Страница 22 из 34
Фишер тоже вскочил и впопыхах наступил на живот Бомбасто, после чего даже этот завзятый соня проснулся. На беду, все четверо разом очутились в тесных дверях. И когда они наконец протиснулись на палубу, то соображали довольно плохо. Было темно, как в угольной шахте, но прежде чем они успели спросить Чико, что случилось, небо на западе озарилось желтыми, зелеными, красными и голубыми огнями.
— Смотри, пожар! — сказал голос Чико.
Только теперь Суматоха понял, что его способный ученик сидит на мачте. Он облегченно вздохнул:
— Разве можно так пугать людей! Опять ты слова перепутал. Надо было сказать: «Огни!». «Пожар» и «огни» — это разные вещи. К счастью. Чико слез с мачты, однако не смог внести ясность, что это за огни.
— Похоже на фейерверк, — сказал Фишер, когда небо опять озарили разноцветные вспышки. — Должно быть, впереди большой остров и там отмечают какой-нибудь праздник.
Весьма правдоподобная догадка. И так как ничего лучшего они не могли придумать, то продолжали молча созерцать светящийся пестрый рой. Нос плота смотрел как раз в ту сторону, но хотя пассат трудился честно, скорость все-таки была невелика, и они успели приблизиться всего на несколько миль, когда фейерверк прекратился. Суматоха влез на мачту и стал наблюдать. Так прошел час, другой, третий… Бомбасто давно уже храпел опять, когда Суматоха вдруг свистнул.
— Что ты там увидел? — Ниссе быстро вскарабкался на крышу.
— Огни, много огней в ряд над самым горизонтом. Пропали… Опять видно!..
Невзирая на протесты Суматохи, Ниссе тоже влез на мачту, потеснил его и уселся рядом на крестовине.
— Корабль, — заключил он, присмотревшись к таинственным огням. — Это светятся иллюминаторы кают.
Суматоха согласился с ним, но Фишер возразил, что так могут светиться и окна большого дома. А когда они подошли ближе, стало отчетливо видно, что огни колеблются. Даже Фишер вынужден был признать, что дома обычно не качаются. Еще через час они смогли различить очертания большого пассажирского лайнера, который стоял на одном месте.
— Теперь я все понимаю! — воскликнул Ниссе.
— Голова! — похвалил его Суматоха.
— Ну конечно, а ты что, не сообразил? Это были сигналы бедствия! Либо у них машина отказала, либо течь открылась, вот и все.
Бомбасто, которого Чико только что разбудил, не сомневался, что Ниссе прав, и радостно выпалил:
— Мы же будем настоящие герои: спасем команду и пассажиров такого большого парохода! Все газеты мира напечатают наши фотографии и поместят на первых страницах большие статьи про наш подвиг!
— Кстати, страховые компании платят крупное вознаграждение тому, кто спасет судно, терпящее бедствие, — с надеждой в голосе сказал Фишер.
И то и другое весьма понравилось Суматохе. Он мигом опустился на палубу, попросил у Фишера обложку от записной книжки и в два счета сделал из нее рупор. В книгах, где речь шла о кораблекрушениях, все капитаны непременно пользовались мегафоном или рупором. Поэтому Суматоха взобрался на каюту, приставил ко рту рупор и воззвал к своему коллеге на лайнере:
— Алло, алло, на корабле! Здесь парусный плот «Экваториана», предлагаем свою помощь. Алло, алло, «Экваториана» предлагает свою помощь!
И добавил, обращаясь к своим друзьям:
— Надеюсь, их там не слишком много, а то где я всех размещу?
Но сколько ни окликал Суматоха таинственный корабль, ему никто не отвечал. И в этом не было ничего странного, ведь не меньше десяти метров отделяло плот от нижнего ряда иллюминаторов. К тому же его голос заглушался плеском волн и страшным шумом на борту. В конце концов они разглядели веревочный трап, который оканчивался примерно на уровне мачты плота.
— Подойдем туда, я поднимусь на борт и разберусь, в чем дело, — самонадеянно сказал Суматоха и тут же пожалел о своих словах.
Отвага покинула его; к счастью, команда дружно закричала на разных языках:
— И я пойду! И я!
Поломавшись немного для виду, Суматоха милостиво уступил:
— Ладно, швартуем плот вон за ту скобу и поднимаемся на борт все вместе. Кто хочет, пусть возьмет пистолеты у Чико.
Ему стало легче на душе, когда он увидел, что не только Бомбасто, но и Фишер с Ниссе не замедлили воспользоваться его советом.
Как только они пришвартовались, Суматоха первым полез вверх по трапу. Поравнявшись с палубой, он осторожно высунул голову. Пусто… Тогда он жестом позвал остальных, вот уже все пятеро растерянно стоят на безлюдной палубе, не зная что делать дальше. Словно заблудившиеся овцы, они побрели
на корму и остановились перед освещенным иллюминатором. Там, внутри, был салон, и в середине салона, что-то горячо обсуждая, стояли пираты! Четыре пирата в сапогах и тельняшках, за поясом пистолеты и шпаги… Глаз одного из них скрывала черная повязка. Никакого сомнения, самые настоящие пираты!
— Сто крон за хороший совет, — сказал Ниссе.
— Даю бесплатно: отвоюем корабль у пиратов, — ответил осмелевший Суматоха.
— Да я их всех четверых одним выстрелом… — Бомбасто прицелился. — Они стоят почти в ряд. Только бы вон тот, самый коротенький, сделал один шаг вправо…
— Погодите, — вмешался Фишер. — По-моему, сперва надо бы…
В эту секунду на палубу из двери по соседству вышли, громко смеясь, двое — шейх в белой чалме и тореадор в плотно облегающих черных штанах. Суматоха и его друзья разинули рты и оцепенели при виде столь странной пары.
— Молодцы, отлично придумали, — одобрительно сказал им по-английски шейх, проходя мимо.
— Превосходные костюмы, — подтвердил тореадор и сделал рукой лихой испанский жест.
Тут же какой-то оркестр в недрах корабля заиграл веселую танцевальную мелодию.
— Эх вы, не могли догадаться сразу! — Фишер язвительно усмехнулся. — Здесь идет маскарад! С фейерверком. И это значит, что мы спасены! Слышите? Спасены!
Он похлопал каждого по спине, как бы вдалбливая в них чудесную истину, и все пятеро принялись друг друга поздравлять и обнимать. Две пожилые дамы в костюмах легкомысленных танцовщиц остановились возле них и удивленно вытаращили глаза. Лучше бы они этого не делали, потому что Фишер подхватил их и закружил в ликующем танце. Танец стал еще более бурным, когда в него включился Бомбасто. Наконец запыхавшиеся дамы вырвались и, издавая испуганные вопли, обратились в бегство. Лишь после этого Фишер и Бомбасто угомонились настолько, что здравомыслящему Суматохе удалось перекричать своих ошалевших спутников:
— Пойдем доложим о себе капитану!
Они встретили капитана на трапе, ведущем на мостик.
— Мы жертвы кораблекрушения, — начал Суматоха.
— Вижу, вижу, — перебил его капитан. — А я капитан Блад! Ха-ха-ха!
— А где же настоящий капитан? — сердито спросил Суматоха.
— В большом салоне. Но форму у него просить нет смысла, он мне отдал последнюю.
И лжекапитан с громким хохотом протиснулся мимо них. Друзья поспешили дальше. Им попадались паши и гусары, гейши и негритянские вожди, римляне и космонавты, марафонцы и балерины, троглодиты и эскимосы, которые посылали их то вправо, то влево, то вверх, то вниз по очередному трапу. И когда они наконец отыскали большой салон, от всей этой беготни по трапам у них с непривычки ноги подкашивались.
Салон был битком набит выряженными пассажирами. Все смотрели на эстраду в дальнем конце зала. На эстраде, разговаривая с двумя штурманами, стоял лихой моряк в ослепительно белой, отутюженной форме. Ну, уж это точно капитан, никакого сомнения! Друзья собрались с духом и устало побрели к нему. Дойдя, приосанились, стали навытяжку, и Суматоха торжественно доложил:
— Я капитан «Экваторианы», а это моя команда.
— Отлично, отлично, почему вы не зарегистрировались раньше? — недовольно произнес элегантный капитан, заглянув в список, который ему протянул один из штурманов.
— Раньше?… Постойте, вы что — думаете, мы шутим? Да нас уже два месяца носит…
Протест Суматохи заглушила труба из оркестра. Не успели они опомниться, как капитан подтолкнул всех пятерых на освещенный пятачок и громогласно объявил: