Секреты удачи

— А кто-нибудь вообще вступает в этот клуб? — поинтересовалась Пиппа.

— Уоллес и Пегги Стаутмейер, — всхлипнула Биби, протягивая кассиру кредитку. Она покупала маленькое колечко за восемьдесят тысяч долларов, просто для поднятия настроения. — Он тупой фермер, разводит цыплят. А она выглядит как трактор.

— Это значит, что осталось всего одно свободное место, — сказала Ли.

— Не стоит слишком надеяться, — бросила Биби, удаляясь.

Пиппа и Ли ехали домой, и настроение в «дюсенберге» было похоронное.

— При таких обстоятельствах стоит ли вообще затевать этот «бентли»-бал? — усомнилась Пиппа. — Дюси, похоже, замышляет маленькую грандиозную аферу.

Ли была сама не своя:

— Это должно стать моим победным ходом, Космо. На Мосса в этом деле можно рассчитывать.

Пиппа остановила автомобиль перед «Каса-Боус», сразу позади фургона службы дезинфекции бассейнов. Под портиком был припаркован абрикосовый «мерседес». Пиппа улыбнулась: Коул дома. Как, к несчастью, и Мосс.

— Какого черта он делает дома в это время? — возмутилась Ли.

Пиппа тихонько застонала: в суете с одеванием Ли к ленчу она совершенно забыла о счетах, которые должна была положить на стол Мосса.

— Оставьте все в машине, сеньора. Если мы намерены поговорить с ним о вечеринке, последнее, что ему нужно видеть, это десять пакетов от Армани.

Они проехали в гараж, где Коул полировал черный «порше».

— Приветствую, дамы! — улыбнулся он. — Прошу прощения: дама и джентльмен.

— Что вы оба делаете дома? — с порога начала Ли.

— Кажется, вы с мистером Боусом встречаетесь сегодня в пять часов с крупнейшим поставщиком люрекса.

Ли начисто забыла об этом.

— Йо-хоо, — пролепетала она, когда они с Космо вошли в дом. — Тициан! Где ты, дорогой?

Нигде. Мосса они обнаружили в библиотеке, где тот при свете галогеновой лампы перебирал груду черных перьев.

— Ты не видел Тициана?

— Я отправил его в школу дрессировки, застав эту тварь за жеванием моего лучшего турдус мерула.

— Ты сослал мою собачку, не поставив меня в известность? Будь ты проклят!

— Он вернется через неделю. — Со сломанными ребрами. — Где вы были?

— На долгом продуктивном ленче с Дюси, — ответила Пиппа. — Она живет в живописном замке с коллекцией оружия. Она продемонстрировала нам свою коллекцию кукол и…

— Где счета за собачье увеселение? — прервал ее Мосс.

— Сейчас принесу, сеньор.

Когда Пиппа вернулась с большой папкой, Мосс уже отобрал у Ли бумажник и подсчитывал общую сумму на чеках дневного шопинга.

— Восемнадцать тысяч шестьсот девяносто восемь долларов, — подвел он итог. — Это случилось до или после того, как Дюси показала вам свою коллекцию?

— Мы купили только самое необходимое! — со всей возможной отвагой доложила Пиппа. — Сеньоре Боус требуется новый образ непременно.

— Заткнись, Космо. Дай-ка свою папку. — Мосс вновь занялся калькуляцией. Он что-то сложил, подвел итог и отошел к окну.

— Сорок восемь тысяч долларов с мелочью, — задумчиво пробормотал он, глядя за окно с таким интересом, словно Венера Боттичелли только что шагнула из раковины прямо в его патио. Без всякого предупреждения Мосс схватил глобус и запустил им в голову Ли. — На собачий день рождения! — завопил он. — Ты что, не в своем уме?

Пиппа, как опытный футболист в броске — мяч, взяла подачу, спасая и глобус, и ценный нос Ли.

— Право же, сеньор Боус!.. — выдохнула она, приглаживая волосы. — Это ниже вашего достоинства.

Она поставила глобус на место:

— А сейчас вы сядьте и замолчите. Мне нужно вам кое-что сообщить.

Мосс был настолько удивлен, что подчинился. Пиппа повела себя ровно так же, как это делала Тейн последние двадцать лет, когда супруг начинал раздражаться по поводу текущих расходов:

— Вы успешный человек, имеющий счастье быть женатым на красивой порядочной женщине, которая выбрала вас из всех приличных, красивых и благородных мужчин Далласа.

— Буффало, — прошептала Ли.

— Не важно. Ваша жена должна быть отражением вашей успешности — именно в этом состоит ее священный долг по отношению к вам. В свою очередь вы должны обеспечить ее средствами для поддержания высокого социального статуса.

— Кто это сказал? — огрызнулся Мосс.

— Прошу вас, не перебивайте! — Пиппа пожалела, что выпила теплый мартини у Дюси; из-за него она упустила самый убедительный раздел речи Тейн. — Несколько тысяч долларов там и сям — ерунда для человека с вашим состоянием. Более того, это вообще не вопрос денег. Это вопрос уважения к женщине, которая отдала вам каждую унцию своей жизни, своей крови. Это ваш шанс быть по-настоящему джентльменом.

Это все, что Пиппа припомнила из монолога Тейн «Сожги меня на костре». Если Мосс хотя бы отчасти был похож на ее отца, то сейчас в любой момент мог хлопнуть дверью, поэтому она решительно продолжила:

— Вы хотите стать членом «Кантри-клуба» Лас-Вегаса. Вы доверили своей жене эту невыполнимую миссию. И сейчас должны ее поддержать.

— Что в этом такого невыполнимого?

Пиппа вздохнула, словно вынуждена была объяснять, что два плюс два равняется четырем.

— Сегодня днем мы встретили четырех женщин, которые попытались вступить в клуб. Каждая из них потратила от трехсот до шестисот тысяч долларов на достижение этой цели. И сегодня утром каждая получила письмо с отказом.

Мосс замер:

— А что не так?

— Комитет проголосовал против.

— Что это значит? Чьи-то интриги?

— Некто написал анонимное письмо с возражениями.

— Анонимное, черт побери. Кто?

— Это тайное голосование. И решение должно быть единогласным.

— А Стаутмейеры попали, — начала было Ли. — Представляешь?

— Ш-ш. — Пиппа вновь обратилась к Моссу: — На сегодняшний день вы потратили жалкие восемнадцать тысяч на тряпки и сорок восемь тысяч на праздник плюс еще несколько тысяч на развлечения.

— Не забудьте — шестьдесят пять тысяч на вас лично.

— Отлично! — отрезала Пиппа, стремительно подсчитывая в уме. — Все равно получается лишь сто тридцать тысяч долларов, что, грубо говоря, едва достаточно, чтобы купить вам два голоса из шести. Вы не можете позволить себе выглядеть дешевкой, сеньор Боус. Насколько сильно вы хотите попасть в этот клуб?

Он поразмыслил:

— У вас ведь припрятано что-то в рукаве, а, шмакодявка?

— Мосс! Не смей разговаривать с Космо в таком тоне!

Пиппа пожала плечами:

— Да зовите меня как угодно. Я предлагаю бал-маскарад. Двести тысяч долларов.

— Я дам тридцать.

— Сто сорок.

— Девяносто.

— Идет.

— А теперь вы расскажите кое-что мне, Космо, — прорычал Мосс. — Где собирается этот членский комитет?

— В клубе, насколько я могу предположить.

— Когда следующее заседание?

— Зачем вам это знать? Вы не можете присутствовать. Не можете даже пытаться выяснить дату заседания.

— Вы действуйте своим путем, а я пойду своим.

Над верхней губой Пиппы защекотало. Проведя языком по губе, она почувствовала колкую щетину. Усы медленно сползали: день выдался длинным и жарким.

— Простите, — поспешно сказала она. — Я немедленно займусь организацией бала.

— Постойте! Что мне надеть сегодня на встречу с этими «люрексами»? — воскликнула ей вслед Ли.

— Желтое платье от Эррера с малиновыми лодочками. Жемчуг и лепту для волос, если у вас есть.

Пиппа помчалась в свою комнату, где убедилась, что усы висят на нескольких ниточках. Хуже всего, что утром она оставила тюбик с клеем незакрытым и он почти весь вытек на туалетный столик. Она ринулась в ванную за бритвой, чтобы попробовать отскрести хотя бы немного.

Коул брился, стоя нагишом у раковины.

— Ой, мама! — взвизгнула Пиппа.

— Я полагал, мы договорились стучаться, Космо, — заметил Коул, ничуть не нервничая.

— Я полагал, вы моете машину! — Пиппа ввалилась обратно в комнату и захлопнула дверь. Она в жизни не была так унижена. На миг Космо исчез и вернулась прежняя, раненая Пиппа, готовая кричать во весь голос. Она было бросилась на кровать, чтобы зарыться головой в подушку и завыть, как вдруг услышала: Коул насвистывает «Этот дивный мир»… Она задержала дыхание, прислушиваясь. Он, кажется, счастлив. На самом деле счастлив.