Избыток целей

– Татарин сосёт.

(С завода уже выжили шесть конкурирующих фирм, остались две – «Базис-Стэп», принадлежащая «татарину» – Фариду Зарипову, которая кроме свинца и аккумуляторных батарей занималась строительными работами, и «ИсТок», учрежденная сыном главного инженера. Кроме них, существовала карманная структура гендиректора аккумулятроного завода Электро-Балт – ЗАО «Торговый дом Электро-Балт», состоящая из полутора человек – Николая Руденко плюс бухгалтер, его офис находился в соседнем кабинете с Экссоном. Если бы гендиректор аккумуляторного завода нашел вместо Руденко более расторопных людей, то необходимость в Экссоне отпала бы. Но «Торговый дом Электро-Балт» обслуживал лишь нескольких заграничных клиентов, оставшихся еще с советских времен – управления железных дорог бывших советских республик: Киргизия, Узбекистан, Азербайджан, Вьетнам, Корея, Монголия, и т. д. Это был мизер, детская узкоколейная железная дорога в пойме реки Царицы в Волгограде потребляла больше. А Экссон отгружал по всей России, гарантированно выкупал всю производимую заводом продукцию; кроме того, Артур постоянно стращал аккумуляторного вождя, гендиректора завода, что конкуренты не дремлют (в частности Тюменский аккумуляторный завод), могут перебить всю мазу, поэтому Экссону как верному дилеру нужны лучшие условия. Не имея способностей к коммерции, Руденко, если не околачивался в офисе Экссона, пытаясь что-либо вынюхать, то занимался у себя с бездомной собакой, которую приютил в своем кабинете, и даже оборудовал там конуру).

Разобравшись с Андреем, Владимир обратился к Игорю и Алексею:

– Что там с отгрузками.

Игорь Викторович отложил автомобильный журнал:

– Моряки прислали заявки – ЭОАССПТР и «Упрглавсевморпуть».

Скривишееся лицо Владимира ещё больше скривилось:

– Что за нахуй, хули ты бормочешь?

Игорь Викторович, медленно читая по слогам:

– Экспедиционный отряд аварийно-спасательных, судоподъемных и подводно-технических работ…

Владимир, перебивая:

– Хули ты несешь, назови цифру!

Алексей продиктовал, какая требуется продукция, приходные и расходные цены, транспортные расходы и комиссионные ответственным людям, и Владимир записал эти данные в блокнот. После чего обратился к Андрею:

– Покажи наших дебиторов.

Андрей распечатал список клиентов, которым отгрузили товар, и которые еще не расплатились. Изучив документ, Владимир поинтересовался зловеще:

– Это окончательная версия?

Андрей застучал по клавишам, выискивая в компьютере информацию о должниках, которые, возможно, не попали в список. Прошлый раз при аналогичной проверке Владимир придрался, что в таблицу не попала пустяковая цифра 1500 рублей – долг за услуги доставки, а когда ему сказали, что эти сведения учитываются в другом месте, отдельно от товарных взаиморасчетов, то потребовал, чтобы все долги сводились в одну таблицу.

Не найдя, ничего, Андрей кивнул – мол, это все. Владимир швырнул Андрею листок обратно:

– Я наказываю тебя на сумму сделки, которая тут у тебя не указана.

– Чего?!

– Ты меня спрашиваешь «чего»?! – взревел Владимир, и, вскочив, зашагал по кабинету. – Это я у тебя должен поинтересоваться – какого хуя ты тут делаешь?

Заводясь все больше и больше, он обвинял Андрея в долбоебизме, неспособности вести учет, и стремлении развалить компанию.

– Ты постоянно нас лохаешь, мы въебываем, а тебе всё похуй!

Он распрягался, и из всего произнесенного стало ясно, что в таблицу не внесена вчерашняя отгрузка на московскую фирму «Мериндо». И у Вероники, и у Алексея с Игорем имелись данные об этой отгрузке, а у Андрея почему-то нет.

(то был весенний блистательный день, в прозрачном воздухе стояла дрожащая прохлада, и Андрей вдруг с наслаждением подумал, что можно забыть обо всей этой навязчивой трагедии – и обо всех других, и вспомнить о иных вещах, которые были далеки от него и прекрасны, и чем дальше, тем прекраснее, чем прекраснее, тем дальше. Прошлые выходные он летал в Волгоград и… незабываемо время, проведенное с Таней. Да… и почему нигде не сказано, как отделить приятное от неприятного?!)

Так, напустив на себя преувеличенно понурый вид, размышлял Андрей. Прервав монолог, Владимир набрал Артура, который в тот момент отдыхал на море:

– Всё, я отказываюсь от такой работы. Нахуй мы замутили этот бизнес, если у татарина я мог себя чувствовать нормально, зная, что он не проебёт дело, тогда как эти волоебы…

Пройдясь по «волоебам», Владимир приказал Артуру скорее возвращаться и решать вопрос, что дальше делать. Вероника закопалась головой в бумаги и пребывала в состоянии, близком к тремору. Прослушивание вокальных партий Владимира было по-настоящему болезненным процессом.

В этот раз у него был до того апоплексический цвет лица, что возникали опасения за исход беседы.

– Но мне никто ничего не сказал про «Мериндо», без меня отгрузили! – глядя в упор на Игоря Викторовича, сказал Андрей, дождавшись, когда Владимир прокричится.

– А ты кто – гендиректор или так поссать вышел? – парировал тот и приступил к разбирательству.

Полчаса пыток, и Вероника со слезами на глазах призналась, что в обед Игорь Викторович, который брезговал заводской столовой, приказал выписать накладную на Мериндо (пришла фура), после чего пошел на склад и произвел отгрузку. Андрей с Алексеем вернулись с обеда, и всё, что отложилось в их памяти о заводской жизни за последние полчаса, были воспоминания о съеденном гуляше. И если информация об отгрузке каким-то образом дошла до Алексея, то Андрей оказался вне событий.

Уже не разбирая, кому и что говорит, Владимир метался по кабинету с помутившимся взором, склоняя по всем падежам всех присутствовавших, причем самые отборные матюги достались Веронике. Она уже рыдала вовсю, но он лишь скривился:

– Чево ты мне хочешь показать своми ёбанными слезками? Думаешь меня это ебёт?

Шумно отодвинув стул, она выбежала из кабинета.

– Истеричка, – бесстрастно прокомментировал Владимир, – работать нихуя не может, одна истерика и слезы.

Внезапно он развеселился, и почти радостным тоном потребовал, чтобы ни один документ не выходил во внешний мир без подписи Андрея Разгона, гендиректора Экссона, будь то расходная накладная или заявка на доставку питьевой воды в офис. И, взяв свой блокнот, удалился.

– Ну и что будем делать? – сказал Алексей, когда дверь за Владимиром закрылась.

Игорь Викторович взял автомобильный журнал и подошел к Андрею:

– Смотри сюда: Pajero Sport, бензиновый, серебристого цвета, из Германии, $27,000…

(он выбирал себе машину с таким расчетом, что Андрей через год-полтора ее перекупит, поэтому советовался что взять. Андрею нравился Pajero Sport, и Игорь Викторович вот уже вторую неделю искал оптимальные варианты).

Не дождавшись ответа, Алексей стал звонить брату, чтобы обсудить инцидент. Артур всё свёл к шутке. Попросив передать трубку Игорю, сказал:

– Что, доктор-взяточник, брезгуешь ходить в столовку для нормальных простых парней?! Зря. Там всегда можно перекинуться словцом с соседом, жующим бифштекс. Его рожа может быть перепачкана маслом, но такой парень будет для нас важнее самого президента. Насчет Паджеро – успокойся и забей. Новые машины бездушны. Посмотри на их капоты. Они все мега аэродинамичны, поэтому на нем телку не выебешь – сползет на землю. А взять старый мустанг – одним своим видом он только и зовет себе на капот… Или в салон. В багажник не зовет, но туда и не надо.

Состояние мыслительного процесса Владимира Быстрова оставалось квантозапутанным и квантозапущенным – после мощных вспышек по поводу мелких неувязок, во время которых произносились угрозы наподобие «Разгон, ебать-колотить, Игорь за тебя горой, но всё равно я тебя отправлю в Волгоград!», он довольно спокойно отнесся к недостаче в 200,000 рублей. Это обнаружилось случайно при очередной раскидке (дележ прибыли), когда нужно было подвести баланс. Владимир посчитал по своему блокноту доходность всех сделок, прошедших после последней раскидки, вывел цифру, отнял оттуда сумму расходов (учет которых вел Андрей), и приказал снять со счета эти деньги, чтобы позолотить ручку. Тут ему пришла в голову мысль подвести баланс, чтобы проверить, бьют ли цифры.