Страница 5 из 35
На Дот была длинная теплая юбка и шерстяной жакет из тонкой некрашеной шерсти. Она надела пшеничного цвета блузку и толстые чулки, но все еще зябла и дрожала.
– Ты бы лучше носила брюки, Дот. В такую погоду – это единственный разумный вид одежды.
– Ах, нет, мисс, – только и смогла проговорить Дот, у которой зуб на зуб не попадал.
Фрина отступилась и направилась в комнату, где подавали завтрак. Было восемь тридцать, кто-нибудь наверняка уже ожил.
Комната для завтрака (Фрина подумала, что она бы подошла и для обеда) оказалась большой залой с эркером, из окон которого можно было наблюдать жалких коров и чахлую живую изгородь. Из-за утреннего тумана на каждом листке висела капелька влаги. Утро было холодное и серое: в самый раз после убийства. Зато у высокого кофейника были разложены видавшие виды тарелки и все необходимое для чая, а в воздухе витал аромат поджаренного хлеба и бекона. Комната была выкрашена в броские розово-черные тона, а листья эвкалипта наполняли воздух сельскими ароматами. Обстановка была современной и стильной, но не на столько outrе,[2] чтобы уже через год выйти из моды.
Мисс Фишер с радостью одобрила все увиденное и положила себе на тарелку яйца, бекон и тост. Дот проголодалась не меньше хозяйки, так что последовала ее примеру. Женщины сохраняли молчание, пока не приступили ко второй чашке чая.
– Тебе известно, что тело нашли, Дот?
– Да, мисс, полицейский сказал мне. Как она умерла?
– У нее серьезный перелом черепа, да вдобавок все кости повреждены. Надеюсь, это случилось, когда она была уже мертва. А кольца пропали – все ее изумруды.
– Так это ограбление? – уточнила Дот.
– Убийство. Ограбить ее решили уже позже. Никто не пойдет на подобные ухищрения, чтобы просто ограбить старуху, какие бы у той ни были кольца. По крайней мере я так не думаю. Но люди встречаются странные. Попробуй мармелад, он превосходный.
– Как вы думаете, когда полицейские позволят нам продолжить путешествие? – поинтересовалась Дот, отдавая должное мармеладу. Фрина оказалась права: он был превосходный.
– Думаю, ждать осталось недолго, Дот, ведь тело найдено. Никто из нас не мог убить ее… кроме меня, конечно. Интересно, подозревает меня сержант или нет?
– Подозревать вас, мисс! – возмутилась Дот. – Вы бы не пошли на такое грязное дело, даже если бы захотели убить кого-нибудь. А тут все как в театре, в жизни так не бывает.
– Ты очень проницательна, Дот. Именно так и обстоит дело. Словно в пьесе. Показной, театральной и тщательно продуманной. Ага! Вот и наш полицейский. А кто это с ним?
Сержант Уоллас вошел в комнату, ведя за руку девочку лет двенадцати-тринадцати. У нее была пара длинных каштановых косичек, а коротковатое платье из старенькой фланели казалось слишком узким. Девочка держала видавший виды кожаный чемоданчик и фетровую шляпку резинка на которой была вся изжевана. Сержант подвел девочку к столу Фрины и сказал:
– Что ж, мисс Фишер, Роббо утверждал, что у вас дар разгадывать тайны, так вот вам одна, мне она оказалась не по зубам. Ясно, что эта девчушка ехала в поезде, поскольку у нее в кармане приколот английской булавкой билет до Балларата. Когда ее нашли, она стояла на платформе в Балларате. Никто ее не встретил. И никто не знает, кто она такая. А сама она не помнит даже своего имени и ничего не смогла рассказать нам о себе. Должен признать, что зашел в тупик. Не могли бы вы оказать мне услугу и приглядеть за ней, пока мы не передадим ее в приют.
При слове «приют» Дот побледнела, и Фрина это заметила, поскольку сама испытывала сходное чувство. В годы ее детства, которое прошло в тяжелых условиях, приют казался кошмарным призраком, забиравшим детей в никуда и навсегда.
– Нет-нет, не стоит их беспокоить, – поторопилась возразить Фрина, беря девочку за руку и усаживая рядом с Дот. – Мы с радостью присмотрим за бедной крошкой, правда, Дот?
Дот кивнула и пошла за новой чашкой чая и тарелкой для девочки. Сержант уже было повернулся, чтобы уйти, но Фрина схватила его за руку.
– Я забыла вам кое-что сказать, – прошептала она. – У старухи на пальцах ничего не было, верно? А когда я впервые увидела ее, пальцы были унизаны кольцами, очень дорогими – с изумрудами и бриллиантами.
– Спасибо, мисс Фишер, это очень поможет. Тогда мотивом могло послужить ограбление, хотя вряд ли это продвинет следствие. Как себя чувствует дочь?
– Когда я уходила, она спала мирным сном. Как только Дот закончит завтрак, я отправлю ее помочь больной привести себя в порядок. Пусть доктор Герон осмотрит ее еще раз, пока она не поднялась, у бедняжки очень сильное отравление.
Сержант согласился, с этим и откланялся. Фрина вернулась к своему столу и обнаружила, что девочка уплетает яйца и бекон и запивает тост чаем. Она ела жадно, словно изрядно проголодалась.
– Не спеши, дорогуша, еды вдосталь, – заверила ребенка Фрина. Девочка подняла на нее глаза, улыбнулась и, отложив нож и вилку, отхлебнула чай.
Фрина дала девочке спокойно наесться, а сама наблюдала за ней. Та умела держать себя за столом, видимо, кто-то научил ее; а если она сама заплела себе косы, то это свидетельствовало об аккуратности малышки. Конечно, нельзя ее винить за фланелевое платье, которое явно было сшито для кого-то помоложе и потоньше. Фрина решила, что от платья необходимо избавиться как можно скорее. Девочка не проронила ни слова, но понимала, что говорила ей Фрина, – следовательно, она знала английский, это уже проще. Хотя синие круги под глазами свидетельствовали о нездоровье, девочка казалась достаточно крепкой. Ногти на больших, красивой формы пальцах были обгрызены.
Девочка закончила завтрак и с довольным вздохом отставила тарелку. Фрина налила ей еще немного чая.
– Я Фрина Фишер, а это – Дороти Уильямс. А тебя как зовут? – спросила она спокойно.
Девочка нахмурилась.
– Я не могу вспомнить! – сказала она и расплакалась.
Дот поспешила снабдить ребенка носовым платком и обнять ее. А Фрина поторопилась сказать:
– Не беда. Мы станем звать тебя Джейн. Хочешь пожить у меня немного?
Джейн перестала плакать и, утирая лицо, кивнула. Фрина улыбнулась.
– Вот и хорошо, решено. Теперь мне надо пойти поговорить с этим милым полицейским, а ты найди себе пока какое-нибудь приятное занятие. Там, на полке, есть игры и книги. Дот тебе поможет. Увидимся через час, Дот.
Фрина набросила на плечи красное пальто, проверила, лежат ли в кармане сигареты и деньги, и вышла на холодный двор в поисках сержанта Уолласа.
Она застала его скорбно разглядывающим дверь конюшни, откуда двое прилично одетых мужчин выносили носилки.
– Отправляем ее на вскрытие в Мельбурн, – объяснил полицейский в ответ на вопрос мисс Фишер. – Надеюсь, она и впрямь была мертва, когда это случилось.
– Я тоже. А с новой загадкой я пока недалеко продвинулась.
– Так девочка и впрямь ничего не помнит?
– Ничегошеньки. Я назвала ее Джейн. Она и в самом деле ехала в том поезде?
– Да, мисс, ее там видели в предпоследнем вагоне. И билет у нее во второй класс в один конец. На ней не было ничего, что помогло бы ее опознать, поэтому наши люди в Балларате и послали ее назад – решили, что два таких загадочных преступления могут быть как-то связаны.
– Совсем не обязательно, – возразила Фрина. – Возможно, она и не имеет к этому никакого отношения.
– И это верно, – согласился сержант, еще больше мрачнея.
– Что ж, тело увезли, и теперь мне придется сообщить об этом мисс Хендерсон. Вообще-то женщине это сделать было бы проще, но я не думаю, что вы…
Фрина вздохнула. Она это предчувствовала.
– Ладно. Я поговорю с мисс Хендерсон, а вы за это покажете мне место преступления.
– Договорились, – согласился сержант Уоллас, и Фрина вернулась в гостиницу.
Когда она вошла в комнату мисс Хендерсон, та сидела на кровати и жевала маленький тост, запивая его чаем. Дот отвела Джейн в ванну и теперь убеждала девочку помыть уши. Мисс Хендерсон посмотрела на скорбное лицо Фрины и сказала:
2
Утрированный, вычурный (фр.).