Страница 50 из 76
- За Лидой Петровой из Курска. - вставил я своё словечко.
- Вот именно, за Лидой Петровой, получит от этого, как руководитель партячейки, как минимум должность главы администрации, но не какого-то убого села, а аграрно-индустриального сельского поселения. Ну, а кто-то сможет стать и руководителем агропромышленной компании. Думаю, что ради этого многие оторвут попу от стула и сходят к соседям, если у них на руках будет клёвый, пробивной контент.
- А почему пробивной, Инночка? - спросил дочь отец.
- Да, потому, папуля, - ответила они, - чтобы людям корку на мозгах пробивало. Они же все сидят и думают, что в Кремле за них всё решат и Кремль их всех накормит, напоит, оденет и обогреет. Вот только чем? Стабфонд-то страна уже проела.
Паша встал, прошелся по залу, повернулся к Инне и спросил, радостно улыбаясь:
- Интернет, говоришь, Инночка? Да, про него-то я как раз напрочь забыл, да, сам я им и не пользуюсь, некогда, но мне моя секретарша из него часто достаёт разные материалы и я даже знаю, как это называется, нагуглить. Господа, а не поехать ли нам завтра всем вместе в Курск, чтобы посмотреть на Лидию Петрову? Судя по всему, она женщина очень энергичная и вполне может стать тем самым организующим началом, которое самым благотворным образом повлияет на умы людей в России. Ну, а на роль Председателя партии, как я думаю, кандидат и сам найдётся.
Я тут же возмутился:
- А почему это не Лидочка возглавит вашу партию? Она, между прочим, умница, кандидат экономических наук и преподаёт в институте как раз эту вашу экономику.
Меня тут же одёрнул Кот:
- Да, потому, Авик, что в нашей стране в первую очередь сами женщины не станут голосовать за женщину на президентских выборах. Про мужиков я уже и не говорю. Зато она действительно сможет создать такую партию. Если её, конечно, поддержат мужчины. В общем, я поеду с вами, парни, и возьму с собой несколько бойцов покрепче, чтобы они остались там и Лидочку прикрывали от всяких недоброжелателей. Хотя индустриально-аграрная революция это и не призыв к бунтам и неповиновениям, кое-кому это может не понравиться. Всяческому мелкому местному быдлу. Против этой революции и в Кремле никто не посмеет слова сказать. В нашей стране столько столетий держали село в чёрном теле, обирая его до нитки, что выступить против подобных преобразований означает попросту подписать себе смертный приговор. Народ точно взорвётся. Люди же не дураки, они умеют считать деньги не хуже, чем Игорь Денисович и сразу поймут, что тонна мяса стоит минимум в пять раз дороже, чем тонна нефти. К тому же мясо растёт себе и растёт каждый года, только суй ему траву в кормушку, а вот нефть скоро закончится.
Паша снова воскликнул весёлым голосом:
- Витя, к твоему сведению каждая корова помимо молока и мяса даёт за год ещё и семьсот литров топлива.
- Это как ещё? - удивился Кот - В виде сливочного масла что ли и животного жира?
Павел замотал головой и воскликнул:
- Нет, в виде сжиженного метана, который можно получить из навоза. В Китае, между прочим, таким образом, его получают в огромных количества. Этот метан очень большое подспорье для китайской экономики, но у нас его можно получать в несколько раз больше. Возможность развить интенсивное, индустриальное животноводство это колоссальное преимущество России перед остальным миром. Мы ведь северная страна, а коровы любят прохладу. В жарком климате они себя отвратительно чувствуют.
Вечер закончился тем, что мы все решили на следующий день отправиться в Курск, чтобы навестить там Лиду, и разошлись по своим комнатам спать. Честно говоря, мне стало интересно, чем же закончится затея моих новых друзей.
Глава двенадцатая
Курская аномалия
Наутро, по здравому размышлению, было решено всё же не выезжать немедленно в Курск, а сначала взять хотя бы три дня на подготовку. Всех моих друзей, даже Машу с Ликой, охватил политический азарт, которого я, честно говоря, не понимал. Скорее всего по той причине, что у нас на Небесах, как и в Аиде, политикой даже и не пахло. Правда, Борис, когда я рассказал ему о наших порядках, хмуро буркнул: - "Геронтократия", и тут же перевёл это слово, хотя я сразу же понял его значение: - "Власть старых пердунов". Можно подумать, что на Земле, власть молодых пердунов хоть чем-то лучше. У нас, по крайней мере, на Небесах полный порядок, разве что лодырей развелось слишком много, все только и делают, что веселятся, но это, наверное, и правильно, когда ты маг, то вкалывать до седьмого пота не нужно. Магическое заклинание тебе и огород вскопает, и репу посеет, и надлежащий уход за ней обеспечит, даже урожай уберёт, все приготовит и на стол тебе поставит.
Чем занимались мои друзья все эти три дня, я не знал, но они постоянно созванивались с кем-то, о чём-то договаривались и в конечном итоге, на четвёртый день мы выехали в Курск большой делегацией, кроме нас собралось ещё человек триста, не меньше. Две трети из них были мужчины, отцы тех детей, которых мы исцелили. Из Москвы мы выехали на десяти автобусах и множестве машин. В сам Курск мы не стали въезжать, а проехали мимо и вскоре очутились в сосновом бору на берегу реки, в большом доме отдыха. Он был не таким уж и роскошным, но уютным и самое главное, мы все в нём поместились. Это мероприятие было названо учредительной конференцией, но я в ней не участвовал. Маша и Лика тоже и вот почему. Ещё на подъезде к Курску, нас встретили Лида и Алексей, которые сидели в милицейской машине с мигалками на крыше. Муж Лиды поехал вместе со своим другом впереди, а сама она подсела в нашу машину. Маша, Лика и ещё двенадцать самых опытных магов-целителей тоже приехали в Курск. Лика, как всегда сидела за рулём, а я всю дорогу впереди, но затем пересел на заднее сиденье, чтобы поговорить с Лидой, как та просила. Теперь у нас была, как сказал Кот, скромная и неприметная "Тойота-Лендкрузер", как по мне, так дом на колёсах.
От Лиды я узнал, что в Курской области есть маленький рабочий посёлок Глухой, одно из самых гнусных, в смысле экологии, мест в России. Родители Лиды Петровой были родом не из самого посёлка, а из соседней деревни, жители которой, лет пятьдесят назад, стихийно снялись с обжитого места, чтобы покинуть его навсегда и вот почему. После войны, в двенадцати километрах от их деревни, стоявшую на возвышенности, в сосновом бору построили какую-то секретную лабораторию. Рядом с ней вырос посёлок Глухой, в котором жили в основном те люди, которые строили лабораторию, а затем, неподалёку, в том же бору, подземные бункеры-хранилища для какой-то химической, к тому же ещё и радиоактивной, дряни. Какие исследования проводила там небольшая группа учёных, которую охранял целый батальон солдат, неизвестно, но уже через несколько лет люди были поражены тем, что корова родила шестиногого телёнка с двумя головами. Это было начало, та как вскоре начался массовый падёж птицы и скота. Это было начало шестидесятых, когда в тюрьмы за одно неверное слово уже не сажали, но и открыто возмущаться ничем, даже такими вопиющими фактами, не давали.
Жители деревни, понимая, что в лаборатории нахимичили чего-то очень опасного, побросали свои дома, да, им особенно и бросать было нечего, в деревню даже электричества не провели, а полы в избах были преимущественно земляные, и уехали кто, куда в каких-то три дня. Жители посёлка уехать никуда не могли. Через несколько лет верхние два этажа лаборатории, большая часть которой находилась глубоко под землёй, взорвали, обломки сгребли бульдозером в кучу, забетонировали и насыпали сверху холм земли. Точно так же поступили и с оголовками бункеров в лесу, к которым от лаборатории были проложены бетонные дорожки. Даже бетонные плиты, по которым когда-то люди в костюмах химзащиты, с противогазами на головах, возили на тележках какие-то оранжевые, словно тыквы, шары, сволокли к взорванным бункерам, сложили их там и залили сверху бетоном, после чего насыпали ещё пять холмов. Вся территорию площадью в несколько десятков квадратных километров, огородили тремя рядами колючей проволоки, вот только после того, как воинскую часть закрыли, а солдат увезли, стать охранниками особого объекта предложили жителям посёлка и те, не иначе, как сдуру, согласились, позарившись на высокую зарплату.