Вселенская пьеса

   -Тогда давайте не будем тянуть время, - предложил я, стараясь за решимостью скрыть все свои сомнения.

   -Э, нет, - тут же поднялся Патрик. - Я тебе сейчас кое-что разъясню, парень. Во-первых, мы берем с тебя слово о неразглашении того, что ты увидишь. Нарушение его недопустимо. Пойдешь под суд как политический и никакая Родина за тебя не вступиться...

   -А Россия вообще осведомлена о том, что вы тут творите? - тут же подскочил я.

   -Ты встретишься с уполномоченным правительства своей страны до того, как подпишешь какие-либо бумаги, - усмехнулся военный. - И подписывать, конечно, будешь под приглядом дипломатов, никак не сам и никак не с бухты-барахты. Они, признаться, против твоей кандидатуры, ты должен понимать. Самый обычный студентик, они хотели запихнуть на борт какого-нибудь заслуженного майора, пропитого политикана и настоящего бойца. Но так, как первый выживший - наш человек, именно он обладает правом выбора. И уважаемый мистер Стерт выбрал тебя. Это его выбор, мы не одобряем, но и не осуждаем.

   Теперь о другом. Ты подпишешь документы на случай, если выживешь и на случай, если погибнешь. Если выживешь, ты обязуешься служить Земле столько, сколько потребуется и ровно до того момента, пока тебя не признаю непригодным. Любое твое заявление об отставке, об уходе с корабля, будет рассмотрено высоко стоящими правительственными чинами, и мы оставляем за собой право отказать тебе в уходе, если у нас не будет другого выбора, а ты будешь признан годным и адекватным. До освобождения тебя от должности члена экипажа корабля, все документы и сам ты будешь принадлежать Объединению Правительств Земли, которое уже сформировано...

   Я отстраненно подумал, что под это дело создали, должно быть, множество разных отделов и организаций, управляющих механизмов и секторов. И на все выделили огромные деньги!

   -В случае твоего неповиновения, - продолжал военный, - или угрозы с твоей стороны, русский студент Антон Доров будет немедленно ликвидирован.

   Патрик выдержал долгую трагическую паузу и продолжал:

   -На случай гибели ты подпишешь документы о принятии тобой рисков, а так же о твоем согласии с тем, что мы представим твою смерть как исчезновение - то есть несчастный случай.

   -Бред какой-то, - пробормотал я.

   -Это не бред, это гарантии.

   -Ах, гарантии! - встрепенулся я. - Тогда позвольте мне узнать о гарантиях для меня, как частного лица.

   -Эко ты загнул, парень! - усмехнулся Патрик. Родеррик деликатно отвернулся. - Неужели тебе недостаточного того, что ты будешь иметь честь принять участие в освоении космоса?

   -Не думаю, что это хорошая идея, - фыркнул я. - Если я буду служить на космическом корабле, хочу знать о том, что я с этого получу.

   -Резонно. Тебе выделят хорошее ежемесячное жалование, которое будет дожидаться тебя на Земле в банке или там, куда ты захочешь перенаправить деньги...

   -Сколько? - тут же спросил я.

   -Двадцать пять тысяч, - спокойно ответил военный.

   -Мало за такую серьезную, опасную и важную работу, - насупился я, хотя даже думать о таких суммах мне было... приятно.

   -Родеррик, кого ты привел мне? - хмуро спросил военный. - Я думал, этот мальчишка патриот, а он торгаш!

   -Скорее, он оказался чуть умнее, чем ты подумал, - усмехнулся профессор и достал резную, вишневую трубку. - Думаю, разговор немного затянется, и я с удовольствием покурю.

   -Сколько бы ты хотел получать, парень? - недовольно осведомился военный. Его улыбка говорила мне о многом: Патрик не верил, что я выживу и потому готов был даже поторговаться со мной.

   -Вдвое больше, - без запинки ответил я. - Плюс обязательный отдых после полетов не менее трех месяцев.

   -Так, да? - военный не выдержал и опустил крепкий кулак на стол. - А может нам пообломать тебе пыл?

   Я не счел нужным отвечать на провокацию военного.

   -На счет отдыха даже не сомневайся, Антон, - заговорил Стерт, раскуривая трубку, - после каждого полета будет долгий карантин. Мы же не хотим занести на планету какую-нибудь инопланетную дрянь.

   -Ну а с ценой, - прервал профессора Патрик, немного скривив губы, - ты примерно угадал. Жалование свое ты получишь... если выживешь.

   -Договорились, - вздохнул я, - давайте сюда моего ответственного соотечественника. Буду говорить с ним. Думается, мне предстоит выслушать много обвинений и пренебрежительных слов.

   -Надеюсь, тебя это не смутит, - сощурился Родеррик и выпустил в сторону облачко прозрачного дыма. - Потому что мне ты уже сказал "да".

   Я стоял и разинув рот смотрел на инопланетный корабль. Его черная, матовая поверхность, неровная, изрытая впадинами и выпуклостями, то и дело вспыхивала зеленоватыми искорками далеких, неизвестных мне тогда планет. Казалось, я смотрю в черное ночное небо.

   У корабля была вытянутая форма, чем-то напоминающая миндальный орех со сморщенной фактурой чернослива. По бокам топорщились небольшие наросты, от чего уже в следующее мгновение звездолет показался мне большой птицей со сложенными крыльями. Только головы у этой птицы не было.

   В более узкой части звездолета зиял черный овальный провал в рост человека - открытый люк. К нему был подогнан белый, авиационный трап. Под днищем корабля стояло множество палаток, к которым через дороги тянулись трубы и забранные в гофрированные кожухи пучки проводов.

   Мир вокруг было жарким и сухим, состоящим из раскаленного бетона, красной пыли, железа и выхлопов уродливых джипов. Холмы, обступившие Южную Базу со всех сторон, казались безжизненными, высохшими морщинами на желтом лице мертвеца.

   Среди асфальта, серых ангаров и бараков, отблеска железа и колючей проволоки, черный, словно сгусток космоса, инопланетный корабль казался неуместным, нереальным, чем-то несуществующим. Ангары, между которыми приземлился звездолет, несли на своих стенах следы пожара, кое-где асфальт был оплавлен, спекшись в капли мутноватого стекла. В одной из стен ангара слева зиял огромный провал с вырванными, отогнутыми в разные стороны железными краями.

   -Это он сделал? - тихо спросил я Родеррика.

   -Нет конечно, - так же тихо отозвался профессор. - Его бомбили, здесь разыгрался настоящий огненный смерч, но кораблю это не повредило. Наше оружие маломощно, чтобы пробить его борт. Потом долго поверхность ковыряли ученые, но так и не удалось взять образец материала. Шкура у нашего бычка что надо.

   Я медленно отделился от группы ученых и военных, сопровождающих нас с Родерриком через пышущую жаром базу, подошел к кораблю, но, дойдя до его тени, остановился.

   -Не бойся, он не станет причинять вред, пока ты не войдешь в него, - ровно сказал за моей спиной профессор. Его голос показался мне хрипловатым и я подумал, что социологу не мешало бы выпить воды.

   -А я и не боюсь, - как-то чересчур зло ответил я. - Я просто смотрю.

   Профессор не отпустил никакой ехидной шутки по поводу моего поведения, хотя в другой ситуации не упустил бы возможности. Но в другой ситуации я бы не дал ему такого шанса.

   -Что я должен сделать? - спросил я, задрав голову и разглядывая неровную поверхность корабля.

   -Просто подняться по лестнице и войти.

   -И все?

   -Все. Остальное - на твое усмотрение. Хочешь, можешь погулять по нему.

   -Вы пойдете со мной, мистер Стерт?

   -Да, конечно же пойду! Я просил военных без меня никого не пускать внутрь, объяснял им, что в этом случае последствия могут быть ужасными, но они меня не послушали. Те, кто вошел туда после меня... пока я был в Лондоне и приглядывался к тебе, могли бы и выжить.

   -Вам что-то сказал корабль? - уточнил я, от чего-то ежась. При сорокоградусной жаре по моему телу прошел странный холодок, волосы на затылке зашевелились, и я невольно посмотрел на звездолет.

   -Да, - помолчав, отозвался Стерт. - Сказал, что я должен быть со всеми, кто войдет внутрь.