Страница 30 из 76
Парни в предпоследний день провели, интенсивную, как сказал Борис, пятичасовую тренировку. Она проходила на Джинале, и теперь собирались в обратную дорогу. Вскоре мы поехали обратно в Кисловодск через Красное Солнышко и к вечеру были в санатории. На следующее утро мы выехали в Москву, и я на всякий случай выпустил в воздух дюжину призраков, которые полетели километрах десяти от нас, в авангарде. На нас никто не устраивал никаких засад и вскоре мы ехали по самой короткой дороге, в объезд курортных городов Кавминвод, в сторону аэропорта. Заказывать транспортный борт до Москвы и платить за это бешеные деньги, как это сделал Очкастый, я не стал, да, и жутко дорогие джипы, пожирающие солярку, тоже решил продать и пересесть на более экономичные машины. Тем более, что Борис говорил, что в России делают какой-то броневик не хуже "Хаммера", но мне был нужен не он, а настоящий дом на колёсах и Лика показала мне на экране ноутбука не один такой автомобиль. На этот счёт Борис тут же сказал, что из какого-то "Камаза" можно сделать дом намного лучше и дешевле.
Быстро ехать на бронированных "Хаммерах" нельзя, это на горной дороге скорость в восемьдесят километров в час кажется большой, а на трассе они не разгонялись больше ста двадцати, но мы ехали всего на девяноста, чтобы не жечь зря солярку. К вечеру мы проехали Ростов и перед выездом на трассу, на автозаправочной станции, узнали, что от города Шахты и до Миллерово на дороге чуть ли не сплошная пробка и тогда, наверное, чёрт дёрнул Вагона за язык и тот предложил нам ехать через Харьков. Пожав плечами, я согласился, хотя Лика с Машей тут же насторожились, но мне-то было всё равно, что Харьков, что Миллерово, ведь я не знал ни одного, ни другого города. Зато уже очень скоро я узнал, что такое российско-украинская граница. Ну, допустим к российским пограничникам и таможенникам, у меня не возникло никаких претензий, те быстро взглянули на нас, на наши документы, заглянув в багажный отсек и, увидев там одни только чемоданы, взяли под козырёк и улыбнулись, пожелав нам почему-то удачи.
Проехав ещё сотню метров, мы оказались на территории сопредельного с Россией государства, называемого Украиной и вот тут-то украинцы, Маша называла хохлами и даже как-то раз рассказала о далеко не самых дружеских отношениях с ними, устроили перед нами целое дефиле, как сказала Алика. Борис назвал это шествие, парадом погранвойск Украины, хотя лично мне он показался вооруженным нападением бандитов на наши джипы. По документам я был Авраловым Авелем Тафировичем, полковником ФСБ, а все остальные мои спутники офицерами ФСБ, в звании от майоров и капитанов до старших лейтенантов очаровательной наружности и все вместе мы возвращались из отпуска, проведённого на Кавказе. Наверное, Мамонт понадеялся на воинское братство и солидарность. По-моему, совершенно зря. Радостно гогоча при виде двух бронированных лимузинов армейского образца, а также восьми ненавистных им москалей, одетых хотя и в гражданское, но всё же по своей сути с погонами на плечах, хохлы пограничники и таможенники набросились на нас. Они принялись так тщательно проверять джипы, что даже мне сразу стало ясно - это до утра, если вообще не до обеда, а потому, как старший по званию, я подошел к офицеру и спросил его:
- Капитан, оно тебе надо, устраивать весь этот цирк? У нас же с собой нет ничего запрещённого к провозу. Одни бутерброды, взятые в дорогу, и среди них ни одного с салом, только с московской колбасой.
Ох, уж, этот чёртов умник Вагон, сидевший в нашей машине за рулём. Это он первый сказал мрачным тоном: - "Ну, всё, сейчас хохлы во главе со своим пузатым, вислоусым капитаном, блин, вылитый Тарас Бульба, примутся искать у нас бутерброды с салом, а это, ребята, надолго". Я же, как последний дурак, воспринял его слова всерьёз, взял и ляпнул про сало, не подумав о последствиях. Капитан, похожий на Тараса Бульбу, мгновенно переменился в лице. Сначала он побледнел от ярости, затем тут же покраснел от злости, после чего с той же скоростью позеленел ещё от каких-то неведомых мне украинских эмоций, его усы и пузо, свисавшее через ремень, остались на месте. Сам он взвился вверх чуть ли не на полметра, и истошным, почему-то на редкость писклявым фальцетом заверещал на суржике:
- Лейтенант Громада, ну-ка быстро отверни у обеих машин москалей уси четыре колеса! Воны ж в них наркотики везуть! - и тут же обратился к нам со словами - Ну, шановни панове, сейчас мы ваши машины по винтику разберём, мабуть чого и сыщем, а ежели вы их опосля собрать не сможете, то вже ваша забота.
Нас, всех восьмерых, построили в один ряд перед машинами с распахнутыми настежь дверями автомобилей. Доблестные украинские пограничники ещё не успели толком осознать смысл приказа, как у нас тотчас сами собой зашевелились губы, вызывая самые мощные сторожевые и оберегающие собственность магические заклинания. Нет, вслух мы их не произносили, но они быстро выстроились перед нами серебряной сверкающей стеной и двумя копьями вонзились в оба "Хаммера". Я заколдовал, к этому словечку, которое можно применять к магии, приучил меня весельчак Вагон, даже солярку и пыль на лобовом стекле. Возникни теперь у хохлов желание стереть её, они и этого не смогли бы сделать. Отдельные части тела украинского капитана, взвившиеся вместе с его писком вверх, тем временем вернулись на свои законные места и я, кивнув, мрачным голосом громко сказал:
- Послушай-ка, ты, Тарас Бульба, раскрою тебе маленький секрет великой России. Мы все несём службу в особом отделе Пэ и занимаемся паранормальными явлениями, а потому неплохие экстрасенсы. Так вот, умник, ты уже импотент и каждый, кто прикоснётся к нашим машинам, станет импотентом вслед за тобой. Маша, Алика, устройте этому герою маленький стриптизик, чтобы он всё понял и смог оценить по достоинству.
Когда я назвал хохла Тарасом Бульбой, тот снова побелел, затем покраснел и даже успел опять позеленеть, но когда услышал, что он стал импотентом, то его физиономия вообще приобрела невообразимый, синевато-фиолетовый, с алыми пятнами, цвет. Кроме нас на пропускном пункте находилась только одна машина, да, и та с украинскими номерами, которая уехала в сумерки, пару раз моргнула красными стоп-сигналами и растворилась в них. Поэтому возле наших джипов собрался, наверное, весь личный состав украинского пограничного поста. Всего человек тридцать, чтобы посмотреть на расправу над москалями. Лейтенант Громада, маленький остроносый человечек, рванувшийся было к тому джипу, в котором приехал я, затормозил на асфальте так, что, наверное, стёр каблуки туфель, оставив на нём две чёрные полоски. Одновременно с этим те украинские пограничники, которые уже засунули свои носы в джипы, на вдвое большей скорости отпрянули от них, словно в их салонах что-то взорвалось, а потому отбросило хохлов от наших машин мощной взрывной волной.
Среди пограничников и таможенников возникло всеобщее замешательство, а тут как раз Лика и Маша, стоявшие, как всегда, справа и слева от меня, беспечно рассмеялись и ринулись в бой. Обе девушки одели в дорогу джинсы и короткие топики, под которыми, разумеется, не было бюстгальтеров. Они быстро их подняли, открывая свои очаровательные груди взорам вислоусого Тараса Бульбы и его соратников, и потрясли ими, как бубенчиками, а Маша так ещё и воскликнула весёлым голоском:
- Эй, капитан, у твоей Параски такие же груди или они у неё до самого пупка свисают? - украинский капитан снова побледнел, его коллеги дружно заржали, девушки быстро опустили топики, и Маша рыкнула - Ну, что, чувствуешь, как твой покойник уже заледенел в штанах и покрывается инеем?
И когда только кто-то из девушек успел извлечь нужную магическую формулу? Вслед за словами Маши украинские пограничники и таможенники, одетые не в слишком чистые мундиры, быстро рванули прочь от нас. Им стало ясно, что продолжения стриптиза не будет, а вместе с этим ещё и стало страшно. Вдруг это заразное заболевание? Неподалёку остался лишь один мужчина в белой форменной рубашке и белой фуражке, было тепло, который приблизился к бледному Тарасу Бульбе, хлопнул его красной папкой по плечу и сказал вполголоса: