Страница 69 из 119
Теперь рассмотрим базисные предложения внутри исторических наук. Эмпирические факты, выдвигаемые ею, могут быть взяты из документов, находок и т. п. Однако нередко мы можем понять их лишь в свете определенной теории, устанавливающей то, что они, собственно, значат и к каким событиям они относятся. Потому-то к их датировке должен привлекаться ряд теорий из так называемых вспомогательных наук, к примеру из геологии, химии, астрономии и др.
Рассмотрим в заключение социальные науки. Как эмпирически определяется экономическая ситуация, которая затем могла бы быть описана в базисных предложениях? Здесь также, очевидно, речь идет не просто о доступных любому человеку фактах, но об очень сложной конструкции, создаваемой при участии многочисленных теоретических предположений, в том числе о весомости и значении многообразных данных. Точнее, вообще не существует вполне независимых от теории научных фактов, потому что они всегда уже каким-либо образом замечены в научном свете и истолкованы. Собака Павлова, рассматриваемая в психологии как подопытное животное, очевидно, не является собакой, выступающей как предмет мифического рассмотрения. То же самое верно для любого испытуемого объекта, к которому изначально применяется теоретический строй понятийности и совокупности законов психологии. К такому же выводу мы придем, если возьмем сравнимый по своей простоте факт битвы Ульриха фон Юнгингена. Решающее различие состоит в том, рассматриваем ли мы его как фигуру в научном или же мифическом смысле (скажем, как героя). Датировка битвы также не является здесь чем-то само собой разумеющимся, как это может показаться, так как она, с одной стороны, покоится на законе "ретродикции", вовсе не являющимся простым непосредственным фактом, то есть на заключении от современных свидетельств к прошлому, а с другой — на том способе времяисчисления, который вытекает из законов астрономии4.
Из всего этого следует, что при обосновании фактами базисных предложений науки предполагается состоятельность ряда теоретических предположений, то есть ряда законов и правил. Эти теоретические предпосылки обозначаются в вышеприведенной схеме буквами ?? и ??. Я называю их аксиоматическими предпосылками. Их, в свою очередь, можно попытаться проверить и обосновать. Но это может произойти лишь путем применения к ним указанной схемы объяснения, если их общие положения подтвердят базисными предложениями, но для этого пришлось бы сделать опять-таки другие предпосылки ??' и Т2. Поскольку невозможно продолжать этот процесс обоснования до бесконечности, в конце концов нужно будет остановиться на группе предположений ??" и ??', далее теоретически недоказуемых. Тогда эти предположения будут представлять аксиоматические предпосылки a priori проверки соответствующих фактов. Следовательно, научные факты, выраженные в базисных
предложениях, никогда не даны чисто эмпирически, но всегда являются релятивными, действительными лишь при условии принятия также и относящихся к ним неэмпирических компонентов.
2. Оценочные постулаты, необходимые для эмпирического подтверждения или опровержения общих положений науки
Предположим теперь, что Fa и Ga эмпирически обоснованы указанным способом при помощи априорных предположений. Значит ли это, что и выступающее во второй посылке общее положение является эмпирически обоснованным? Очевидно, что это лишь отчасти соответствует действительности, так как базисные предложения высказьщают нечто лишь о единичных фактах, законы же и правила — о всех случаях в определенной области, причем их совокупность большей частью является по крайней мере практически бесконечной. Каким же количеством фактов типа Fa и Ga следует тогда довольствоваться, чтобы рассматривать данное общее положение как вполне эмпирически подтвержденное? Требуется ли их для этого чрезвычайно много, или лишь несколько, или при определенных обстоятельствах достаточно одного? Ясно одно: решение об этом никогда не может быть обосновано эмпирически, поскольку это есть решение по поводу, а не с помощью опыта, поскольку от него зависит рассмотрение законов или правил как эмпирически подтвержденных или нет.
Аналогично, если общее положение науки является проверенным, но не подтвержденным, то есть Fa соответствует фактам, а Ga — нет. Тогда можно было бы предположить, что тем самым общее положение опровергается раз и навсегда, ведь оно должно быть верным для всех возможных случаев. Но, как показывает история науки, к столь быстрому отрицанию люди часто не готовы. Так происходит потому, что Ga как раз не дано эмпирически однозначным и простым способом, но с ним связан ряд априорных и теоретических предпосылок, вопросы и сомнения по поводу которых никогда нельзя снять полностью. К тому же, как правило, доказательству подлежит не одно отдельное общее положение, а целые теории и комплексы теорий. Так что в таком случае всегда следует обдумать, следует ли искать ошибку в априорных предпосылках базисных предложений или в общих положениях и теориях, проверенных при помощи базисных предложений, а также и то, где вклиниться в это тесное сплетение теорий. Также и в других случаях можно принимать подтверждающие базисные предложения или ставить под сомнение с помощью последних сделанные априорные предпосылки. Но к какому бы решению ни пришли, это решение не сможет быть эмпирически обосновано. Принимается ли решение по поводу или на основе тех фактов, что содержатся в базисных предложениях, — это зависит от того, считаем ли мы их основанием для опровержения или нет.
Если в случае общего положения в схеме объяснения речь идет о статистическом законе или о статистическом правиле, то проблема проверки приобретает весьма серьезное значение. В подобном случае применяемые базисные предложения выражают статистическое распределение предикатов в данной совокупности. Общее положение указывает на то, с какой вероятностью от этого распределения можно делать вывод по поводу другого, например, будущего распределения данной совокупности. Поскольку я не могу здесь вдаваться в детали, то для пояснения незнакомому с вопросами статистики читателю следует привести простой пример. Было выявлено, что во временной промежуток Т шестерка выпадала в '/в всех бросков кости. Предположим, некто устанавливает статистический закон: всегда, когда бросаются кости, вероятность выпадения шестерки составит '/в. Предположим далее, что позднее при ста бросках кости не выпало ни одной шестерки. Следует ли теперь рассматривать статистический закон как опровергнутый? Но что, если мы продолжим бросать кости и в конце концов при 360 бросках выпадет как раз 60 шестерок? Должен ли теперь закон быть принят вновь? Ясно, что такое решение не может определяться чисто эмпирическими соображениями.
Вообще я называю такие решения о принятии или опровержении научных общих положений и теорий, будь они статистическими или нет, оценочными постулатами. Эти постулаты, однако, не выдвигаются произвольно ad hoc, но равно покоятся на цельном сплетении ранее сформулированных методологических правил и аксиоматических предположений. Потому в вышеприведенной схеме они вкратце также обозначаются через "Т", а именно — через "Тз"5.
3. Онтологические постулаты, необходимые для эмпирических научных положений
Предложение признается научным лишь тогда, когда оно выполняет определенные нормы. Физические предложения, в которых, например, речь идет о целях, исторические нормы, которые принимаются как божественное воздействие, базисные предложения, которыми физические предметы обозначаются как нечто идеальное или не включаются в пространственно-временной континуум, нельзя рассматривать как принадлежащие науке. Однако можно установить, что в случае подобных норм дело идет о тех очень общих представлениях, которые, как показано в главе IV, определяют онтологические основы науки. Они составляют ее основания в том смысле, что каждая из их теорий выводится из них при наличии определенных граничных условий. Таким образом, например, утверждение о том, что пространственно-временной континуум описывается Евклидовой геометрией, есть не что иное, как подобная конкретизация. Теперь мы можем эти онтологические основы наук (см. гл. IV) понять как аксиомы теорий