Страница 12 из 50
— Как вам будет угодно. — Смит-Камминг пожал плечами. — Я, правда, не совсем понимаю…
— И не нужно, сэр Камминг! — оборвал его Уинсли. — Поговорим лучше вот о чем. По нашему джентльменскому соглашению с сэром Черчиллем, после устранения Распутина Ордену должны отойти все его предметы.
— Я в курсе, — поправил монокль Камминг.
— Позже я ознакомлю вас со списком, но это еще не все, — продолжил сэр Артур. — У меня есть некоторые опасения. Возможно, один из наиболее интересных для ложи артефактов Распутина находится сейчас у русского царя. Я бы просил не начинать операцию, не прояснив эту версию.
Камминг едва удержал монокль:
— И каким же образом?
— Мне нужно поговорить с человеком, недавно встречавшимся с царем Николаем. У вас есть такой на примете?
Директор секретной службы задумался.
— Император — большой поклонник синематографа, — спустя минуту начал он. — В феврале правительство командировало в Петроград капитана Бромхэда для демонстрации на фронтах наших агитационных фильмов. С высочайшего позволения русского императора, конечно. Бромхэд присутствовал на премьере в его резиденции.
— И где сейчас капитан?
— Вернулся из второго рейса передвижного синематографа по Финляндии. Кажется, показывали «Британия наготове».
— Как скоро он сможет прибыть в Лондон? — прищурился сэр Уинсли.
— Как только вам будет удобно, — заверил капитан Камминг. — Бромхэд как раз должен забрать третью ленту. Только что вышла «Битва на Сомме».
— С которой он вернется в Россию?
— Именно так, — кивнул Смит-Камминг.
— И как скоро?
Камминг пожал плечами:
— Я наведу справки. А какое это имеет отношение к делу?
— Для выполнения задания вашим людям понадобится кое-что из запасов Ордена, а лишние игроки нам ни к чему. Когда знают двое, знает и свинья, — сэр Уинсли невольно улыбнулся каламбуру, оценить который Смит-Камминг, конечно же, не мог. — Пусть ваш синематографист и доставит предметы агентам.
— Когда вы желаете его видеть?
Приглашать незнакомца в Мортлейк не хотелось. Передавать фигурки в стенах Интеллидженс Сервис — тоже. Оставалось только одно. Сэр Артур все основательно взвесил и решил отменить свой традиционный «бридж-по-средам»:
— Приводите его в «Клуб бифштексов» на Лестер-сквер. В пять тридцать пополудни.
Вдруг неприятное дребезжание наполнило комнату. Смит-Камминг поднялся и снял с рычажка одну из трубок Белла-Сименса.
— Это вас, — капитан протянул сэру Уинсли слуховой рожок, а сам взялся за второй.
— Артур? — тревожно раздалось в трубке.
— Жерар, друг мой! — сэр Уинсли подался вперед, наклоняясь поближе к угольному микрофону. — Как я рад вас слышать!
— Что случилось, Артур? — взволнованный Папюс забыл о приличиях. — Что за спешка? Ты здоров? Нужна моя помощь?
— Не беспокойтесь, мой друг! Я потревожил вас исключительно по делам Ордена. Мне нужна всего лишь небольшая консультация.
— Слава Создателю, мон шер! — выдохнул Папюс, и Уинсли вдруг понял, что голос алхимика очень слаб. — Последнее время до меня доходят только неприятные известия.
— Ничего страшного, уверяю вас! Спасибо, что так быстро откликнулись. Я слышал, вам нездоровится?
— Не перестаю удивляться вашей осведомленности, сэр Артур, — ответил Папюс. — К сожалению, это так.
— Я очень признателен, что нашли время для разговора.
— Ну что вы! Я тоже очень рад вас услышать. В моем теперешнем положении это просто подарок судьбы! Так о чем вы хотели узнать, сэр Артур?
Уинсли взял механический карандаш.
— Меня интересуют подробности ваших поездок в Россию. Вы хорошо их помните?
Доктор Папюс фыркнул в трубку:
— Недуг поразил мое тело, но не затронул памяти, сэр Артур! Что вас интересует?
— Скажите, мой друг, ко времени вашего второго визита в Петербург Григорий Распутин только появился при дворе?
— А, — протянул алхимик, — вы печетесь об этом чернокнижнике? Да, тогда он только появился. И сразу был обласкан двором. Его магические пассы облегчают страдания царевича.
— Действительно? — насторожился Уинсли. — Он и правда преуспел в лечении?
— Мальчик страдает от врожденного недуга, — ответил Папюс. — У него гемофилия, если вам это о чем-то говорит.
— Абсолютно нет.
— При этой болезни сложно говорить о выздоровлении, — пояснил алхимик. — Но Распутин действительно помогает ему, я был тому свидетелем.
— И как он это делает?
— Исключительно наложением рук и молитвой.
— То есть он касается царевича при лечении? — сэр Уинсли вывел на листке блокнота «Саламандра».
— Именно так, — подтвердил Папюс. — Что-нибудь еще?
Артур задумался.
— Скажите, Жерар, а вы случайно не помните, был ли в то же время при дворе некий слабоумный Дмитрий из города Козельска? Русские вроде бы называют таких юродивыми. Якобы они еще могут предсказывать будущее.
На удивление Папюс ответил сразу:
— Он был там, но его отдалили. Весьма неплох — предсказал падение Порт-Артура. И, хочу добавить, Распутина этот блаженный яростно ненавидел.
Ноздри сэра Уинсли дрогнули. Он словно взял след:
— Вот как? Отчего же?
— Говорили, что эти господа не поделили сферу влияния. Два прорицателя при дворе — это хуже двух поварих на кухне. — Сэр Артур медленно вывел грифелем на бумаге «Кот» и поставил вопросительный знак, когда Папюс закончил: — Но я думаю, все дело в женщине.
— В женщине? — от удивления сэр Уинсли чуть не потерял лицо.
— Видите ли, сэр… Я долгое время поддерживаю отношения с императорским лекарем Бадмаевым. Он, конечно, восточник, и у нас разные подходы в медицине, но человек весьма любопытный. — Вдруг Папюс закашлялся надрывно и сухо. В трубке будто лопнули на ветру брезентовые паруса. — Прошу прощения, — сказал алхимик и, отдышавшись, продолжил: — Так вот, мсье Бадмаев на протяжении двух лет лечил этого самого Митю от катара легких. Блаженный просто пеной исходил, когда говорил о Распутине, и все сетовал, что тот увел у него его милую кошечку. Так что я думаю, тут дела амурные.
— Возможно. — Уинсли исправил вопросительный знак после надписи «Кот» на жирный восклицательный. Подумал и поставил еще два. — Я давно заметил, что у этих господ весьма странные для божьих людей отношения с женским полом.
— Не судите, и не судимы будете, как сказано в Писании, — деликатно ответил Папюс. — Что-нибудь еще?
— Как вы уже, наверное, поняли, Жерар, у меня есть небольшое дело в России. — Сэр Артур посмотрел на Смит-Камминга, прильнувшего к трубке. — И для него мне нужен не слишком чистоплотный помощник. Кто-нибудь молодой, интересующийся политикой и мистицизмом. Имеющий опыт публичных выступлений. Возможно, из среднего класса. Но не роялист, а скорее, приверженец радикальных взглядов. Вы же неплохо знаете русских масонов, Жерар. Может быть, есть кто-нибудь на примете?
Папюс немного помолчал.
— В Петрограде действует масонская организация под названием Великий Восток народов России. Большинство вольных каменщиков эту ложу так и не признало. Уж слишком она политична, амбициозна и мало почитает традиции. В ней даже великий магистр именуется генеральным секретарем, — алхимик хмыкнул в трубку. — В прошлом году организацию возглавил молодой человек по фамилии Керенский. Я думаю, он как раз тот, кого вы описали.
— Спасибо, мой друг! Вы очень помогли.
Он уже было хотел попрощаться, но вдруг Папюс произнес:
— Артур, у меня есть просьба и к вам.
— Все что угодно, — поспешно ответил сэр Уинсли.
— Вы не могли бы навестить меня, — Папюс снова закашлялся, — до двадцать пятого октября.
— К чему такая точность? — Сэр Артур машинально отметил дату в блокноте. — Вы куда-то собираетесь, мой друг?
— Можно сказать и так. — Уинсли мог поклясться, что алхимик на том конце провода улыбнулся. — Боюсь, что после этого дня я исчезну с физического плана.
В последней фразе алхимика прозвучало столько обреченности и печали, что у сэра Уинсли нехорошо кольнуло под сердцем.