Роковая женщина

— Она презирает все, что не подлинно.

— А вы?

Я снова засмеялась.

— Все зависит от характера подделки. Встречаются очень остроумные.

— Надо полагать, требуется особый склад ума, чтобы добиться успеха, выпуская подделки.

— Еще бы. Здесь, пожалуйста, осторожнее. Видите, как выступает край стола. В темноте незаметно. Это небезопасно, учитывая, что рядом лестница.

Мы добрались до моей комнаты.

— Здесь спала мисс Анна Брет, — с комическим почтением выговорил он.

— Может, нам заранее повесить на стене доску? — развеселилась я. — Королева Елизавета и Анна Брет… Или переименовать в Дом Анны Брет?

— Замечательная мысль.

— Но я должна показать вам статуэтку. — Я достала ее из ящика, где всегда хранила.

Он поставил на столик подсвечник и взял статуэтку.

— Это копия носовой фигуры с «Роковой женщины», — сказал он.

— Носовой фигуры?

— Да. Очевидно, ее сняли с модели корабля.

— Она в самом деле ничего не стоит?

— Абсолютно ничего. Кроме того, разумеется, что имеет отношение к моему кораблю. Возможно, это придаст ей некоторую ценность в ваших глазах.

— Да, — призналась я, — придает.

Он передал мне статуэтку. Надо полагать, я бережно взяла ее, потому что он засмеялся.

— Время от времени можете доставать, смотреть на нее и представлять меня на мостике судна, бороздящего моря.

— «Роковая женщина», — повторила я название. — Странное имя для корабля. Роковая — и вдобавок женщина. Я думала, у Кредитонов одни «леди».

В этот момент до моего слуха донесся хлопок двери. Я услышала внизу голоса и почувствовала, как по телу бегут мурашки.

— Что-то случилось? — спросил он, взяв меня за руки и придвинувшись ближе.

— Тетя вернулась, — похолодев, выдавила я.

Мое сердце бешено колотилось, я ничего не соображала. Почему она вернулась раньше срока? Почему бы и нет? Распродажа могла оказаться менее интересной, чем она рассчитывала. Она не терпела гостиниц и при первой же возможности съезжала.

Впрочем, не так важна была причина ее возвращения. Важно, что она была здесь. Наверное, в эту самую минуту смотрела на остатки нашего пиршества, на единственную свечу — другую мы взяли с собой, — на драгоценный фарфор. Бедняжка Элен, пожалела я. Мои глаза обежали комнату, кровать, постоянно менявшуюся мебель, длинные трепетные тени на стенах, высокий комод… и нас двоих.

Редверс Стреттон наедине со мной в моей спальне, и тетя Шарлотта внизу! По крайней мере я должна была мчаться вниз. Он уловил мои мысли и поднял с туалетного столика подсвечник. Но бежать было невозможно: надо было пробираться между мебелью. Когда мы спустились до поворота лестницы и глянули в холл, тетя Шарлотта успела нас заметить. Рядом с ней с вытянутым восковым лицом стояла миссис Мортон.

— Анна! — выговорила тетя Шарлотта дрожащим голосом, напоминавшим раскаты далекого грома. — Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь?

Едва ли Дом Королевы знал минуту драматичней этой. Возвышавшийся надо мной Редверс — он был высокий и стоял ступенькой выше, — трепет свечей и тетя Шарлотта в дорожном платье и капоре с обескровленным, перекошенным от обиды и боли лицом, больше походившая в этот миг на непреклонного, злого мужчину.

Я сошла по лестнице, следом спустился он.

— К нам заехал капитан Стреттон, — как можно естественнее вымолвила я.

Он перехватил инициативу:

— Мисс Брет, я должен все объяснить. Я столько слышал о вашем чудесном магазине сокровищ, что не удержался, пришел посмотреть своими глазами. Мне захотелось все видеть при свете свечей. Мисс Брет любезно разрешила.

Тетя оценивающе глянула на него как на возможного покупателя.

— Что конкретно вас интересует, капитан Стреттон?

— Капитану Стреттону очень приглянулся шкаф работы Лавассера, — второпях вступила я.

— Хорошая вещь, — пробормотала тетя Шарлотта. — Не пожалеете, если купите. Сможете легко передвинуть куда пожелаете, если решите делать перестановку.

— Вот именно, — с готовностью подхватил он.

— Вы видели его при дневном свете? — с ехидцей в голосе спросила тетя. Она ни на минуту не поверила в наше представление. Для нее оно было пустой шарадой.

— Нет. Мне еще предстоит это удовольствие.

Тетя Шарлотта смотрела на дорогой подсвечник в его руке.

— Тетя Шарлотта, — попыталась отвлечь ее я, — ты, верно, устала с дороги.

— В таком случае я вынужден откланяться, — сказал Редверс. — Спасибо за ваше милое гостеприимство.

— А Лавассер?

— При дневном свете, — ответил он. — Вы сами сказали.

— Приходите завтра, — пригласила она. — Я сама вам покажу.

Он поклонился.

— Элен вас проводит.

Но я не собиралась уступать его никому.

— Я провожу, — твердо сказала я, двинувшись за ним к двери. Уже в саду я, словно заведенная, не переставала говорить о шкафе.

— Обратите внимание на медную инкрустацию по фону из панциря черепахи — очень красиво. Подлинный Лавассер, никаких сомнений.

— О, что вы, никто не сомневается, — поддакивал он.

Была осень, тянуло особым запахом хризантем и свежей земли, от реки поднимался туман. С тех пор каждый раз, когда вдыхаю эти запахи, я вспоминаю тот вечер. Но колдовство кончалось. Он уходил, а я оставалась в своей темнице. Ему предстояло вернуться к своим приключениям, а меня ждала разъяренная тюремщица.

— Кажется, она несколько не в духе, — заметил он. — Извините.

— Я думала, она сегодня не вернется.

— Я хотел сказать, мне жаль уезжать… оставив вас расхлебывать все это.

— Я бы справилась, если бы…

Он понял, что я хотела сказать. Если бы он был рядом, если бы мы могли хоть изредка встречаться, хоть украдкой — все мне было бы нипочем. Мне ведь исполнился двадцать один год. Не вечно же мне оставаться рабой тети Шарлотты!

— Жаль, что так вышло, — произнес он, и я задумалась над тем, что он имел в виду. Я ждала продолжения, но не могла задерживаться: в доме меня дожидалась тетя Шарлотта.

— Что так вышло? — переспросила я. — Сожалеете, что пришли?

— Можно ли об этом сожалеть, — ответил он. — Такой замечательный был вечер до появления этой фурии. Кажется, она не поверила ни единому слову.

— Нет, не поверила, — согласилась я.

— Надеюсь, у вас не будет неприятностей.

— Зато было на редкость приятно до ее появления.

— Вы так считаете?

Я не могла скрыть своих чувств.

— У меня не было лучше вечера… — Нет-нет, нельзя быть такой наивной, и я докончила: —…Уже давно.

— Я вернусь, — вдруг сказал он.

— Когда?

— Возможно, раньше, чем вы думаете.

И, взяв мое лицо в ладони, заглянул в глаза. Мне показалось, он хочет меня поцеловать, но, словно передумав, он повернулся и ушел, оставив меня в полном осенних запахов саду.

Я вернулась в дом. Тети Шарлотты не было. Элен убирала со стола.

— Ваша тетя пошла спать, — сообщила она. — Ее укладывает миссис Мортон. Выбилась из сил за день. Утром обещала разобраться с вами и со мной. О, мисс, нам с вами будет — еще как будет!

Я отправилась в свою комнату. Совсем недавно здесь был он. Словно волшебной палочкой прикоснулся к моей жизни и исчез. А я, глупая, вообразила… Что, собственно, я вообразила? Чем особенным могла увлечь непримечательная девушка самого замечательного в мире мужчину?

И все же… в том, как он смотрел на меня, что-то было. Не слишком ли явно я выказала свои чувства?

Я достала и поставила на туалетный столик статуэтку. Потом разделась и взяла ее с собой в кровать — детская глупость, но мне было приятно.

В ту ночь я долго не могла уснуть, но в конце концов забылась. Проснулась я внезапно: меня подняли скрип половицы и шаги по лестнице. Кто-то поднимался наверх. Я узнала шаги и частый стук палки тети Шарлотты.

Я присела на кровати, глядя на дверь, которая медленно открылась и впустила ее.

Тетя была в смешном халате из верблюжьей шерсти с солдатскими пуговицами. Растрепанные седые пряди свалялись в жидкий пучок, рука опиралась на палку с набалдашником из слоновой кости, которой она пользовалась с тех пор, как артрит затруднил ее передвижения. Она держала свечу — на этот раз в простом деревянном подсвечнике. На меня сверкнули ее глаза.