Страница 9 из 35
– Дешевое и мерзкое. Он даже пожалел целого полотенца, – заметила Фрина, возвращая тряпку на место. – Полагаю, это свидетельствует о скаредности. Что ж, больше смотреть не на что. Вы продолжите вести это дело, сержант, или его передадут в Мельбурн?
– Скорее всего передадут, мисс, хотя жаль. Мне было бы приятно поработать с вами, – весьма трогательно признался Уоллас.
Фрина обхватила его лицо руками и громко чмокнула:
– Мне бы тоже этого хотелось, дорогой сержант Уоллас, но боюсь, нам суждено расстаться. Прощайте, – и она упорхнула, чтобы успеть на поезд в Мельбурн, оставив потрясенного полицейского и ни разу не оглянувшись.
– Если это и есть современная ветреная девица, – пробормотал сержант, стирая помаду с невинных губ, – то они мне нравятся. И пусть мама говорит все что угодно.
Глава четвертая
– Придется отправить ее обратно с багажом.
Фрина заскочила в поезд буквально в последнюю секунду, поскольку Джонни упрямо не желал расставаться с Джейн и его пришлось убеждать новой изрядной порцией печенья. За десять минут до отправления поезда Дот с привычной сноровкой погрузила все вещи Фрины, мисс Хендерсон, Джейн и свои собственные и страшно волновалась, как бы Фрина не опоздала: тогда бы ей пришлось добираться следующим поездом, который шел намного медленнее и останавливался на каждом полустанке. Мисс Хендерсон слабо улыбнулась сквозь ожоги и проговорила:
– А вам, похоже, нелегко с ней приходится.
Дот мгновенно взвилась: никому не позволялось критиковать Фрину в ее присутствии.
– Она самая славная, милая, умная хозяйка! О такой можно только мечтать, – заявила Дот. – А опоздала она только потому, что остановилась успокоить плачущего ребенка. Она очень добра ко мне, и я не желаю слышать о ней ничего дурного.
– Ах, простите, – смущенно пробормотала мисс Хендерсон. – Я не хотела никого обидеть.
Прежде чем Дот успела ответить, прибежала Фрина собственной персоной, заскочила в вагон и рухнула на сиденье, переводя дыхание.
– Уф! – проговорила она, обмахиваясь, – я уж думала, что мне никогда не удастся умаслить этого малыша и заставить его замолчать. Если его не взять в ежовые рукавицы, он станет толстым как свинья.
Поезд рывком пришел в движение. Фрина отыскала роман, который читала, и протянула мисс Хендерсон томик «Манон Леско». Та приняла книгу, кивнула с благодарностью и открыла на нужной странице. До самого Мельбурна в купе царила тишина.
Фрина позвонила домой заранее, и господин Батлер уже ждал их на вокзале. Дворецкий гордо восседал за рулем огромной шикарной «ИспаноСюизы» пожарного красного цвета – самой главной драгоценности Фрины. Она старалась не вспоминать, сколько ей пришлось выложить за машину, но та стоила каждого потраченного пенни. Салон автомобиля – творение рук истинного мастера – был любовно отполирован, все медные и хромированные детали сверкали при свете холодного безветренного дня. При виде великолепной машины Джейн не смогла сдержать громкий восхищенный вздох.
– Правда, она красавица? – любовно спросила Фрина, пока господин Батлер укладывал сзади багаж и усаживал дам.
Джейн благоговейно кивнула. Даже мисс Хендерсон была поражена.
– Скоро будем дома, дамы, – бодро пообещал господин Батлер. – У госпожи Батлер уже разогрет на плите небольшой обед для вас, и комнаты тоже готовы. А первым делом по приезде вас ждет чашка чаю, – добавил он, поскольку считал, что чашка чаю – лучшее лекарство от любых женских бед.
– Я позвонил доктору Макмиллан, как вы и просили, мисс, – доложил он вполголоса Фрине, которая расположилась на переднем сиденье, позволив на этот раз везти себя. – Она обещала, что сразу придет, возможно, к обеду.
– Очень хорошо, господин Батлер, вы все замечательно устроили. Простите, что вновь сваливаемся вам на голову, хотя обещали отсутствовать целую неделю, – добавила она.
Господин Батлер улыбнулся, завел мотор и отъехал от обочины.
– Это пустяки, мисс. Без вас как-то слишком тихо.
– Вы слышали, что мы стали свидетелями убийства? – поинтересовалась Фрина.
Дворецкий кивнул седой головой, не сводя глаз с дороги.
– Да, мисс, сегодня с утра уже газетчики понабежали, хотели выведать всю историю. Я им сказал, что вас нет, и они исчезли, но наверняка еще явятся, хотя, возможно, не сегодня. Про это писали в газетах, мисс. Я купил их, подумал, может, вам будет любопытно почитать.
– Замечательно. Правильно сделали. Только не надо показывать их мисс Хендерсон. Это ее мать убили, понимаете?
Господин Батлер присвистнул.
– Газеты наверху, у вас в гостиной, мисс, – сказал он. – Госпожа Батлер подумала, что, возможно, вы привезете с собой бедную женщину.
Они прибыли в изящную резиденцию Фрины слегка потрясенные и продрогшие и, не осматривая дом, сразу поспешили к огню и бодрящему аромату горячих масляных кексов, тостов с корицей и потпурри, которые так любила Фрина. В доме были две большие бронзовые китайские вазы, украшенные драконами, они были наполнены лепестками и листьями роз, вербеной и фиалковым корнем. У камина красовался высокий китайский фарфоровый кувшин с узором из роз, в котором стоял букет раннего зимоцвета.
– Проходите, мои дорогие, усаживайтесь, – пригласила Фрина, провожая гостей в салон и забирая у них пальто.
– Трагедия и поездка на поезде теперь позади. Госпожа Батлер сейчас подаст чай. Садись, Джейн, согрей руки. Мисс Хендерсон, не хотите ли прилечь?
– Нет, дорогая, не хочется уходить от огня. Сколько дров! И какой жар! Я так люблю огонь, он помогает переносить зиму.
Фрина отметила в мисс Хендерсон первые признаки оживления, кажется, она говорила искренне. Господин Батлер помог больной войти в дом, затем вышел отогнать на место машину и помочь мальчику принести еще дров. Мисс Фишер не скупилась на разумные траты и приобрела целую гору отличных сухих дров, высотой с пирамиду.
Гостям было предложено расположиться на вместительном диване и в больших мягких креслах, которые были придвинуты к камину. Яркие сине-зеленые краски отделки приглушали красные отблески огня. Фрина скинула красное пальто, сбросила туфли и опустилась в одно из кресел, протянув руки к огню.
– Боже, я боялась, что, если поездка продлится еще минут десять, у меня пальцы на ногах отмерзнут и отвалятся. Ага! Чай, – добавила она с нескрываемой радостью, заметив, что госпожа Батлер вкатывает в комнату тележку с большим серебряным чайником и тарелочками со всякой всячиной.
Для мисс Хендерсон был приготовлен стакан молока с бренди, которое она пила через соломинку.
Джейн взяла чашку чая, положила три кусочка сахара и налила изрядную порцию молока. Девочке дали блюдечко, на которое она могла положить сколько угодно сладостей. Едва сдержав радостный крик, чем очень тронула Фрину, Джейн взяла для начала кусочек тоста и кекс.
Звонок в дверь возвестил о приходе доктора Макмиллан. Она влетела в комнату, стряхивая воду с пальто из грубого твида. Ей сразу предложили чай и кексы.
– Господи, ну и мерзкая погодка! – воскликнула доктор. – Холодно, словно в понедельник утром в Манчестере, право слово.
– Мисс Хендерсон, Джейн, это доктор Макмиллан, моя старинная приятельница. Я пригласила ее на чай, а еще чтобы она осмотрела вас обеих, поскольку меня очень волнует ваше состояние. Мисс Хендерсон отравили хлороформом, а Джейн не может вспомнить, кто она такая.
– Ну что ж, поглядим.
Пациентки смотрели на доктора, а та оглядывала их с ног до головы. Доктор Макмиллан была крепкой румяной женщиной лет пятидесяти, энергичной и смелой, с проседью в волосах и обветренным лицом. На ней был твидовый костюм мужского покроя с белой рубашкой, галстуком и жилеткой; у нее были большие ловкие руки, которые сейчас сжимали чашку с чаем. Доктор посматривала на худенькую испуганную девчушку с длинными косичками и бледным, в синеву личиком и на представительную, хорошо одетую умную женщину с обожженным лицом, спокойно попивающую молоко. Доктор прикончила чай, доела кекс и поставила чашку на стол.