Страница 16 из 35
— Чистая работа, — донеслось до меня как сквозь туман компетентное замечание Мадиса Салувээра.
Тогда я взял тряпку и стер с доски оскорбительный рисунок.
А в это время Атс, повизгивая, бежал к двери. Его преследовал Олев, злой и жаждущий мести.
— Стой, куда бежишь, ты, бразильская мартышка! — кричал мой друг. — Остановись!
Но Атс, конечно, поступал разумно, не подчиняясь советам Олева. Он распахнул дверь и хотел выскочить из класса в коридор, но… не тут-то было!
— Ученики! Что это значит? Ну? Что это значит, я вас спрашиваю?
Атс столкнулся в дверях с фрейлейн Фрей, нашей преподавательницей немецкого языка.
Мы четверо — Атс, Гуйдо, Олев и я — стояли перед всем классом. Если быть точным, то Гуйдо еще не стоял, — он как раз поднимался с полу.
— Я спрашиваю, что это значит? — повторила фрейлейн Фрей.
В классе царило молчание. Честно говоря, фрейлейн Фрей была не особенно авторитетной в классе. Она была слишком молодой и слишком красивой и, как мы считали, слишком много о себе воображала.
— Скажи ты: что тут происходило? — Фрейлейн обратилась с вопросом прямо ко мне.
— Имело место побоище, — ответил я.
— Кто кого бил? — спросила фрейлейн Фрей.
— Олев бил Атса, а я — Гуйдо, — охотно объяснил я.
Кто-то прыснул. Фрейлейн Фрей бросила на класс взгляд который представлялся ей уничтожающим, но результат оказался обратным, в классе возник веселый шумок.
— Почему ты бил Гуйдо? — продолжала допрашивать фрейлейн Фрей.
— Он был моим достойным противником, — ответил я подчеркнуто.
Я и сам понимал, что мой ответ — дерзость, но именно в этот миг мне вспомнились слова учителя истории и как-то сами выпорхнули у меня изо рта. Конечно, фрейлейн Фрей не поняла этой шутки; ведь она ничего не знала про тот урок истории. Но класс мигом понял эту шутку, и шум усилился.
— Ты еще дерзишь! — сказала фрейлейн Фрей. — Кто был дежурными?
— Мы с Атсом, — пробурчал Гуйдо.
— Почему вы не навели порядок?
По-моему, этот вопрос был превосходным примером логики молодой учительницы. Людей бьют, гоняют, сшибают с ног, и тут приходит кто-то и упрекает их, что они при этом не сумели навести порядок.
— Мы ведь не могли, — сказал Атс.
— С чего началась ссора? — спросила фрейлейн Фрей.
Молчание.
— Я спрашиваю: с чего началась ссора?
В классе воцарилась тишина.
Фрейлейн Фрей нервно посмотрела на часы:
— Уроки и без того короткие. Долго мы будем таращиться друг на друга?
И на этот вопрос не последовало ответа.
Фрейлейн Фрей, очевидно, и сама поняла, что время работает не в ее пользу. И тогда она сделала новый ход.
— Кто староста класса?
Линда поднялась из-за парты.
— Пожалуйста, пойдите с мальчиками к директору, — сказала фрейлейн Фрей. — Вы объясните руководству школы, в чем дело.
Конечно, это был очень подлый ход. Для чего надо вмешивать девчонку в это дело? Я считаю, каждый преподаватель должен сам справляться с классом.
Но делать было нечего.
Мы грустно двинулись из класса.
Линда пошла впереди, не бросив на нас ни единого взгляда. Затем шли Атс и Гуйдо, перешептываясь о чем-то. Мы с Олевом позади.
— Что теперь будет? — спросил я Олева.
Он пожал плечами.
Когда мы подошли к двери кабинета директора, Линда не дала нам времени на размышления — она постучала и, не дожидаясь ответа, нажала на дверную ручку. Мы вошли.
Директор посмотрел на нас с изумлением:
— Ну, это еще что за делегация?
— Нас послала учительница Фрей, — сказала Линда. — У нас в классе случилось недоразумение.
— Что же такое серьезное у вас там случилось, что вы не можете разобраться собственными силами?
Я почувствовал в словах директора насмешку. Конечно, он намекал на педагогические способности фрейлейн Фрей: не могли разобраться собственными силами!
— Ничего серьезного не случилось, — сказала Линда. Мальчики немного поссорились.
— А ты? Что ты делала? — спросил директор Линду. — Была судьей?
Линда заметно смутилась.
— Учительница Фрей послала меня с мальчиками, потому что я староста класса.
— Ах, так, — сказал директор. — А ты видела эту ссору с самого начала и до конца?
— Видела, — ответила Линда.
— А я, к сожалению, не видел, — продолжал директор. Но староста класса — помощник руководства школы, поэтому я опираюсь на твое мнение. Какое бы наказание ты им назначила?
Линда покраснела:
— Я должна подумать.
— Подумай.
Линда задумалась, и в это время мы все гадали, что она изобретет. Судьба каждого из нас была сейчас в руках Линды. Лично я не имел ничего против этого. Я уже заранее был согласен с любым самым суровым наказанием, которое Линда соблаговолит мне назначить.
Наконец Линда заговорила:
— Олева и Юло я оставила бы на час после уроков, — сказала она. — Пусть подумают. А Гуйдо и Атса я не стала бы наказывать — они уже получили свое во время ссоры.
— Пусть так и будет, — сказал директор, и я обратил внимание, что он едва заметно усмехнулся. — Теперь возвращайтесь в класс и скажите учительнице Фрей, что вопрос решен.
Мое сердце плясало от радости. Это было великолепное решение. Гуйдо и Атс остались не наказанными, потому что получили свое от нас! Это должно было подействовать на них лучше, чем письменное замечание или даже вызов родителей в школу. А мы с Олевом отделались самым легким для такого случая наказанием. Но не это было важным. Важным было то, что Линда все-таки придумала нам наказание, хотя все понимали, что в душе она на нашей стороне.
Когда мы шли по коридору к своему классу, Линда произнесла одно-единственное слово:
— Мальчишки!
Олев на это немного нахохлился, а я засмеялся. Мне вдруг вспомнилась одна случайная встреча, и я обрадовался, когда понял, что Линда тоже помнила об этой встрече.
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ЛИНДЫ
Наступила весна. За городом в лесу первые анемоны уже высунули из земли свои головки. В газетах начали писать о предстоящем большом летнем наступлении фрицев на Восточном фронте.
В школе учителя только и говорили о том, что мы должны напрячь все силы, что мы должны хорошо закончить первый большой и серьезный этап в нашей жизни — шестиклассную начальную школу. Но такие же речи они ведут каждой весной и называют важным этапом окончание каждого класса. Правда, на сей раз я отнесся к делу все же серьезнее, потому что после окончания школы предстояли вступительные экзамены в гимназию.
Я сидел дома за столом и думал.
В другой комнате мама гладила белье.
— Мама! — крикнул я в открытую дверь. — У меня к тебе большая просьба!
— О чем же ты хочешь просить?
Я встал из-за стола и подошел к маме.
— Хочу попросить у тебя коробку из-под серебряного половника, — сказал я голосом послушного мальчика. — Пожалуйста, отдай мне эту коробку!
Мама немного удивилась.
— Что ты с ней сделаешь?
— Одна девочка из нашего класса пригласила меня на день рождения, я хочу положить в эту коробку свой подарок.
— Ах, вот что, — сказала мама. — Что же ты собираешься подарить этой девочке?
— Я подарю ей куриные яйца. В коробку из-под серебряного половника помещается точно десять штук. Так плотно, что не болтаются.
— Ты уже попробовал?
— Да, попробовал.
— Ну что же, возьми, — сказала мама.
Читатель, который серьезно и внимательно относился к моему рассказу, конечно же, помнит, что осенью я привез из деревни молодую курицу породы плимутрок, которую назвал Кыка. Если же это обстоятельство почему-либо не удержалось в памяти, прошу еще раз внимательно прочесть главу «Возвращение в город». В этой главе довольно детально рассказано о вышеназванной курице.
Кыку я поселил в сарае. Через некоторое время она стала нести яйца, которые были так необходимы моему растущему организму. И теперь, когда Линда на перемене отозвала меня в сторону и пригласила к себе на день рождения, я решил, что отнесу ей в подарок яйца Кыки. У меня было припасено уже девять яиц, и я надеялся, что Кыка снесет еще десятое. Естественно, не мог же я просто сунуть яйца в портфель и потом выложить их на стол перед Линдой или завернуть в простой пакетик и вручить ей. Мне требовалась коробка. И не простая, а такая, куда можно было бы положить яйца рядом, одно к другому.