Страница 91 из 98
— Вероятно, вы имеете в виду зодиак.
Теперь я был во всеоружии.
— Бог мой… — Нострадамус развел руками. — Когда я услышал об этом…
— Давно вы об этом узнали?
— Недавно.
— Каким образом вы узнали?
— Ага! — С улыбкой на лице Нострадамус погрозил мне пальцем. — Каким образом дознались до этого вы, доктор Ди?
Стало быть, он все знал. Вероятно, я имел недовольный вид, поскольку старик залился смехом.
— Для какой цели он служит — вот главный вопрос. Я полностью готов признать, что небесный зодиак на земле устроен иначе, но кем, и как нам следует понимать его предназначение?
Старик тоже не знал. Или хотел проверить меня?
— Если его сотворил Господь, — тихо произнес я, — это чудо. Но если его создал человек, то творение его рук свидетельствует о цивилизациях, которые существовали на этих островах до нас и намного опережали нас в развитии.
— Блестящая мысль. — Нострадамус наклонился вперед и взволнованно пожал мне руку, словно он был моим дядюшкой. — Вы умный человек, доктор Ди. Это и есть тайна Мерлина? Как вы думаете?
Наконец я заметил в нем интерес. Нельзя было упускать такой шанс. Теперь было ясно, что ни Кейт Борроу, ни Джон Леланд так и не узнали последней тайны — о цели земного звездного круга, — тайны, которую аббат Уайтинг, вероятно, унес в могилу. И если не осталось никого, кто владел бы ключом к секрету, в будущем нам пришлось бы изрядно поломать голову над разгадкой.
— Думаю, — осторожно ответил я, — ничего определенного пока сказать не могу. В данный момент меня больше волнует дело Артура.
— О, разве он еще не вернулся к жизни, как считают британцы? — Нострадамус скрестил на груди руки, на мгновение задумчиво опустил на них глаза, затем поднял голову и взглянул на меня с лукавой улыбкой. — Разве он не жив, как дух ветви Тюдоров? Тьфу ты! — Он легонько шлепнул себя по руке. — Нарушаю собственное правило не касаться государственных дел.
— Полагаю, в вашем положении было бы почти невозможно избегать их.
Он ничего не ответил.
— Дело Артура, — сказал я, — и Авалон. В попытке понять древнее право Тюдоров на трон Англии и Уэльса некоторые силы при французском дворе непременно должны были осознать важное значение Гластонбери.
— Вы льстите своей стране, доктор Ди.
— Отнюдь, доктор де Нострадам. Не забывайте о своей стране. До тех пор, пока малолетнему Франсуа не доверят бразды правления, Франция останется под защитой Гизов, которые просто мечтают увидеть свою дочь, Марию Шотландскую, королевой Англии.
— Это ее право. Сам папа…
— Ну да… Папа. В этом как раз вся суть. Англия снова получила свободу от Рима. Несмотря ни на что, это почти счастливая свобода.
— Вы заблуждаетесь.
— Вы не живете здесь. Вспомните, сколько было пролито крови после того, как король Генрих порвал связи с Римом. И не забудьте о том, что еще больше крови пролилось в правление Марии Тюдор, когда связь с папой восстановили. После свержения Марии Англия была по горло сыта религиозными преследованиями, и новая королева понимала это. Ей хватило разума осознать, что протестанты и католики могут жить вместе, если не в гармонии друг с другом, то хотя бы сравнительно мирно…
— Это хаос, друг мой! Этот жалкий городишко со всеми его ведьмами и знахарями — Англия в миниатюре. Лондон не лучше. Говорят, что Паркера буквально принудили принять архиепископство в Кентербери.
— Факт остается фактом. За год правления Елизаветы ни один человек не был казнен за свои религиозные убеждения. — Я указал рукой на алтарь. — Взгляните на нас. Вот мы сидим здесь, в католической часовне, и все готово для мессы. И такие часовни можно найти по всей стране. Разве кто-нибудь ищет их? Разве их разрушают?
— Мой добрый друг…
— И такое положение дел не устраивает папу, не так ли? Что касается Франции… Ей всегда мало. С Елизаветой на английском престоле удовлетворение французских притязаний на Англию едва ли возможно. Долгожданное восстание католиков, которое сместило бы Елизавету и поставило бы на ее место Марию де Гиз — можно ли рассчитывать на него теперь? Народ рад наступлению мира, даже многие католики. Почему большинство епископов принесли клятву верности королеве?
— Только предатели.
— И, разумеется, королеве всего двадцать семь лет. Она останется королевой еще полвека. Франция… Гизы… Папа… вы все не у дел. Если только…
Лицо старика было пустым.
Если только…
Картина постепенно прояснялась.
Католическая часовня в подвале Медвела опровергала утверждение Файка о том, что все местные оставили папу и каждый готов поклясться в преданности королеве.
Дела обстояли совсем иначе. С самого начала Файк вел двойную игру. Лицемерно приняв сторону Реформации, он выдал своего аббата Кромвелю в обмен на земли, деньги, рыцарство и место мирового судьи. Возможно, предательство рассматривалось как вынужденная жертва в долгосрочных интересах Римской церкви.
Однако едва ли католическая вера сама по себе была дорога сердцу Файка, судя по тому, что я узнал о нем. Файк был казначеем, распорядителем денежных средств и сам метил на место аббата… по сути, верховного наместника Гластонбери и всех земель к западу с их безграничными богатствами.
Мог ли кто-то убедить его, что все это, или нечто подобное, может еще сбыться? Я вспомнил о длинной комнате, заваленной книгами, мебелью, мелкой утварью — аббатство в запасе. Вспомнил, как рассказывал Ковдрей при нашей первой с ним встрече о том, что Файк ввел суровые наказания за воровство камня из разрушенного аббатства.
Надежды на восстановление монастыря в правление Марии Тюдор рухнули. Однако оно было возможно при покровительстве Марии Шотландской, учитывая богатства французской казны за ее спиной.
Что посулили Файку за его участие в устранении правящей королевы Англии? И какой была роль Нострадамуса в этом заговоре?
И почему — внезапно почуяв неладное, я обернулся, — почему он казался таким подозрительно спокойным?
Глава 54
ОБМАН ЧУВСТВ
Естественно, у него не было причин объяснять мне что-либо. В отличие от несчастного Бенлоу, старик даже не собирался пока умирать.
Мне требовалось чем-нибудь заинтересовать его, и единственной жемчужиной, которую я, кажется, мог бы ему предложить, был ключ к тайнам Круглого стола, земному зодиаку Гластонбери. Но именно этой жемчужины у меня как раз не было.
Только он об этом не знал.
— Кто приходит сюда на мессу? — спросил я.
— Если вы хотите услышать от меня их имена, то я не стану называть их.
— Полагаю, здесь бывают только влиятельные люди. Никакой черни. И эти люди, возможно, также бывают на встречах с путешественниками из Европы? Видными богословами? Государственными мужами? И, конечно, со знаменитыми пророками и предсказателями судеб мира.
Нострадамус улыбнулся.
— Вы приехали в Гластонбери, — продолжал я, — в надежде подобрать ключ к запискам Леланда?
Старик крутил в руках пояс сутаны, но я чувствовал жар его мыслительного механизма. Получить книгу Леланда, совсем недавно захороненную заново, он мог только одним путем.
— Надо полагать, Мэтью Борроу послал книгу вам. Несмотря на свои способности, он так и не сумел понять смысл этих записок.
— Он понял не больше самого мастера Леланда, — ответил Нострадамус.
Возможно, именно так. Леланд передал свои записи Кейт в надежде, что та когда-нибудь постигнет их смысл.
Каким образом сам Леланд узнал об этом? Быть может, кто-нибудь из монахов шепнул ему, дал только намек во время одной из встреч с Леландом, когда тот впервые посещал Сомерсетшир, разыскивая древности и следы Артура. Когда же, наконец, нашлось время изучить вопрос более тщательно, он вернулся. К тому времени большинство монахов покинуло эти места, но Кейт Борроу по-прежнему жила тут, и Леланд обратился к ней.
Теперь я принадлежу самому себе.