Роковая женщина

— Как видишь, — холодно сказал он. Совсем не таким тоном он говорил со мной!

— У тебя такой вид, будто только что имел приключение, — чуть не взвизгнула Моник.

— Ну, мне пора, — попыталась разрядить обстановку Шантель. — Я уверена, что капитан не откажется от чашки кофе, которым вы обещали его угостить. Никто не умеет готовить его лучше вас.

— С удовольствием, — смягчилась Моник. — Пойдемте, мой капитан.

На сад упала тишина, прерываемая только стрекотом насекомых. Выждав несколько минут, я вернулась в дом.

Вскоре в мою дверь постучали, и вошла Шантель. У нее был возбужденный вид. Огромные глаза горели.

— Я должна тебя предупредить, Анна, — выложила она. — Письмо все-таки у нее.

Я машинально приложила руку к сердцу и зажмурилась: мне показалось, что сейчас упаду в обморок.

— Сядь, — заметив мое состояние, скомандовала Шантель.

— Так ты его видела?

— Только сегодня вечером. Застала ее за чтением. Только я вошла, она сразу отложила письмо, сделав вид, что оно не важное. Я быстро посмотрела и заметила твое имя. Потом она спрятала его за ворот платья.

— Шантель, что, по-твоему, она предпримет?

— Нам остается только одно: ждать. Меня удивляет ее спокойствие и то, что никому ничего не сказала.

— Все еще впереди.

— Да, сегодня, наверное, потребует от него объяснения.

— Однако пока что спокойно угощает его кофе.

— Меня настораживает это ее спокойствие. Все равно будь готова ко всему.

— Ах, Шантель, я в ужасе.

Она поднялась.

— Пора мне возвращаться к себе. Могу понадобиться. Не переживай, Анна. Обещаю тебе, все будет в порядке. Наше пребывание в этом месте почти подошло к концу. Ты ведь всегда мне верила, правда? — Она подошла ко мне и чмокнула в лоб прохладными губами. — Спокойной ночи, Анна. Осталось терпеть совсем недолго.

И удалилась, оставив меня наедине с моими страхами.

Сон был немыслим. Перед глазами стояла Моник, читавшая письмо, которое предназначалось мне.

Ночь прошла в переживаниях. Рано или поздно должно было прорваться огромное напряжение. Больше так продолжаться не могло. Только это меня утешало. Я должна уехать, скрыться от всех них. Вероятно, даже от Шантели, которая была теперь связана неразрывными узами с Кредитонами. Еще несколько недель, и я окажусь в Сиднее, а там должна буду найти в себе мужество порвать с прошлым и сызнова начать жизнь.

Когда до меня доносились взвизги Моник, я зажимала уши. Позже услышала в саду шаги и, выглянув в щели ставен, заметила Редверса. Я решила, что его отозвали на корабль, а недовольная Моник закатила скандал. Предъявила ли она ему письмо? Как задумала с ним поступить?

Я разделась, легла в постель, но, естественно, сон не шел: как когда-то в Доме Королевы, я лежала, вслушиваясь в звуки дома.

Вдруг тихо открылась дверь, и в проеме возникла чья-то фигура. Мигом подскочив, я чуть не вскрикнула от облегчения, разглядев в ней Шантель.

Странный у нее был вид: волосы распущены, сверху наброшен шелковый халат любимого ее зеленого тона, глаза расширены.

— Шантель, — вскричала я, — что-то не так?

— Прочти вот это, — сказала она, — и, как прочтешь, сразу приходи ко мне.

— Что это?

— Прочтешь — узнаешь.

И, бросив несколько листов на кровать, выскользнула из комнаты, прежде чем я успела их подобрать.

Вскочив с постели, я зажгла свечу, собрала бумаги и принялась читать.

«Моя дорогая Анна!

Как многого ты не знаешь, как много я должна успеть тебе рассказать. А у меня совсем мало времени, так что буду кратка. Помнишь, я обмолвилась, что у правды много граней, что я сказала тебе правду, но не всю? Анна, ты меня ни чуточки не знаешь. Знаешь только одну маленькую Грань и очень полюбила то, что узнала, — это мне, конечно, лестно. Ты читала мой дневник. Как я уже говорила, в нем правда, но не вся. Как бы я хотела переписать в нем некоторые места, но на это ушло бы много времени. Ты уже знаешь, я скрыла от тебя, что Рекс страстно влюбился в меня. Ты знала, что он увлекся мной, но думала, что с его стороны это был всего лишь легкий флирт. Ты жалела меня, переживала за меня. Как я любила тебя за это, Анна. Едва я оказалась в Замке, мне сразу захотелось стать его хозяйкой. Я видела себя будущей леди Кредитон — меньшее меня бы не устроило. Анна, у меня ненасытное тщеславие. Почти в каждой из нас под внешней оболочкой запрятана другая, тайная, женщина, которая не показывается ни друзьям, ни знакомым, — даже от мужа скрыта. Впрочем, Рекс должен бы уже меня узнать, — и это не повлияло на его чувство. Помнишь, меня заинтересовала Валерия Стреттон — тот случай, когда она вернулась в грязных ботиках? В ее бюро лежало письмо. Я упомянула в дневнике, что мисс Беддоус застала меня с ним в руке. Но это не вся правда. Я прочла то письмо — и другие письма — и выяснила, что Валерию Стреттон шантажировали. Когда мы с Рексом поженились и его отправили в Австралию, я решила его сопровождать. Он настаивал, чтобы я поехала открыто, как его жена. Но на этой стадии я не хотела рисковать разрывом с леди Кредитон. Она могла лишить Рекса своей доли наследства, а меня устраивало, чтобы он стал полным хозяином компании. Придя к выводу, что, пока что лучше держать наш брак в тайне, я внушила доктору Элджину мысль, будто для Моник губителен наш климат. Затем уверила Моник, что ей не терпится увидеть мать. Поскольку это предполагало плавание на судне нашего капитана, мне не пришлось долго ее уговаривать. Но мне нужно было заполучить и тебя, Анна, — старушка Беддоус никуда не годилась. Это я устроила, чтобы ее прогнали. Она верно почуяла мое участие. Кто мог в это поверить? Но авантюристки всегда начеку: ждут подвоха с самых неожиданных сторон.

Итак, я отделалась от Беддоус и заполучила в Замок тебя. Анна, я в самом деле люблю тебя. Я не собиралась причинять тебе никакого вреда. Однажды даже спасла, верно? И я решила не оставлять тебя, что бы ни случилось. К тому же ты была мне нужна, Анна. Да, конечно, я нуждалась в твоей дружбе… но, кроме того, ты была частью моего замысла.

Здесь мне придется открыть тебе нечто такое, что тебе будет больно слышать. Оно и для меня больно, а я всегда считала себя сильной и твердой. А тебя… как бы это сказать… чересчур правильной. Черное есть черное, белое — белое. Вот твое кредо. Тебе трудно меня понять, и, словно неразумная, я сдерживаю себя, до последней минуты откладываю откровения, хоть и знаю, что их осталось немного.

Я должна открыть тебе, почему шантажировали Валерию Стреттон. И не только ее. Рекса тоже шантажировали. Он не то чтобы кристально честен, однако отнюдь не преступник. Легко ударяется в панику. Ограничен, от сих до сих — вот тебе весь Рекс. Я с самого начала чувствовала в нем слабину. Рекса шантажировал Гарет Гленнинг. Ради этого Гленнинги и предприняли путешествие. Не хотели упускать из виду Рекса. Он был их главный источник дохода.

Так в чем была тайна Валерии Стреттон? Вот она. Ее сын был несколькими днями старше сына леди Кредитон. После родов леди Кредитон очень ослабла, что давало хороший шанс ее замыслу. Валерия захотела, чтобы империю Кредитонов унаследовал ее сын. Почему бы и нет? Его отцом был сэр Эдвард. Разница состояла лишь в брачных узах: леди К. была ими связана, а Валерия нет. Все оказалось на редкость просто. Она находилась в доме, знала, когда отдыхала нянька, а ребенок спал в колыбельке. Остальное можешь угадать сама. Она поменяла детей: на самом деле ее сын был Рекс, а Редверс — сын леди Кредитон. С этого все и пошло. Но ей не удалось замести следы. В доме нашелся человек, способный различить младенцев, несмотря на возраст. Это была нянька. Она разгадала уловку Валерии.

Но она ненавидела леди Кредитон и любила Валерию. Не исключено, что сама помогла ей подменить детей — скорей всего, так и было. Когда мальчики подросли, Валерия не могла скрыть своего предпочтения Рексу, что было явной глупостью с ее стороны И могло выдать ее с головой. Только через три недели после родов леди Кредитон достаточно окрепла, чтобы уделить внимание своему отпрыску: к этому времени мальчики успели обзавестись отличительными чертами, и все — кроме Валерии и няньки — признали за наследника Рекса.