Страница 2 из 14
— Леди должна заботиться о репутации, милорд, — пояснила прелестница с загадочной улыбкой и томно взглянула на него. — А джентльмен обязан контролировать намерения.
— Конечно, мисс Гроноу, — согласился граф, уже предвкушая азарт охоты и преследования.
Когда Грэшем нанес визит вежливости, она одарила его кокетливым взглядом и выразила надежду на новую встречу. Он приехал снова — с цветами — и был вознагражден согласием покататься верхом по парку. Миссис Гроноу тоже улыбнулась — в знак согласия, — но эта улыбка не могла сравниться с той, которой Мария одарила его позже, после первого поцелуя, украденного во время долгожданной совместной прогулки. И с этой минуты Чарлз Седрик Спенсер Фицгенри де Лейси, граф Грэшем, старший из трех сыновей герцога Дарема, окончательно пропал.
Месяц пролетел словно в тумане. Влюбленный лорд не пропускал ни единого дня. Дальние поездки верхом сменялись катанием в ландо и даже пешими прогулками по укромным аллеям. Он наслаждался каждой минутой близости, упивался ароматом и вкусом избранницы, шелковой мягкостью ее губ. Мария безоговорочно понимала нежного друга: во время долгих бесед неизменно поддерживала его точку зрения и горячо осуждала каждого, о ком Чарли отзывался неодобрительно. Смотрела так, будто в мире не было никого другого, а он уже не представлял, как сможет жить без нее. Мысли о Марии гнали прочь сон. Мечты о следующей встрече мешали сосредоточиться на разговоре. Каждый поцелуй сводил с ума, каждое прикосновение заставляло пылать от нетерпения, а соблазнительные улыбки распаляли вожделение. Мир стремительно раскололся на две части: в одной, сияющей райским светом, жила Мария, а в другой — темной и холодной — влачили жалкое существование все остальные представители рода человеческого.
Друзья, разумеется, заметили, что происходит, и не преминули поздравить с завоеванием самого лакомого кусочка муслина во всем графстве Суссекс. Чарли лишь молча улыбнулся. Он понимал, что любовь сродни коварной ловушке. Страшно было подумать о том, чтобы оставить Марию на несколько месяцев и отправиться в путешествие по Европе. И не потому, что он боялся влюбиться в другую, как шутливо пророчила мисс Гроноу. Просто потерял голову. В его отсутствие ей ничего не стоило найти другого поклонника — утонченного, независимого, уверенного в себе. Попадись на ее пути принц, она без труда очарует и его высочество. Чем больше Ранс и Лонгхерст рассуждали о неумолимо надвигавшемся большом туре, тем меньше Грэшему хотелось пересекать Ла-Манш. Италия и Греция никуда не денутся, а вот Мария — юная, прекрасная и почти его — вполне может исчезнуть. А когда друзья отправились по домам, чтобы собраться в путь, решение созрело окончательно. Он никуда не поедет. Он останется в Суссексе и женится на Марии.
Оставалось одно: сообщить обо всем отцу.
— Не думаю, что готов отправиться в Италию, — заявил Чарли за обедом. К счастью, они с герцогом оказались за столом вдвоем. Джерард был в университете, а Эдвард поехал в Уэльс, в поместье дяди — графа Доулинга, — чтобы на практике познать секреты овцеводства.
Дарем не произнес ни слова. Долго смотрел на сына поверх стакана, а потом лаконичным жестом отослал прочь слуг.
— Почему?
— Давно не был дома. Хочу поближе познакомиться с поместьем.
Взгляд герцога стал еще острее.
— Думал, ты обрадуешься. — Чарли попытался укрепиться на отвоеванной территории. — Чувство долга и все такое прочее.
— И эта девушка здесь ни при чем?
Вопрос застал врасплох. О Марии он не говорил отцу ни слова, а Ранс и Лонгхерст слишком благоговели перед величием его светлости, чтобы опуститься до сплетен и выдать друга.
— Она не просто «эта девушка», — неловко огрызнулся Чарли, не придумав ничего более подходящего.
Отец хмыкнул.
— О да, конечно. Самая настоящая авантюристка — старается поймать неоперившегося юнца.
— Мне уже исполнилось двадцать два, — возразил Чарли, покраснев от унижения. — Я давно не юнец, а мужчина.
— В таком случае веди себя как мужчина. — Дарем отвел взгляд. — И не позволяй вожделению собой командовать.
— Я люблю ее. — Чарли пытался говорить спокойно и уверенно, однако герцог знал, как спровоцировать эмоциональную вспышку.
— Нет, не любишь, — невозмутимо парировал он. — Всего лишь хочешь затащить девчонку в постель.
И это было правдой — отчаянной, постыдной правдой, — однако Чарли гневно отверг грубое обвинение:
— Ничего подобного! Мои намерения благородны!
Отец скептически приподнял бровь:
— Неужели? В таком случае ты предлагаешь ей несравнимо больше, чем она тебе. Гроноу известны как беспримерные мошенники и вымогатели.
— Мария приличная, скромная девушка!
Дарем положил нож и вилку и пронзил сына безжалостным, стальным взглядом.
— Меня не волнуют ни те уловки, которыми она тебя заманивает, ни твое безумное вожделение. На этой ловкой особе ты не женишься. Если хочешь, можешь сколько угодно лазить к ней под юбку, но мой сын никогда не свяжет себя с семейством пронырливых шарлатанов. Не исключено, что девица обладает некими прелестями, но помяни мое слово: единственное, что ей нужно, это стать герцогиней и получить доступ к богатствам Даремов, чтобы содержать своего никчемного отца. Не поддавайся на искусно разыгранный спектакль и фальшивые чувства, Чарли!
Грэшем глубоко вздохнул и до боли сжал кулаки.
— Я приглашу ее к нам, — решительно заявил он, — и при встрече ты сам поймешь, что ошибаешься.
Дарем посмотрел с легким удивлением, словно не ожидал подобного решения.
— Что ж, отлично, — проговорил он после долгого молчания и взял со стола бокал с вином, как будто хотел показать, что мир восстановлен. — Если желаешь, можешь пригласить и ее родителей.
Предложение было принято с восторгом. Чарли неприятно поразило то откровенное торжество, с которым миссис Гроноу переступила порог особняка; не ускользнул от его внимания и расчетливый, жадный взгляд мистера Гроноу. Отец, разумеется, жестоко заблуждался в отношении Марии, однако приходилось признать, что о ее родителях герцог определенно знал что-то такое, о чем не подозревал Чарли. Впрочем, все страхи испарились без следа, стоило мисс Гроноу заглянуть в глаза и виновато улыбнуться в ответ на излишне громкие восклицания отца и матери. По дороге в гостиную Чарли незаметно взял ее за руку и сразу ощутил, как тонкие теплые пальчики доверчиво сжали ладонь. В душе снова расцвел райский сад.
Герцог почтил гостей присутствием лишь спустя полчаса. Поначалу он вел себя как истинный аристократ — вежливо, но холодно. Несмотря на ликующие взгляды, которые то и дело бросала на дочь миссис Гроноу, Чарли не тревожился: он надеялся, что отец ничего не замечает. Приходилось признать, что мистер и миссис Гроноу ведут себя чересчур цепко, если не сказать алчно. Но ведь не на них он собирался жениться. Мария же, в свою очередь, держалась с обычной спокойной уверенностью.
— Итак, — неожиданно произнес Дарем, мрачно уставившись на мисс Гроноу, — насколько я понимаю, речь идет о союзе.
— Так и есть, сэр. — Миссис Гроноу слегка расправила плечи и окинула дочь сияющим взглядом. — В последнее время мы не слышим ни о чем и ни о ком, кроме лорда Грэшема. Должна сказать, что достоинства молодого джентльмена превосходят даже восторженные оценки Марии!
— Позвольте уточнить, было ли уже сделано предложение? — сухо осведомился герцог.
— Да, сэр. — Чарли спокойно и уверенно встретил требовательный взгляд отца. Несмотря на строгое предупреждение, он все-таки решился на столь ответственный шаг, а сейчас не удержался и нежно посмотрел на невесту. — Счастлив сообщить, что получил согласие мисс Гроноу и благословение мистера Гроноу, ее отца.
При этих словах Мария очаровательно покраснела и скромно потупила взор.
— Благословил детей с огромным удовольствием, — вступил в разговор мистер Гроноу. — Не могу представить лучшей партии. Подобное родство — огромная честь для всей нашей семьи.