Всегда возвращаясь домой

Тридцать миль могут показаться как очень короткими, так и очень длинными. В зависимости от того, как их пройти; от того, что Кеш называют словом вакваха, что буквально значит «путь реки».

Соблюдая особый ритуал, с вежливыми заверениями, они берут воду у Реки и ее маленьких притоков как бы взаймы – для питья, для того, чтобы соблюдать чистоту, для полива – и расходуют ее аккуратно, экономно, осторожно. Они всегда жили на земле, которая на любое проявление жадности отвечала засухой и смертью. Трудная земля: словно бы и ведет себя как чужая, но уж больно чувствительная! И еще она похожа на горных коз, которые крадут у людей пищу и сами становятся их пищей – тощие маленькие горные козы, воришки и жертвы одновременно, вечные соседи и ревнивые наблюдатели, за которыми тоже кое-кто наблюдает, любопытные, бесстрашные, недоверчивые и приручению не поддающиеся. Никогда не изменяющие своей дикой природе.

Корни и источники жизни в Долине всегда были дикими. Ряды виноградных лоз и серых олив, цветущие миндальные сады, овцы с острыми копытцами и кареглазые коровы, винокурни из грубого камня, старые амбары и хлевы, мельницы на берегу ручьев, маленькие тенистые города – о, они прекрасны, человечны, с первого взгляда очаровывают, внушают любовь; однако корни Долины – это корни карликовой сосны, вечнозеленого дубка, диких трав, равнодушных ко всему и не требующих заботы, и многочисленные ручейки, текущие по трещинам, оставшимся после землетрясений, среди скал, поднявшихся некогда со дна тех морей, что существовали задолго до появления на земле человека, или рожденных огнем, что скрыт в глубинах земных. Корни Долины – в дикой природе, в мечтах, в смерти, в вечности. Вон следы диких коз, а вон следы человека и его повозок, – все пробираются не напрямик, старательно огибают корни вещей. Чтобы пройти тридцать миль – и вернуться назад, – может понадобиться целая жизнь.

Пандора беспокоится о том, что делает: рисунок на чашке

Пандора не желает смотреть в широкий конец телескопа на сверкающий как самоцвет, ясно видимый, крошечный, целиком охватываемый взглядом мирок Долины. Она зажмуривает глаза, она не хочет смотреть, она и так знает, что увидит там: Все Под Контролем. Кукольный домик. Кукольная страна.

Пандора выбегает из обсерватории с закрытыми глазами и хватает, хватает вокруг себя все, что попадется под руку.

Ну и что же она получила в итоге, если не считать нескольких порезов на руках? Кусочки, стружки, обломки, черепки. Осколки того, что было Долиной, ее подлинной жизнью. Не где-то там, далеко, а тут, рядом; их можно пощупать, подержать в руках и услышать Долину. Не рассудком, а умом и сердцем. Не вообразить, а ощутить тяжесть куска земляничного дерева, осколка обсидиана, комка синей глины. Даже если разрисованная чашка разбита (а она действительно разбита), то из этого комка глины, да еще зная, как лепить и обжигать такую чашку, даже если рисунок вам целиком неизвестен (а он вам целиком неизвестен), вы сделаете такую же, и пусть заработают ваши ум и воображение. Пусть сердце подскажет вам, как закончить рисунок на этой чашке.

Несколько устных преданий

Истории, рассказанные летним вечером в хижине на горном склоне близ Синшана

Как-то раз Койотиха шла себе, шла по внутреннему миру, и вдруг ей навстречу старый Медведь.

– Можно я пойду с тобой? – спросила Койотиха.

– Нет, – ответил Медведь, – пожалуйста, не ходи со мной. Ты мне сейчас совсем ни к чему. Я ведь намерен собрать всех медведей вместе и пойти войной на племя людей. Так что ты мне в попутчицы не годишься.

– Ах, как это ужасно! – воскликнула Койотиха. – Как ужасны эти твои планы! Вы же все друг друга перебьете на этой войне: они – вас, а вы – их. Не развязывай войну, Медведь, ну пожалуйста, не развязывай войну! Нам всем следует жить в мире и любви! – И, говоря это, Койотиха потихоньку вытащила острый ножик из обсидиана, который украла у Целителей, да и отрезала Медведю яйца; ножик был таким острым, что Медведь даже не почувствовал ничего.

Потом она сунула медвежьи яйца в карман и убежала. И отправилась туда, где жило племя людей. Люди курили табак и пели. Они занимались изготовлением пороха и пуль и чистили свои ружья, готовясь к войне с медведями. Койотиха пошла к их главному военачальнику и сказала:

– О, как вы храбры, доблестные мужи! Вы истинные воины! Каким же мужеством нужно обладать, чтобы с одними лишь ружьями выйти против медведей!

Военачальник забеспокоился и спросил:

– А у них какое оружие?

– У них, – заявила Койотиха, – оружие секретное. Но не могу сказать какое. – Однако, заметив, что военачальник не на шутку разволновался, прибавила: – У них огромные ружья, которые стреляют волшебными пулями, способными превращать людей в медведей. Я вам парочку таких пуль принесла. – И она показала военачальнику медвежьи яйца.

И все воины, которые подходили посмотреть, огорченно спрашивали:

– Что же нам теперь делать?

Койотиха и придумала:

– Значит, так: ваш самый главный военачальник должен выстрелить своими волшебными пулями в медведей и тем самым превратить их в людей.

Но генерал рассердился:

– Нет уж! Уберите эту Койотиху отсюда, от нее одни неприятности!

И люди стали стрелять в Койотиху, чтобы ее прогнать.

Началась война. У медведей были их бесстрашные сердца и когти, а у людей – табачный дым и ружья. Люди стреляли, и убивали медведей одного за другим, и убили почти всех, кроме тех четырех или пяти, которые явились на войну с опозданием и успели отступить и скрыться. Оставшиеся в живых медведи убежали и спрятались в диком краю.

Там они и встретили Койотиху.

– Зачем ты так поступила, Койотиха? – спросили они. – Почему ты не помогла нам, а взяла да и украла яйца нашего лучшего воина?

Койотиха ответила им:

– Если бы я сумела тогда заполучить яйца этого человека, все было бы хорошо. Послушайте-ка меня. Эти люди слишком часто спариваются и слишком быстро думают. Вы же, медведи, спариваетесь лишь раз в году и слишком много спите. У вас нет ни малейшей надежды победить их. Оставайтесь здесь, в диком краю, со мной. По-моему, война – не лучший способ жить рядом с людьми.

И медведи стали жить в диком краю. Почти все звери решили жить там вместе с Койотихой. Кроме муравьев. Они по-прежнему хотели воевать с людьми, и начали войну с ними, и до сих пор с ними воюют.

(Кто-то еще из присутствующих добавляет:) – Это правда, так оно и было. Вот, например, Блоха – старинная приятельница Койотихи; они ведь, как вы знаете, даже живут вместе. Так вот, Блоха посылает своих малышей разбойничать в человеческих жилищах и говорит им: «Ступайте, и пусть они почешутся хорошенько! И дети их тоже пусть немножко почешутся!» (Ребенок, слушающий рассказ, взвизгивает, когда рассказчик щиплет его легонько и щекочет.)

(Еще кто-то вступает:) – Точно. А еще, помните, как когда-то Койотиха сказала Псу: «Уж больно я разгневана тем, что люди выиграли войну с медведями! Пойди-ка ты, Пес, в их город и убей их самого главного генерала».

Пес согласился и отправился в человечий город. Однако женщины в доме, где жил тот военачальник, дали Псу мяса, вытащили у него из ушей колючки, стали гладить его и ласкать и совсем приручили. Когда они говорили ему: «Ложись!», он ложился, когда они подзывали его к себе, он подходил. Этот Пес очень тогда подвел Койотиху и сильно разочаровал ее, перейдя на сторону человека.

(Разговор продолжается еще какое-то время, и самые маленькие дети начинают клевать носом. Их укладывают спать в летней хижине, и все ненадолго замолкают, пока один из стариков поет простенькую колыбельную, которой вторит пиликанье сверчка. Дети уснули, и снова вступает первый рассказчик:) – А тот человек, ну, помните, тот военачальник, который перебил всех медведей, он, конечно, хотел, чтоб его сыновья тоже стали генералами и героями. Он, видно, считал, что весь его героизм спрятан в мошонке. Может, он эту идею у Койотихи почерпнул, не знаю, да только он сам себе яйца взял да и отрезал и каждое по отдельности положил в специальный медный футляр, состоявший из двух половинок, которые могли завинчиваться. Генерал отдал по одному футляру каждому из своих сыновей и сказал: «Даже если вы станете наполовину такими же замечательными мужчинами, каким был я, то и этого достаточно. Вы и тогда будете бесстрашными, а значит, завоюете и перебьете всех своих врагов».