Страница 89 из 147
Еще слабее были новые части, импровизированные турками из редифа и мустафхиса в течение самой войны, когда лучший солдатский материал и средства уже иссякали. Запасных войск не было, и первоначально мобилизованные, приобретшие боевой опыт батальоны постепенно вымирали, не получая пополнения. Численность батальона колебалась от 774 человек до 100 человек. Высшее военное управление образовывалось военным министром, морским министром, самостоятельным генерал-фельдцехмейстером, высшим военным советом — органом, утверждавшим решения военного министра, и тайным военным советом при султане, распоряжавшимся помимо военного министра. Главнокомандующий был свободен в приведении в исполнение только тех планов, которые получили в Константинополе одобрение перечисленных учреждений. Подчиненные военному министру генералы стремились иметь поддержку в Константинополе и представляли обходными путями свои контрпроекты. Создавалась удивительная анархия; у всех были связаны руки, и все были безответственны. Интриги и отстаивание колокольных интересов характеризуют высшее турецкое управление.
Для вооружения пехоты турки имели перед войной лишь 325 тыс. ружей Снайдера, типа нашей Крнки, но с прицелом на 1300 шагов. Чтобы пополнить и улучшить вооружение, Турция закупила в Соединенных Штатах, у компании Пибоди, 600 тыс. ружей Пибоди-Мартини, несколько уступавших по качеству нашим берданкам, но имевших прицел на 1800 шагов. Перевооружение турецкой пехоты началось в октябре 1876 г.; к началу Русско-турецкой войны 310 тыс. ружей Пибоди были розданы войскам. 70 % турецкой пехоты получили лучшее оружие. Противоположное, по сравнению с Россией, отношение Турции к вопросу перевооружения дало ей крупный плюс.
В вооружении артиллерии Турция равнялась по Пруссии. Небольшая часть полевых орудий была бронзовая, устаревшего прусского образца Варендорфа; основная масса полевой артиллерии имела новые дальнобойные стальные, орудия.
Турецкое правительство очень скупо отпускало в мирное время кредиты на содержание кадров армии, часто задерживало отпуск жалованья и пайка. Но оно охотно шло на материальные затраты по подготовке к войне. Много денег ушло на крепости; на сухопутных и береговых укреплениях имелось до тысячи крупповских стальных орудий.
Ни обозов, ни госпиталей, ни полевого интендантства в Турции не было. Каждая рота получала примерно по четыре вьючных животных; остальной обоз должен был образовываться собираемыми в мере надобности обывательскими повозками. Снабжение шло от довольствующих органов военного ведомства, которые в каком-либо пункте позади частной армии нагромождали большой магазин. Каких-либо звеньев, которые соединяли бы этот магазин с войсками на фронте, в организации не было. Это стесняло до крайности способность турецких войск к маневрированию.
Малоподвижность войск мало смущала турецкое правительство. Поскольку русская армия получала одностороннюю подготовку к наступлению, постольку же турки односторонне готовились к обороне. Они умели с чрезвычайной быстротой возводить хорошо примененные к местности укрепления. Надежды и планы турок сводились к тому, чтобы втянуть русских в осадную войну, особенно в четырехугольнике крепостей Рущук — Силистрия — Варна — Шумла. Отстаивая ряд позиций, турецкая армия могла выиграть дорогое время и выказать себя с лучшей стороны.
Турецкий флот прочно господствовал на Черном море; он состоял из 17 броненосных и 14 неброненосных судов. По Парижскому миру 1856 г. России было запрещено иметь военный флот на Черном море. Александр II воспользовался войной 1870 г., чтобы декларировать отказ от этого обязательства, что произвело дипломатический скандал, но флота строить не стал. Между тем для удара на Константинополь господство на Черном море получало огромное значение. Турки имели и сильную речную флотилию на Дунае в составе до 60 пароходов, из которых десяток был вооружен пушками и имел слабую броню. Всего турецкий флот имел личный состав свыше 15 тыс. человек и 763 орудия. При оценке боевых действий нельзя признавать равноценными турецкие и русские войска. Лишенные нестроевых и обоза, не могущие маневрировать, со слабой по числу артиллерией, анархически руководимые — турецкие, большей частью ополченские батальоны было бы ошибочно по числу штыков сравнивать с русскими постоянными батальонами, имевшими на своей стороне все преимущества организации и устроенного тыла, а также преимущества, вытекавшие из содействия сильной конницы и многочисленной артиллерии.
План Обручева. Составление плана операций выпало на долю профессора Академии генерального штаба и управляющего делами Ученого комитета главного штаба (ячейки русского Большого генерального штаба) генерала Обручева, образованнейшего офицера русского генерального штаба, мышление которого, однако, лежало в русле наполеоновской догмы.
Обручеву принадлежат два проекта; первый был представлен 15 октября 1876 г., и в соответствии с ним была произведена первая частная мобилизация; второй проект относится к 27 марта 1877 г., и в соответствии с ним была произведена вторая мобилизация и начаты военные действия. Оба проекта покрывают друг друга во многих частях; они признают важнейшим Балканский театр и определенно второстепенным — азиатский театр войны. На балканском театре внимание Обручева в обоих случаях привлекает развитие операций через Дунай на участке у Систова; действительно, политическое соглашение с Австрией исключало распространение операций русских на запад, на территорию Сербии; а переходить Дунай восточнее, в районе его нижнего течения, как мы это делали в прежние войны с турками, теперь не было смысла: на Черном море господствовал турецкий флот, и русская армия ничего не выиграла бы в отношении снабжения, если бы держалась вдоль побережья; а между тем это восточное направление привело бы русскую армию внутрь турецкого четырехугольника крепостей и заставило бы ввязаться в осадную войну, что туркам было только на руку. К тому же к востоку от меридиана Рущука большую часть населения Болгарии составляли тогда турки — мусульмане; действуя же западнее этого меридиана, русская армия направлялась по местности с резко преобладающим христианским населением. Расчеты на помощь этого населения — местными средствами, формированием дружин, разведкой, действиями на тылы турок — играли в плане Обручева крупную роль.
Первоначальный план преследовал скромную цель — оккупации части Болгарии к северу от Балкан для оказания давления на турецкое правительство. Силы Турции были еще развернуты преимущественно против Черногории и Сербии, а также в Боснии, на которую зарилась Австрия. К войне с Россией Турция была совершенно не готова. Обручев полагал достаточным, в этих условиях, направить для оккупации 4 корпуса плюс 1 резервную дивизию для тыловой службы. Глубокий тыл был прикрыт политическим соглашением с Австрией. Вопросы форсирования Дуная у Зимницы — Систова были прекрасно разработаны в этом проекте и впоследствии точно осуществлены: ряд минных заграждений и осадных батарей должен был стеснить турецкую дунайскую флотилию и очистить от нее нужные нам участки Дуная; в помощь им перевозились на Дунай по железной дороге легкие минные катера; мостовой материал и деревянные понтоны заблаговременно должны были быть заказаны на лесопильных заводах Румынии и сплавлены по притокам Дуная к месту постройки мостов; переправе главных сил должна была предшествовать демонстративная переправа у Галаца и т. д. После переправы намечалось для расширения базы на Дунае быстрое овладение слабо еще укрепленным Рущуком. Общий подсчет сил для первой мобилизации складывался у Обручева так: 8 пехотных дивизий, предназначенных в действующую армию на главный театр, развертывались в Бессарабии; 4 пехотных дивизии входили в состав кавказского действующего корпуса; 4 дивизии охраняли побережье Черного моря, и 4 мобилизованных дивизии собирались в пределах Киевского военного округа, как стратегический резерв. Сильное занятие Черноморского побережья и выделение стратегического резерва объясняются преувеличенным опасением выступления Англии. Наша стратегическая мысль находилась еще под впечатлением крымского десанта союзников в 1854 г. и упускала из виду, что Англия без союза с Францией была бессильна предпринять десантную операцию; сверх того соглашение с Австрией развязывало нам руки, а наличие железных дорог крайне затруднило бы и обратило бы в авантюру новую попытку захвата Севастополя. Да за отсутствием у нас морских баз на Черном море в 1877 г. на побережье его нелегко было бы выбрать сколько-нибудь важный объект для десантной операции, за исключением Одессы.