Избранная по контракту

— Да не переживай ты так, Дашка! Ребята сказали, что вернут все так, что никто ничего не заметит, — глядя на меня кинулся утешать меня друг.

— Никто ничего не заметит?

— Никто.

— Ха, жизнь-то налаживается, мой толстопузый дружок! — Я, радостно пропев, вскочила и полетела назад в шатер.

Распахнув шкаф-купе, я начала увлеченно рыться в его недрах в поисках купальника.

— Сосискин, ты только представь, какие перед нами открываются перспективы: у нас с тобой (заметь, на дармовщинку) есть и аквапарк, и свое казино! Правда, не знаю, зачем оно мне, я вроде как не азартная, — вещала я, выкидывая на пол вещи.

«Жаль только, на банане и на водном скутере никто не прокатит», — уныло констатировало желание покрасоваться фигурой, но его нытье заглушила фраза, пролившая бальзам на мою совесть:

— А казино не ты захотела, а мужики, так что не казни себя.

— Во, тем более не наш косяк, так что релакс, мой юный друг. — Насвистывая, я заставила свою совесть окончательно заткнуться.

Наконец купальник был найден, надет — и я стала любоваться отражением в зеркале. По большому счету, любоваться было нечем. Синюшный цвет тела мало гармонировал с окружающей обстановкой. Ничего, через пару дней тушка приобретет ровный южный загар, организм насытится озоном и витаминами — и тогда, может быть, я отправлюсь в дальнейшее путешествие, если, конечно, захочу. Где это четко прописано, что именно я должна искать главного подонка, а не этот засранец должен прийти ко мне? На всякий случай надо уточнить у Сосискина, куда я дела вчерашнюю кабальную расписку. Остался только один вопрос:

— Скажи мне, герр такса, на кой черт я приперла кактус, что стоял у компьютера? — Я кивнула на спинку дивана, на которой торчала колючка.

— Ну, ты заявила, что еще не знаешь, какая радиологическая обстановка в этом мире, а кактусы, как известно, глушат всякие там негативные волны, вот ты его и принесла. И вообще хватит уже дурацких вопросов! Пойдем лучше на море, — нетерпеливо протявкал Сосискин.

Остаток дня мы провели с пользой: я купалась, загорала, ела фрукты, каталась с горок, гонялась за Сосискиным по пляжу, жарила шашлыки, пила пиво. А вечер… Вечер я провела так, как, видимо, давно мечтала: сидела в кресле-качалке, укутавшись в плед, попивала виски, покуривала трубку и смотрела на закат.

Глава четвертая

Время летело незаметно. Целыми днями мы с Сосискиным вели роскошную жизнь бездельников. Плавали в море, валялись на песочке и не разрушали себе мозг мыслями о предстоящем походе за мир во всем писе. Я выводила токсины из организма, а обнаглевший в конец пес потреблял исключительно мясо, приготовленное на мангале. По вечерам мы с ним гордо шествовали в казино, где я играла в однорукого бандита и сама с собой в рулетку, а он шнырял под всеми столами в поисках чего-нибудь интересного лично для него. По ночам я садилась в кресло-качалку, брала пса на колени, и мы любовались незнакомыми звездами и лунными дорожками от трех лун, светивших в небе. К исходу второй недели курортного времяпрепровождения я плескалась в море на надувном матрасе и лениво терзала себя вопросом: «Побрить мне ноги или нет?», а Сосискин валялся где-то на песке. Вдруг мое уединение было нарушено мерзким кашлем, раздавшимся с берега. Попец сразу почувствовал неприятности, а я тоскливо подумала о том, что наверняка явился обладатель этого куска рая и сейчас с ходу начнет кидать в лицо всяческие претензии по поводу самовольной застройки. К несчастью, вместо одного хозяина, на берегу, грозно сверкая очами, материализовалась картина «Три богатыря» в виде троицы разъяренных мужиков. Черт, день так хорошо начинался. И надо же было такому случиться, что прибыли эти три поросенка. Нет, все-таки есть что-то свинское в мужиках, вот так припереться нежданно и все испортить! Прятать голову в песок от неприятностей я была не приучена, поэтому быстро подгребла к берегу и выжидательно уставилась на демиургов.

— Ну и как это понимать?! — раздувая ноздри, прошипел Абраша.

«Ого, а голосок-то прям как у Каа, — захихикала моя стервозность. — Сейчас, поди, зашипит: „Вы слышите меня бандерлоги?“».

— В смысле? — Я попыталась сделать невинные глаза.

— Мы тебя зачем сюда отправили? — начал подпевать Абрашке Димон.

— Ну, вроде как на партзадание. Вот по мере сил и способностей мы с моим отважным другом, готовимся к нему, — автоматом включилась дурочка.

— Можно поинтересоваться как? Путем поедания сосисок и распития пива на морском бережку? — включился в разборку Ник.

— Обидны ваши слова, гражданин начальник. Мы укрепляем мышцы длительными заплывами и утренними пробежками вдоль пляжа, — подоспел на помощь мне пес.

— Кстати, не хотите ли искупаться? А я пока шашлычка пожарю. Прям как сердцем чувствовала, что гости дорогие к обеду будут, вчера замариновала, — хлопая глазками, засуетилась моя гостеприимность.

— Ты что, издеваешься над нами?! — провыл Димон и потянул ручонки к моему горлу.

Тело сработало автоматически, и красивым броском через бедро я отправила его в полет.

«Все, сейчас точно будут убивать», — тоскливо заныл организм.

А я рванула по направлению к казино. «Только бы успеть, только бы успеть туда проскочить и затеряться в какой-нибудь подсобке», — стучало набатом в голове. Адреналин бушевал в крови, в ушах свистел ветер, я почти достигла вожделенной двери, как со всей скорости впечаталась в неизвестно откуда взявшегося Ника.

— Может, пулечку распишем? — пролепетало мое запоздалое чувство самосохранения.

Судя по тому, как он побелел, предложение сыграть в преферанс было ошибочным.

— Ты, выкормыш виерны, отрыжка тролля, кошмар всех живущих! Ты что себе позволяешь?! Мы на тебя понадеялись, а ты, вместо того чтобы выполнять свою часть сделки, устроила себе каникулы Бонифация! — заорал Ник дурниной.

«Да, парнишка совершенно не умеет выражать свои претензии доступным языком», — разочаровано протянула моя наглость.

«Это он зря на личности перешел», — философски заметило хамство.

Вот чего я не люблю, так это когда на меня повышают голос и пытаются оскорбить. За его плечами тысячелетняя жизнь, а за моими пятилетняя стройка детского сада под окнами и соседний круглосуточный магазин. Когда к нам подбежали остальные, я трясла Ника за грудки и во всех подробностях просвещала его на тему, кто он, его родители, знакомые, и рассказывала о том, что он является ошибкой чьей-то ночи. Еще пару минут мы все увлечено ругались, плевались, шипели, грозили друг другу небесными и не очень карами — одним словом, вели мирные переговоры.

— Все, пар спустили? Можно теперь сесть и наконец-то спокойно поговорить, а заодно и поесть? Пока вы тут орали, я успел проголодаться, да и мясо перемаринуется, — подал голос позевывающий Сосискин.

Четыре разъяренные физиономии уставились на виляющего хвостом паршивца. Пришлось признать, что ори не ори, а ситуация от этого не изменится, если только меня прям сейчас, практически с фиговыми листочками на пикантных местах и с лохматыми ногами, не перенесут на какой-нибудь местный тракт. Следовательно, пока меня еще, как диверсанта, не выкинули за линию фронта, надо успеть переодеться, поесть самой и покормить пса. Как известно, пока мужик голодный — он злой, поэтому сперва надо набить ему живот, а уж потом можно брать клиента голыми руками. Да и орущие демиурги — это семечки по сравнению с требующим своей законной порции Сосискиным. Пока я принимала душ и переодевалась, три фурии мужского полу разожгли мангал, нажарили шашлыка и с видом инквизиторов поджидали меня за накрытым столом. Стоит признать, что Ялтинскую конференцию наш обед слабо напоминал: все сосредоточенно жевали, сопели и не спешили начинать разговор. Наконец я сыто откинулась на спинку стула и, решив, что клиенты уже не целятся мне в глаз вилками, поинтересовалась:

— А из-за чего, собственно, весь сыр-бор?

Как и предполагалось, с обвинительной речью начал выступать Абраша: