Страница 8 из 13
— Он носил бриллиантовые запонки в манишке, бриллиантовые перстни, бриллиантовые булавки… По всей вероятности, Торн надевал все это, чтобы ослепить Эфи, — по крайней мере, мне так показалось.
— Где же она теперь, Ричард?
Ричард поднял изумленные глаза на Карлайля:
— Откуда мне знать? Я вас хотел об этом спросить.
Арчибальд снова погрузился в размышления. Он, по-видимому, не доверял юноше.
— Ричард, — наконец обратился он к молодому человеку, — после похорон Галлиджона Эфи исчезла, и здесь все говорили, что она пожалела о своих жестоких обвинениях и отправилась к вам.
— С того вечера я ни разу не виделся с ней.
На этом молодые люди закончили разговор: было уже довольно поздно, и Ричард торопился к матери. Они пошли по дорожке, ведущей к дому. Ричард чувствовал, что ноги у него подкашиваются, он боялся, как бы его не узнали слуги. Наконец он упал в объятия плачущей матери, которая с нежностью прижала его к груди. Мистер Карлайль, не желая мешать их свиданию, направился в Вест-Линн.
До этого дня Арчибальд ни на минуту не сомневался в том, что преступление совершено Ричардом Гэром, но, как и другие судьи, не допускал, что оно было умышленным. Добрый и кроткий Ричард, по его мнению, не мог совершить это преступление хладнокровно. Мистер Карлайль предполагал, что между Галлиджоном и Ричардом произошла ссора и что последний, случайно спустив курок, убил Галлиджона, не всегда довольного посещениями молодого человека. Признание, сделанное младшим Гэром, сбивало юриста с толку. Он не думал, что Ричард сочинил всю эту историю ради собственного оправдания, но еще более странным ему казался тот факт, что никто не знал Торна.
Судьи провели приятный вечер; вкусный ужин и вино сделали их разговорчивыми. Когда Арчибальд вернулся, мисс Корни немедленно удалилась в свою комнату, жалуясь на сильнейшую головную боль из-за дыма. В одиннадцать часов гости разошлись по домам, и только мистер Дилл остался по знаку своего хозяина.
— Присядьте на минутку, мистер Дилл. Вы, кажется, близко знакомы с суассонскими Торнами. Нет ли у них какого-нибудь родственника, племянника или кузена, красивого молодого человека, большого щеголя?
— Вы имеете в виду молодого Джейкоба? — предположил управляющий. — Я был у него в прошлое воскресенье.
— У молодого Джейкоба, — повторил Карлайль с улыбкой. — Да ему, должно быть, лет под сорок!
— Около того, но, по-моему, Джейкоб еще молод. Что касается юных родственников, то у Торнов нет ни племянников, ни кузенов.
Арчибальд задумался. Затем, резко подняв голову, произнес:
— Сегодня мне удалось узнать нечто, что заставляет меня сомневаться в виновности Ричарда Гэра.
— Неужели вы забыли о его бегстве? — пробормотал удивленный мистер Дилл.
— Да, это свидетельствует против него, — согласился мистер Карлайль. — Но в то время, когда было совершено преступление, какой-то щеголь ухаживал за Эфи Галлиджон; его звали Торн, и он приезжал из Суассона. Нет ли такого человека в семействе Торнов?
— Мистер Карлайль! — воскликнул Дилл. — Мои знакомые — почтенные люди, к тому же они женаты, имеют детей…
— Вы не поняли. Я не их подозреваю. Жениху Эфи не больше двадцати пяти лет от роду. Я могу только предполагать, что это их родственник.
— Я не раз слышал от них, что они последние из рода Торнов.
— Не буду больше распространяться об этом деле. Но я имею достаточно причин сомневаться в виновности Ричарда Гэра. Я намерен попытаться что-нибудь выяснить и прошу вас помочь мне.
— С радостью! — отозвался управляющий. — Но я убежден, что убийца именно Ричард.
— Тем не менее, когда вы отправитесь в Суассон, постарайтесь разузнать, не жил ли там молодой человек по имени Торн в то время, когда было совершено преступление.
— Хорошо, постараюсь, — ответил мистер Дилл, и они пожали друг другу руки.
Вошел слуга.
— Джойс уже легла? — обратился к нему мистер Карлайль.
— Еще нет, сэр.
— Тогда пришли ее ко мне.
Джойс незамедлительно явилась. Она была горничной Корнелии и молочной сестрой Эфи Галлиджон.
— Заприте дверь, Джойс, — приказал Арчибальд.
Джойс исполнила приказание хозяина и остановилась около стола.
— Давно вы не получали известий от вашей сестры, Джойс?
— Я о ней ничего не знаю, сэр, — ответила та, вздохнув.
— А кто был тот знатный джентльмен, который за ней ухаживал?
На бледных щеках Джойс выступил яркий румянец.
— Как? Разве вы о нем слышали, сэр? — спросила она, понизив голос.
— Да, недавно. Он, кажется, приезжал из Суассона?
— Я точно не знаю, сэр. Сестра редко говорила о нем.
— А какого звания был этот человек?
— Вероятно, знатный лорд, — продолжала служанка, — я видела его всего один раз. Мы с Эфи гуляли по лесу, и он подъехал верхом. На его белых руках блестели кольца, а вместо пуговиц на манишке были драгоценные камни.
— И больше вы не видели его?
— Никогда. Мне кажется, что я и не узнала бы его. Как только он меня заметил, то раскланялся с Эфи и быстро исчез. Это был очень красивый мужчина. Военные держатся так прямо…
— Значит, он был военным? — уточнил мистер Карлайль.
— Да, Эфи называла его капитаном, но однажды призналась, что он еще не имеет этого звания.
— Может, поручик? — подсказал Арчибальд.
— Да, — подхватила служанка, — поручик Торн. Когда он спешил уехать, в тот самый вечер, то выронил носовой платок из тончайшего батиста. Я подняла его, но Эфи вырвала его у меня из рук и закричала: «Капитан Торн, вы потеряли носовой платок». Он вернулся и забрал его. В тот же самый вечер я видела в лесу молодого Гэра — он бродил возле коттеджа, а через неделю после этого убили Галлиджона.
Карлайль, не считая нужным продолжать расспросы, отпустил Джойс.
Встреча Ричарда с матерью скоро закончилась. Несчастный молодой человек снова покинул родной дом. Миссис Гэр и Барбара долго смотрели ему вслед, пока он наконец не вышел на дорогу, освещенную лунным светом.
Глава VII
Мисс Карлайль дома
Одним прекрасным июльским утром, когда на церковных часах в Вест-Линне пробило восемь, колокольный звон возвестил о том, что наступило воскресенье. Мисс Карлайль выбежала из спальни, прошла через коридор к двери, располагавшейся напротив ее комнаты, и громко постучалась:
— Вставай, Арчибальд.
— Вставать? — послышался в ответ сонный голос. — Зачем? Ведь сейчас только восемь.
— Может быть, но ты должен встать, так надо, — продолжала мисс Карлайль повелительно.
Корнелия спустилась в столовую, окна которой выходили на улицу. На столе блестела серебряная посуда. Но хозяйка дома в одно мгновение заметила, что комната была недостаточно чисто выметена, и набросилась с упреками на Джойс.
— Почему мы завтракаем сегодня в восемь часов? — спросил мистер Карлайль, садясь к столу.
— Потому что у меня накопилось много дел, — ответила Корнелия, — если мы не позавтракаем раньше, то я ничего не успею. Наша кухарка ушла. Я сделала ей выговор, а она ответила мне дерзостью. Тогда я сказала, что она может искать другое место, и она предпочла уйти немедленно.
— Не может ли тебе помочь Джойс? — спросил мистер Карлайль.
— Джойс? Разве она что-нибудь в этом понимает? — возразила мисс Корни с презрением. — Сегодня Барбара Гэр придет сюда на целый день.
— В самом деле?
— Да, она приходила ко мне вчера и, по-видимому, была очень взволнована. Она поссорилась с отцом и хотела, чтобы я пригласила ее погостить. Она накупила себе каких-то нарядов, а судье это очень не понравилось. Послушай, как звонят в колокола! — произнесла вдруг Корнелия.
Мистер Карлайль прислушался. Действительно, колокола в церкви Святого Иуды звонили так, словно там проходила пышная свадьба или какое-нибудь другое торжество.
— Что бы это могло значить? — удивился Арчибальд.
— Какой ты недогадливый! — произнесла мисс Корни. — Звонят по случаю приезда графа Моунт-Сиверна.