Город

- Ты что, притворялся?   

Марк сморщил нос и кивнул.   

- Вот такой я гад.   

Ада ткнула его под ребра.   

- Я же испугалась. Решила, что тебе стало хуже.   

Марк пожал плечами.    - Мать тоже.   

- Вот ты злобный, - Ада пыталась рассердиться, но у нее никак не выходило. Все хорошо, Марк просто придуривался, как обычно.   

- Как у тебя дела, Аделька?   

- Как дела... Учусь, готовлюсь к поступлению, - она откинулась назад. - Буду как ты, великим программистом.   

- Тоже мне радость. Кстати о радости, я тут тебе нарисовал. - Марк закинул руку за голову, словно размышляя, стоит ли показывать. - Ладно, не медсестре же отдавать, - хмыкнул он и вынул из-под футболки сложенный листок. Прошептал. - Только бери быстро и осторожно, все-таки контрабанда.   

Ада хихикнула, но быстро спрятала бумажку. По правилам им действительно запрещалось что-либо передавать.   

Она встала и села на подоконник, глянула в окно. Прямо на нее снизу смотрел какой-то всклокоченный старик. Неужели таких выпускают одних, без присмотра? Он нервно подрагивал, будто от холода, не сводил взгляда с окна и вдруг оскалился. Ада вздрогнула и отвернулась.   

- А...Как ты тут? - быстро спросила она, чтобы брат не заметил. Он не любил, когда говорили о странных людях. Марк повел плечами и устало улыбнулся.   

- По-прежнему. Сплю постоянно, потихоньку от врачей выплевываю таблетки. Если пью - вообще целыми днями дрыхну. Все жду, когда совсем овощем стану. Я стараюсь их прятать под язык, но иногда не получается.   

- Ты лучше пей. Тогда поправишься, и тебя выпишут!   

Ада осеклась, виновато посмотрела на Марка.   

- Ты тоже думаешь, что я болен, да, Адель? - глухо спросил он.   

Зашла мать, перевела взгляд с Адели на устало развалившегося в кресле Марка.   

- Даша, опять брата достаешь?   

- Все хорошо, мам. Никто никого не достает, - Марк поднялся. - Это все таблетки. Вы уже идете?   

- Да, не будем тебе докучать, - кивнула мать. - Пошли, Дарья.   

- Докучать, - передразнила ее Ада.   

- Ты что-то сказала?   

- Да так, ничего. Прости, Марк, ты знаешь, что я не...   

- Все хорошо, - он наклонился к Адели и шепнул. - Не забудь про контрабанду.   

Легонько щелкнул ее по носу, махнул матери рукой и пошел в палату.   

- Не забуду, - прошептала ему вслед Ада.   

Мать снова убежала общаться с врачом и отослала дочку вниз, погулять. Ада спускалась и печально думала о том, что, похоже, никуда Марка они не заберут в ближайшие дни. Сколько времени ему тут еще торчать? Пока не станет как тот трясущийся старик? Аде иногда хотелось прямо спросить об этом врача, но было страшно. А вдруг, правда, до старости, вдруг разговоры о прогрессе - просто разговоры? Она передернула плечами. Нет, такого не будет. Марку уже стало лучше, и скоро его выпишут, иначе и быть не может.   

Она вышла на улицу и побрела по заснеженной аллее вдоль отделения. Территория больницы была огромной: десяток корпусов, окруженных деревьями. Вот только людей здесь почти не встретишь. Пациенты появлялись только днем, посетители же старались побыстрее добежать до здания, а потом - еще быстрее - обратно к воротам.    Ада смахнула со скамейки снег и села. Тихо. Здесь всегда было безумно тихо. Будто ты не в Городе, а где-то далеко-далеко, в чаще леса или в горах. Здесь даже дышалось по-другому. Она грустно улыбнулась. Марку наверняка понравились бы горы. Они бы жили где-нибудь высоко, в маленьком охотничьем домике. Горел бы камин, и тихо играла музыка. Марк рисовал бы свои картины, а Ада... Ада бы танцевала.   

Она усмехнулась. Никто, кроме, наверное, Марка не знал о том, как она любит танцевать. Странное, не подходящее ей увлечение. Мать бы точно не одобрила. Но там же ее не будет?    Мать никогда не полезет в горы. Сочтет это не целесообразным и глупым, так что жить они будут без нее. По вечерам смотреть на закат, а утром просыпаться с первым ветром. Он будет колыхать колокольчики у окна, и те -- будить их своим звоном. Аде даже показалось, что она уже сейчас слышит тихое позвякивание. Все ближе и ближе, совсем рядом, в двух шагах.   

Она открыла глаза. Конечно, она не была в горах - все так же сидела на обледенелой скамейке. Просто мимо пролетела темноволосая девушка, полы ее пальто развевались, придавая сходство с птицей, а браслеты на руках бренчали при каждом движении.   

Ада резко повернулась в ее сторону. Это же та девушка из метро! Но что она здесь делает? Забыв о том, что должна ждать тут мать, Адель понеслась за незнакомкой.    Та уже была довольно далеко, только в воздухе еще чувствовался запах пряностей от ее духов. Ада старалась не упустить девушку из виду и внимательно следила за темной макушкой, выглядывающей то и дело из-за заснеженных кустов, на той стороне дороги.   

- Куда ты там идешь?   

Ада остановилась лишь через несколько шагов и обернулась. Мать стояла, скрестив руки на груди.   

- Я же говорила тебе остаться на скамейке. Почему ты никогда, ну вот никогда меня не слушаешь? Что это за упрямство такое глупое, обязательно сделать все наперекор мне?   

Адель огляделась в поисках девушки, но той уже нигде не было.   

- Ты ее видела? - спросила она мать.   

- Кого?   

- Девушку. Темные длинные волосы, пальто, острые клыки.   

- Клыки? Дарья, хватит нести чушь. Опять твои эти...странные люди, - мать поджала губы и приложила ладонь ко лбу. - Как же я устала...   

Ада виновато опустила глаза.   

- Прости.   

- "Прости" - и все? Ты хоть понимаешь, что мне не до твоих причуд? Тебе уже не десять лет, чтобы выдумывать всякие небылицы. Господи, скоро поступать, а она все об этих, - мать запнулась, - "странных" людях! Почему, интересно, никто кроме тебя их не замечает?   

- Просто я внимательная, - буркнула Ада.   

- А я, значит, нет? Ведь я не вижу твоих "людей", и меня это пугает, Дарья.   

Адель открыла было рот, но сдержалась. Чужое имя резало слух. Она дернула головой и нахмурилась. Дарья. Вряд ли она когда-нибудь к этому привыкнет.   

Мать искренне считала: придумывать имена - дело отца, что не мешало ей потом ссориться с ним из-за этого. "И зачем ты выпендрился?!" - слышался приглушенный голос из кухни. Когда аргументы кончались, в ход шел последний. - "Что за имя такое - Адель? Почему было не выбрать нормальное русское? Мария, Анастасия, Елизавета - сколько прекрасных имен существует, так нет же, ты выбрал это".   

Ада сидела под дверью и боялась: вдруг мать скажет, что теперь надо переименовать, и она станет Машей? В детском садике их было три, и Аде совсем не хотелось становиться четвертой. Брат смеялся и говорил, что если ему имя не сменили, то ей тоже ничего не грозит.   

Наверное, это был один из немногих случаев, когда он оказался неправ. Как только отец исчез, Ада превратилась в Дашу. Так стали звать ее все - мать, бабушка, воспитатели, а затем и учителя, одноклассники. Некоторые даже не догадывались, что в свидетельстве о рождении и паспорте написано совсем другое. Только брат упрямо продолжал звать ее Адель. Ну и еще она, наедине с собой.   

Они добрались до офиса матери, где она оставила машину. Молча сели и в таком же молчании поехали. Возвращение домой выматывало сильнее всего: целых полтора часа по пятничным пробкам в одной машине с человеком, которого Ада уже давным-давно перестала понимать. Радио не включалось никогда, и они ехали в полной тишине.   

Наконец показался родной двор, и мать пробурчала, что машину уже ставить негде. Весна только началась, и почти никто еще не уезжал на дачу.   

- Вылезай, а я буду искать место, - скомандовала мать. Адель поспешно выскочила и уселась на оградку у дома. Проводила машину взглядом и устало прикрыла глаза. Как же все-таки это утомительно. Над головой послышалось какое-то копошение, и Ада подняла голову. С ветки спрыгнул воробей, скинув на нее ком снега.