Город

- Вы знаете, - пробормотала Адель. - Я пыталась придумать конфету, и у меня ничего не вышло, так что я не уверена...   

- Вспоминай! - перебила ее Лаура.   

Адель вздохнула и подчинилась. Поборола желание подсмотреть, крепко зажмурилась и начала вспоминать.   

Гладкая коричневая поверхность, по краям маленькие царапинки, словно кто-то точил ножик; металлическая подставка под салфетки, а рядом с ней - большая сахарница, не такая, какая обычно бывает в кафе, а домашняя, с крышечкой.   

- Вот на этом остановись! Представь ее в деталях, - приказала Лаура.   

- Обычная сахарница. Белая.   

- Не говори - представляй.   

"Что представлять-то", - недовольно подумала Ада. Сахарница как сахарница. Белая, чистая. С крышечкой и маленькими серебряными щипчиками внутри.   

- А сахар там какой? - спросила Лаура.   

- Белый, наверное, может быть тростниковый, - Аде начинало это надоедать. Сидит как идиотка с завязанными глазами, играет в "запомни предметы и расскажи о них Лауре".   

- Не злись, а лучше представляй. Может быть, там фруктовый сахар?   

- Нет, - буркнула Ада.   

- Или все-таки да?   

Ада покрепче зажмурилась. Вот чего хотела Лаура на самом деле. Она представила, как в сахарнице появляются разноцветные кусочки. Да нет, откуда им там взяться? Адель вздохнула. То же самое, что и вчера. Так, сосредоточься. Она мотнула головой, прогоняя картинку. Попробуем еще раз.   

Вот стоит сахарница. Ада представила, как тянет к ней руку, открывает крышечку, а там вместе с обычным и тростниковым сахаром лежит еще и фруктовый.   

- Надо же, и откуда он взялся? - вслух сказала она. Стянула ленту. - Получилось?   

Лаура показала ей белые неровные кусочки.   

- Ну вот... - вздохнула Ада.   

- Ничего не "ну вот". Рафинированный сахар так не делают, это раз, - она засунула один в рот. - Вкус у них какой надо, это два, - довольно констатировала она. - А что цвет не вышел, это не так важно.   

Но Аде показалось, что она просто пытается ее утешить.   

- Вот уж чего я не собираюсь делать, так это печься о твоем душевном состоянии, - фыркнула Лаура. - И нет, я не читаю твои мысли. Просто уж слишком явно ты расстраиваешься.   

- Вы говорили, что я такая, как вы. А на деле у меня ничего не выходит, - уныло сказала Ада. - Я не знаю, как это нужно правильно делать.   

Лаура откинулась на спинку стула.   

- Дорогая, здесь нет никаких "правильно". Но нет и "неправильно". Ты должна делать так, как тебе подходит. Это же не математика и не физика. Никаких готовых формул, - она провела рукой над сахарницей, и кусочки внутри окрасились всеми цветами радуги. Протянула один Аде. - И у тебя так выйдет. Очень скоро. Я ни разу не видела, чтобы получилось с первого раза. Честно.   

За спиной у Лауры вынырнула из полумрака кофейни официантка с огромным подносом.   

- Большая чашка капучино для вас и какао для спутницы, - сказала она Лауре.   

Та кивнула.   

- Все верно. Спасибо, Вероника.   

Девушка поставила чашки и бесшумно исчезла.   

- Если вдруг захочешь где-то посидеть в тишине и покое или от кого-то спрятаться - это самое лучшее место.   

Ада обвела взглядом зал. Столиков было немного, не больше десяти; светлые стены и шоколадного цвета мебель; витражи на окнах раскрашивали свет в разные цвета. Людей почти не было, и большинство сидело поодиночке, только в противоположном углу тихо перешептывалась парочка.   

- Как так получилось, что я вас видела? - нарушила тишину Адель.   

- "Тебя", - поправила Лаура. - Сама не знаю. Выдумщиков с каждым годом рождается все меньше, - она поморщилась. - Да что там "рождается", рождается столько же, воспитывается меньше. Массовая культура и все такое. Каждый знает, как нужно жить, что любить, какую музыку слушать, что надевать... А еще они знают, что ничего "такого" нет. Уже с младенческого возраста. Ты учишься хорошо в школе, поступаешь в университет, заканчиваешь его с красным дипломом и получаешь много денег. Все, точка, цель достигнута. И, боже упаси, если ты захочешь стать художником или писателем. Этим же все равно не заработаешь!   

- А почему же у меня не так?   

- В твоем образовании что-то кардинально пошло не так. Почему-то тобой не особо занимались, или ты просто никого не слушала.   

Адель отвела взгляд, делая вид, что изучает картинки на стенах. Марк всегда был любимчиком матери, это Ада поняла еще в младших классах. И отметила про себя, что ее это почему-то совсем не расстраивает. Она всегда знала, что брат - лучший. Хороший студент, добрый и обаятельный, всегда и всем поможет, просто идеальный, а к тому же гораздо больше похож на мать, чем Адель, которая была почти копией отца. Ничего удивительного, что мать любила Марка сильнее.   

Тем тяжелее было матери, когда любимый сын исчез. Кажется, она на время даже забыла, что у нее осталась дочка.   

- Тебе повезло, - прервала размышления Лаура. - Даже не представляешь, насколько. Скоро ты сможешь все, а большинство людей и не узнают, что это в принципе возможно. Не смей себя жалеть. Что было - то было, сейчас тебе повезло.   

Наставница поднялась из-за стола, взяла пальто.   

- Пойдем, хватит рассиживаться, лучше посмотрим, что у тебя дома творится, - она кинула несколько купюр и пошла к выходу. Ада очнулась и понеслась за ней следом.   

- Обычно на то, чтобы сломать "нормальную" психику уходят недели, а то и месяцы, - сказала Лаура, открывая машину. - Так что воспитание у тебя, видно было крутое.   

Ада улыбнулась. Воспитания у нее не было вообще. О чем очень часто говорила мать.   

- Мама много занималась Марком.   

- Марком? - переспросила Лаура и нахмурилась, словно что-то вспоминая. - Необычное имя.   

- Да и у вас тоже, - улыбнулась Ада. - Марк - мой брат. Он был примером и надеждой семьи, так что у мамы не оставалось времени на меня. Но вы...ты говоришь, что это хорошо?   

- Это замечательно, - Лаура вывела машину на магистраль. - А что, он все еще с вами живет?   

Ада помрачнела. Интересно, что она скажет, если узнает, что Марк в психушке? Вдруг таким нельзя придумывать ничего? Глупости, конечно, но...Если Лаура как-то обидит брата...   

Она молчала.   

- Ты можешь мне рассказать, - мягко сказала девушка и повернулась к Адель. Скорчила рожицу - Не посмотрю на дорогу, пока не скажешь.   

Ада усмехнулась.   

- Да тут нечего говорить. Просто он довольно давно лежит...в больнице.   

- Понятно, - кивнула Лаура, будто это все объясняло.   

Больше она ничего не спрашивала, и Адель вздохнула свободнее. Ей всегда становилось не по себе от разговоров о Марке. Это было слишком... личное, ее собственное. К тому же, она не хотела, чтобы кто-то морщил нос или, что еще хуже, начинал жалеть ее. Бедное дитя, как тяжело, когда твой брат ненормальный! Как ты это пережила? Мамины подруги постоянно начинали причитать и охать. Но в их сюсюканье никогда не слышалось искреннего беспокойства.   

Они подъехали к дому. Ада прикинула: вроде мать должна была сегодня быть поздно. Есть надежда, что она не застанет Лауру в гостях у дочери. Адель представила, какое у матери будет лицо, и захихикала. Если маму не хватит удар сразу, орать будет долго.   

Оказавшись в квартире, Лаура тут же пошла в комнату Ады. Уж за что Адель была спокойна, так это за приличный вид своей комнаты: здесь царил идеальный порядок, все вещи на своих местах, книжки расставлены по алфавиту, а каждая складочка на покрывале немедленно уничтожалась. Нельзя было сказать, что это заслуга Адель, скорее роль сыграло болезненное отношение матери к беспорядку, но все же Ада гордилась: хотя бы тут она не опозорится.   

Лаура прошла мимо шкафа, заглянула за стол и нахмурилась.   

- М-да...