Страница 57 из 74
Томас пытается побольше разузнать о политической, деловой и частной жизни Катберта Шеридана. Но что объединяет его с двумя другими убитыми? У Шарлотты не было никаких предположений на этот счет.
Ее размышления прервало появление почтальона, который принес счета от мясника и угольщика и длинное письмо от Эмили. Счета были на чуть меньшую сумму, чем ожидала Шарлотта, и это обрадовало ее. Цена за фунт баранины оказалась на три полупенсовика ниже, чем та, которую она закладывала в домашний бюджет.
Она положила счета на кухонный стол и распечатала письмо сестры:
Флоренция, суббота
Моя дорогая Шарлотта,
До чего же это восхитительный город! Дворцы с красивейшими названиями, статуи повсюду; я стою посреди улицы и таращусь на это удивительное великолепие, а пешеходы налетают на меня, и я кажусь себе ужасно глупой, но мне безразлично. Думаю, Джек иногда делает вид, будто я не с ним.
А какие здесь люди! Я всегда считала, что лица, которые писал Да Винчи, существовали только в его воображении или, возможно, принадлежали членам одной семьи и он все писал их и писал. Но ты представляешь, Шарлотта, здесь люди выглядят именно так, как на картинах! Вчера я видела, как на piazza стояла самая настоящая «Мадонна в гроте» и кормила птиц, а ее ждал экипаж, и лакей от нетерпения притопывал ногой. Мне кажется, она надеялась хоть одним глазком взглянуть на своего возлюбленного; возможно, ждала, когда по мосту пройдет Данте? Знаю, что сейчас другой век, — но что из этого? Меня не покидает ощущение, что чудесные поэтические мечты стали явью.
А еще я думала, что золотистый свет над горами в картинах эпохи Возрождения — это смесь выдумки художника и старого лака. Вот и нет: воздух здесь действительно другой, в его цвете есть теплые тона, все — небо, камни и даже деревья — подкрашено золотом. И здесь совсем не так, как в Венеции, где все очертания пребывают в движении, но тоже очень красиво.
Из всех статуй мне больше всего нравится святой Георгий Донателло. Он не очень крупный, но такой молодой! У него в лице так много надежды и отваги, как будто он заново увидел Господа и преисполнился решимости, не имея представления о том, как долга и ужасна будет эта борьба, искоренить все зло мира, чтобы найти путь назад, сразить драконов эгоизма и скудости души, вычистить головы людей от темных мыслей. У меня болит за него сердце, потому что в его юности я вижу Эдварда и Дэниела. И в то же время он вдохновляет меня своей отвагой. Я стою возле Барджелло, и у меня по щекам струятся слезы. Джек считает, что я становлюсь эксцентричной или что я перегрелась на солнце, но мне кажется, что здесь я нашла саму себя.
Честное слово, я замечательно провожу время и встречаюсь с интереснейшими людьми. Здесь есть одна женщина, которая была дважды обручена, и оба раза ее обманули. Ей около тридцати пяти, но она все еще смотрит на жизнь с надеждой и радостью и считает, что быть с ней — это счастье для мужчины. Несчастные создания те, кто бросил ее. До чего же поверхностны некоторые люди, если их можно соблазнить милой мордашкой и покорностью! Они заслуживают того, чтобы однажды оказаться в обществе вечно хнычущей неприятной особы с невыносимым характером. Надеюсь, они свое получат! Я с каждым днем все больше восхищаюсь ее отвагой. Она решила во что бы то ни стало быть счастливой, понять, что есть хорошо, и извлечь лучшее из того, что плохо. Как же сильно она отличается от некоторых из наших попутчиков!
На фоне театров, концертов, катаний в экипажах, званых обедов и даже балов произошла одна неприятность. Нас обокрали, но, к счастью, забрали не самое ценное, а когда у кареты отвалилось колесо, мы не смогли найти никого, кто помог бы нам. Нам пришлось провести ночь в каком-то холодном и шумном месте между Пизой и Сиеной. Там нам были совсем не рады, и я видела крыс, клянусь!
Джек — само очарование. Я верю, что смогу быть счастливой с ним, когда романтический ореол исчезнет, и мы заживем обычной жизнью, будем видеться с ним за завтраком и по вечерам. Я должна убедить его найти себе какое-то занятие, просто потому, что не вынесу, если он весь день будет сидеть дома: тогда мы быстро устанем друг от друга. С другой стороны, мне совсем не хотелось бы переживать из-за того, что он может оказаться в плохой компании. Ты замечала, какими занудными становятся люди, когда им скучно?
Знаешь, мне кажется, что счастье — это в какой-то мере вопрос выбора. И я полна решимости быть счастливой, я уверена, что Джек сделает меня таковой — во всяком случае, я воспользуюсь малейшим шансом, чтобы стать счастливой.
Я планирую быть дома через две недели и с нетерпением жду этого, особенно встречи с тобой. Я действительно очень скучаю по тебе, а так как у меня не было возможности получать письма от тебя, я сгораю от желания узнать, чем ты занималась, и чем занимался Томас. Мне кажется, я и по Томасу соскучилась! И, конечно же, я скучаю по Эдварду.
Жди меня к себе в день моего возвращения. А пока береги себя и помни, что я люблю тебя.
Шарлотта довольно долго стояла с письмом в руке, не замечая, что улыбается. Ее душу захлестнула мощная волна тепла. Она бы с радостью взглянула на Флоренцию, на яркие краски этого города и замечательные виды, на прочие достопримечательности, в частности на святого Георгия. Но Эмили права: счастье — это вопрос выбора, и она, Шарлотта, может выбрать либо зависть сестре, которая видит всю эту роскошь и наслаждается романтикой, либо радость от такого редкого в обществе и потому очень ценного явления, как дружба с мужем, от его мягкости, терпимости к ее авантюрам, от его желания разделять с ней свои взгляды и эмоции. Шарлотта вдруг не без некоторого удивления осознала, что с момента знакомства с Томасом никогда не чувствовала себя одинокой, и ее охватила благодарность к мужу. Разве с этим может сравниться возможность путешествовать по разным городам и странам?
Весь день Шарлотта работала по дому. Убирая, наводя порядок, раскладывая всякие мелочи и натирая различные поверхности, она продолжала говорить с самой собой. Отправила Грейси за цветами, а также за свежим мясом, из которого собиралась приготовить мужу его любимый пудинг из фарша и почек с хрустящей и легкой, как перышко, корочкой. К тому моменту, когда он пришел домой, Шарлотта уже застелила скатертью стол в гостиной, выкупала детей и переодела их в ночные сорочки. Она разрешила им поприветствовать отца, а после того, как он обнял их и поцеловал, отправила в кровать, потом сама крепко обняла мужа за шею и ничего не сказала, счастливая тем, что он у нее есть.
Томас увидел парадно накрытый стол и цветы, золотистый пудинг и свежие овощи, уловил восхитительный аромат, витавший над блюдом, и все неправильно понял. Все это навело его на мысли о кабинете Мики Драммонда и о повышении, о письмах Эмили, которые он не читал, и обо всех обновках, которые станут доступными Шарлотте после увеличения, пусть и ненамного, его жалованья.
Чем больше он думал о канцелярской работе, тем сильнее ненавидел эту идею, но глядя на улыбающуюся Шарлотту, на уютное убранство дома — цветы, вручную раскрашенные абажуры для ламп, постельное белье с вышивкой, корзинку для шитья, доверху наполненную требующими ремонта детскими вещами, — Томас чувствовал, что это малая цена за ее счастье. Он согласится на повышение и приложит все силы к тому, чтобы жена не догадалась, чего это ему стоило. Улыбнувшись ей в ответ, он начал рассказывать о событиях дня и о том малом, что удалось узнать о Катберте Шеридане и его семье.
Шарлотта вместе с тетушкой Веспасией и Зенобией Ганн отправилась на похороны Катберта Шеридана, Д. П. Погода переменилась, и ясное небо и солнце уступили место резким порывам ветра с дождем и серым, тяжелым тучам. Вода была повсюду, она бурными потоками неслась по канавам и непрестанно капала с листьев.
Все трое разместились в карете Веспасии — во-первых, так было удобнее, а во-вторых, они могли бы поделиться своим наблюдениями, если увидят нечто существенное, хотя надежды на то, что удастся узнать что-то стоящее, было мало. Казалось, их расследование зашло в тупик. По словам Питта, сообщила им Шарлотта, у полиции тоже нет никаких подвижек. Если Флоренс Айвори и убила Шеридана, то им не удалось выяснить ее мотив и найти свидетелей, которые подтвердили бы, что между женщиной и убитым имелась какая-то связь. Еще меньше они знали о том, была ли у нее возможность и средство для убийства.