не смогли продвинуться ни на шаг дальше, спаси и помилуй нас Господь. Ведь мы же ничего н е з н а е м наверняка. Мы снова вынуждены задавать все тот же набивший оскомину вопрос: за что кому-то платят эти деньги, как их тратят и что нам следует д е л а т ь ?

– Это не один вопрос, а три, – вполголоса сурово произнес Эндерби.

– Именно потому, что мы не знаем ответов, – бесстрастно ответил Смайли, – мы и просим разрешения на то, чтобы найти их.

Кто-то из сотрудников Министерства финансов спросил:

– А полмиллиона – это много?

– На моей памяти – беспрецедентно много, – ответил Смайли. – Московский Центр, – старательно избегал он упоминания имени Карлы, – вообще очень не любит, когда ему приходится покупать преданность тех, кто с ними сотрудничает. А платить такие огромные суммы – это просто неслыханно.

– Но чью преданность они покупают? Ведь мы этого таки не знаем, – недовольно проговорил кто-то.

Мартиндейл, выступавший сегодня в роли гладиатора, снова бросился в бой:

– Ты явно недоговариваешь, Джордж. Я в этом уверен. Поделись с нами тем, что знаешь. Не будь таким скрытным.

– Да, ты не мог бы высказать хотя бы какие-то предположения? – поддержал Лейкон с просьбой в голосе.

– Наверняка ты мог бы хоть чуть-чуть приоткрыть свои карты, – присоединился Хаммер.