Страница 39 из 147
Этот неуспех имел решающее значение. Потери каждой из сторон достигали 23 тыс. Но для более слабых численно южан эти потери составили 34 % всего состава армии. Последняя уменьшилась до 45 тыс.; только решительная победа над Мидом могла бы открыть путь дальнейшему вторжению в штаты Севера этим слабым силам. А вместо победы третий день сражения под Гетисбургом принес тяжелую тактическую неудачу. Новые 12 тыс. подкреплений, подошедшее к Мецу, еще более нарушали соответствие сил.
Ли решил отступить в Виргинию. Чтобы дать время обозам отойти, 4 июля Ли оставался в занятом расположении. Мид, армия которого была страшно потрясена, также бездействовал. Утром 5 июля позиции южан перед его фронтом оказались пустыми, и лишь Стюарт искусно прикрывал отступление.
Дивизия северян Френча, из Фредерика, успела продвинуться вверх по Потомаку и разрушить в тылу Ли все мосты; Потомак от дождей разлился; все броды закрылись. Только что, 4 июля пал на р. Миссисипи последний оплот южан — Виксбург, в котором Гранту сдались осажденные 30 тыс. южан с 117 орудиями. Весь Север ожидал, что та же участь постигнет и армию Ли. Однако последний успел собрать 7 июля свою армию к Хагерстауну и ожидал падения уровня воды в Потомаке и сбора нового мостового материала. Лишь 13 и 14 июля Ли удалось совершить переправу у Вильямспорта. Мид вел параллельное преследование через Мильдтаун, подошел к Вильямспорту только 12 июля и перешел в решительную атаку 14 июля, когда на предмостной позиции оставались только редкие спешенные стрелки Стюарта, которые счастливо ускользнули. Удалось захватить всего 2 орудия. От дальнейшего вторжения в Виргинию Мида удержали вспыхнувшие на Севере бунты, не только прекратившие приток пополнений к северянам, но вынудившие направить в крупные центры лучшие полевые части. Лишь в октябре Мид смог перейти в наступление и в ноябре форсировал Рапаганок.
Общие замечания. Работа над историей гражданской войны представляет необычайные трудности. Соединенные Штаты отказались после нескольких попыток от издания официальной истории и лишь отпечатали, сведя в систему, весь громадный архивный материал. Нет еще не только исчерпывающей военной, но и политической истории гражданской войны между Севером и Югом.
События гражданской войны в Соединенных штатах отразились на предпочтении, оказанном французами в 1870 г. пассивным оборонительным действиям в бою; Мольтке усвоил из опыта этой войны требование выдвигать кавалерийские дивизии для самостоятельных действий; кавалерийские дивизии и в Европе стали отрываться от пехоты, хотя в 1871 г. прусская кавалерия еще почти не была вооружена ружьями и не годилась для спешенного боя. В скором времени опыт этой дальней и труднопонятной войны был оттеснен из кругозора Европы крупными успехами прусских армий под руководством Мольтке в войнах 1866 и 1870–71 гг.
Только кавалерийские писатели продолжали изучать кавалерийские рейды Стюарта — явление, почти вовсе незнакомое новейшей военной истории Европы до гражданской войны в России 1918–1920 гг. исключительно. Театр войны, условия борьбы, измор, лежавший в основе успеха северян, — все противоречило шаблонам европейского военного мышления. Без внимания к условиям гражданской войны ограничивались указанием на огромные военные затраты Севера в течение четырехлетней войны против 5 миллионов отколовшегося, белого населения, не имевшего прочной военной организации. Прямые военные издержки Севера превышали 13 миллиардов франков, т. е. победа Севера над Югом обошлась почти в 7 раз дороже, чем победа Германии над Францией в 1871 г., хотя Франция имела в 7 раз большее население, крупную промышленность, военные традиции и организацию. Отсюда защитники регулярных армий делали выводы, что в своем материальном истощении и в громадных потерях в людях[51] Соединенные Штаты должны видеть расплату за то, что в мирное время они игнорировали военное дело; за то, что военное ведомство в мирное время занимало в Вашингтоне лишь небольшой неказистый домик, тогда как другим министерствам были настроены мраморные дворцы; за то, что численность регулярной армии доходила лишь до 17 тыс. человек. Все эти аргументы довольно сомнительны; наличие большой регулярной армии не спасает от гражданской войны, как мы видели в России в 1917–1920 гг.; быстрейшее завершение гражданской войны в России, по сравнению с Соединенными штатами, мы, конечно, должны отнести главным образом за счет гораздо более глубокого революционно-социального потрясения, чем за счет наличия в России 1917 г. широких военных навыков, хотя и последнее, конечно, имело значение.
Изучение эволюции военного искусства не может в наше время обходить историю гражданских войн. В частности уроки событий 1861–1865 гг. нашли непосредственный отголосок в Европе в 1870–71 гг. в руководстве Гамбеттой и его ближайшими сотрудниками борьбой французских провинций против прусского нашествия. Едва ли, не изучив серьезно гражданскую войну 1861–1865 гг., исследователь может понять вполне историю современной нам русской гражданской, войны и справиться с ее исследованием. Аналогии до толкования международного права Линкольном и Лениным, до влияния позиции зарубежного пролетариата, до роли конницы, до рейдов Стюарта, Буденного, Мамонтова, до значения в операциях населенных пунктов (Гарисбург — Львов) напрашиваются сами собой. В кратком приведенном очерке мы уже смогли познакомиться с теми трудностями, которые рабочие и крестьяне Севера — в конечном счете основная опора Линкольна — встретили на пути построения своей армии и в особенности на пути создания высшего командного состава. Отношения между политикой и стратегией в эту войну заслуживали бы отдельные исследования..
При изучении Гетисбургской операции мы видели, какое огромное значение может получить политический центр, вроде Гарисбурга. Это значение, этот расчет на базу впереди приводят к тому, что Ли, игнорируя живую силу неприятеля, намечал сначала одним корпусом Иуэля, затем всей армией выполнение как бы огромного рейда по неприятельской территории и готовился вовсе отказаться от сообщений со своей истощенной базой — Виргинией. В этой важнейшей операции генерал Ли как бы стремился вооруженной рукой внести контрреволюцию извне на Север. Но вскоре у него создалось впечатление, что его успехи скорее мешают, чем помогают агитации его друзей-демократов Севера. «Я вижу, что мы никогда не сумеем добиться мира наступательными сражениями; чем больше мы побеждаем, тем сильнее раздуваем мы ненависть в этой гражданской войне; поэтому впредь я ограничусь, по возможности, обороной и буду беречь своих солдат». Так резюмировал Ли политико-стратегический опыт Гетисбурга. В середине операции-рейда он сознал отсутствие под ним политической почвы и хотел перейти к тактической обороне на неприятельской территории; получилось, однако, встречное сражение.
Надо подчеркнуть крупные невыгоды для армий Юга, выливавшиеся из тесного сосредоточения их главных сил около г. Чемберсбурга; это сосредоточение объяснялось привычкой войск бивакировать в Виргинии вследствие ничтожных размеров виргинских поселков, а также желанием дать войскам дневку около магазинов, собранных конницей в Чемберсбурге, откуда войска могли регулярно получать довольствие. За это тесное сосредоточение, в связи с неожиданным изменением дальнейшего движения под прямым углом вправо, пришлось расплатиться маршем 7 дивизий по одной дороге и вытекавшими из него трудностями развертывания. Как это ни удивительно на первый взгляд, но группировка корпуса Иуэля на отлете оказалась в боевом отношении много выгоднее, позволив двум дивизиям последнего простым движением к полю сражения поставить северян в охваченное положение.
Создавшееся в первый день под Гетисбургом положение, после разгрома двух головных корпусов северян, исключало возможность для южан и перехода к обороне, и планомерной подготовки дальнейшего наступления. Надо было ковать железо, пока горячо, и, не заботясь об установлении порядка, о занятии исходного положения, о выжидании других дивизий, подходивших тонкой кишкой, энергично ломить вперед, разбрасывая подходящие корпуса северян и нанося им поражение по частям. Следовало вести атаку без оглядки, вводя немедленно в бой каждую часть, прибывавшую на поле сражения, оставляя задачу резервов на еще тянувшиеся в походном порядке части. Ли тщетно пытался в первый день сражения дать ему такой встречный характер, развивать его непосредственно из походной колонны. Его корпусные командиры были не знакомы с методами ведения встречного боя, они были избалованы успехами, одержанными в Виргинии, когда обстановка была ясна заранее и роли каждого определенно очерчены. Корпусные командиры инстинктивно перевели бой в русло планомерного сражения.
51
Только в армиях Севера было убитых 103 тыс. и умерших от болезней 185 тыс., итого смерть унесла у Севера 288 тыс. солдат и офицеров; потери Юга умершими превышают 200 тыс. Число раненых с обеих сторон, вероятно, близко к миллиону.