Страница 27 из 27
Настала очередь бить члену парламента от партии тори Тристану Бику, но его мяч не долетел пяти метров до лужайки вокруг лунки. Игроки покатили за собой тележки с клюшками. Кроме Монтгомери и Бика, там были сэр Гарри Шор, старший член суда и управляющий хедж-фондом, Брайан Кейхил, грубоватый, но производящий впечатление своим богатством австралиец. Несмотря на случившуюся утечку газа, сэр Чарлз Монтгомери по-прежнему вращался в высших сферах.
Они одолели метров тридцать, когда шедший слегка впереди Шор замедлил шаг и поднял руку.
– Что там делает этот идиот? – Он показал вперед.
Сразу за полем для гольфа возвышалась стена леса. Какая-то человеческая фигура – на этом расстоянии трудно было судить, мужчина или женщина – появилась из-за деревьев и кустов рододендрона и остановилась на лужайке возле флага. Игрокам показалось, что человек держит то ли знак, то ли плакат.
– Убирайся! – крикнул Шор. – Уходи оттуда! Эта лунка в игре!
Человек не двинулся с места, только выше поднял плакат, или знак, или что он там держал. На нем было что-то написано, хотя с их места невозможно было разглядеть. Еще одна фигура – на этот раз определенно женщина – показалась из леса. И у нее как будто тоже был плакат.
– Вон оттуда! – закричал Монтгомери и махнул рукой. – Это частная собственность.
Зазвонил его мобильный телефон. Он достал аппарат из кармана клетчатых брюк для гольфа и, слишком взбудораженный, чтобы посмотреть на номер вызывающего абонента, приложил трубку к уху.
– Слушаю.
– Чарлз Монтгомери?
Голос был мужским. Незнакомым.
– Да.
– Сэр Чарлз Монтгомери?
– Да, да! Кто это?
Из леса вышли еще двое. А за ними следовали другие. Целая толпа.
– Валите отсюда! – прорычал член парламента Тристан Бик. – Вы портите траву!
– Сэр Чарлз, у вас есть доступ в Интернет?
– Что? Кто вы? Как вы узнали…
– Если у вас есть доступ, вам надо зайти на сайт www.thenemesisagenda.org.
Название сайта мужчина продиктовал очень медленно, выговаривая каждую букву.
– Там есть для вас несколько приятных картинок, – добавил он. – И множество сведений о работе вашей компании в Гуджарате. – Лицо Монтгомери, уже успевшее покрыться красными пятнами, теперь сделалось пунцовым.
– Что, черт возьми, это значит? – закричал он. – Что вам надо? Я занят игрой в гольф!
– Это мне известно, – ответил голос. – Я на вас смотрю. Красивые брюки, проклятый убийца детей!
В трубке стихло, и в тот же момент толпа на лужайке, которая с подошедшими мужчинами и женщинами разного возраста перевалила за двадцать человек, начала скандировать, нарушая тишину частного гольф-клуба «Уэттердин грейнж»:
– Гуджарат! Гуджарат! Гуджарат!
Люди двинулись навстречу четырем игрокам, и вскоре стали видны слова на их плакатах: «Убийца младенцев», «Правосудие – детям» «www.thenemesisagenda.org», «Счастливой отставки, сэр Чарлз».
Монтгомери колебался, на его широком, мясистом лице появилось выражение дикой злобы и в то же время нарастающей тревоги. Но вот он повернулся и побежал к зданию клуба – быстро, как только несли ноги. Его компаньоны поспешили за ним.
– Гуджарат! Гуджарат! Гуджарат!
Внезапно комфортная жизнь на покое показалась сэру Чарлзу не такой уж комфортной.
Иерусалим
По мере того как пятница клонилась к вечеру и приближалась суббота, улицы Иерусалима пустели. И в конце концов центр обезлюдел.
То же, только в миниатюре, происходило в полицейском участке Давида. Когда в половине шестого Бен-Рой заскочил в кабинет Шалев, в сыскном отделе Кишле они оставались вдвоем. Шалев заварила кофе, и Бен-Рой рассказал, что удалось узнать в течение дня: угрозы, «Гаарец», пропавшие записные книжки, визиты Клейнберг в армянский храм, заказанный авиа билет на рейс «Эль Аль» в Египет. И еще это слово «воски», за которое он, казалось, беспричинно ухватился, но которое, как подсказывала ему интуиция, имело отношение к делу.
Шалев слушала молча, потягивая кофе из кружки с эмблемой тель-авивского баскетбольного клуба «Маккаби», и, как всегда, оставляла на ободке ярко-красные пятна помады. По правилам полицейские на дежурстве не должны пользоваться косметикой, но Лея Шалев плевала на правила. Помада, лак для ногтей, тени – Бен-Рой никогда не мог понять зачем ей это надо: то ли чтобы лучше выглядеть, то ли назло таким, как Баум и Дорфман, которые считали, что женщинам не место в сыскном отделе. Если первое, она не очень преуспела; если второе, эффект превзошел все ожидания.
– Какие соображения? – спросила она, когда он закончил рассказ.
Бен-Рой пожал плечами.
– Неумелое ограбление? Псих-одиночка? След мафии? Личная месть? Комбинация всего сказанного? Выбирай что хочешь. Все подходит.
– Ты бы что выбрал?
В эту игру они часто играли в начале расследования. Шалев побуждала его раскрыться и выдвинуть версию. Обычно он охотно соглашался. Но на этот раз в расследовании даже на такой ранней стадии было столько путаницы и противоречий, что он предпочел бы промолчать.
– Ну же, Арие. – Шалев почувствовала его сопротивление. – Давай попытайся.
– Дело связано с журналистикой, – сказал он после паузы, не совсем отвечая на вопрос Леи. – Готов поставить на эту версию. Учитывая, что пропали записные книжки жертвы за последние три месяца, можно сделать вывод, что она поплатилась за то, над чем недавно работала.
– Если только тот, кого мы ищем, не пытался замутить воду, – возразила Шалев. – Сбить со следа.
Бен-Рой признал, что это вполне возможно.
– Что там с ее редактором? – спросила его Лея.
– Все еще не вышел на связь, хотя я оставил четыре сообщения.
– Только четыре? Такое терпение тебе несвойственно.
– А тебе несвойственно варить такой вкусный кофе.
Оба полицейских улыбнулись. Бен-Рой встретил Лею Шалев настороженно, но со временем она ему понравилась. Очень понравилась. И не только потому, что хорошо умела выполнять свою работу. Она оказалась одним из немногих людей в полиции, кого он решался назвать другом.
– Что-нибудь новенькое со вскрытия? – спросил он.
Лея покачала головой.
– Я говорила со Шмеллингом прямо перед твоим приходом. На одежде жертвы найден волос. Его отправили на анализ ДНК. Посмотрим, не будет ли совпадения с чем-то, что имеется в нашей базе данных. Сексуального насилия определенно не было. Оценочное время смерти: от семи до девяти часов вечера, что нам уже известно из записи камер видеонаблюдения. В общем – ничего. Ах да, у нее был геморрой. Самый жуткий из всех, что видел Шмеллинг.
– Прекрасно. Что у экспертов?
Лея вскинула руки, объясняя этим жестом, что эксперты не нашли ничего существенного.
– Соседи?
– Пока сумели опросить только пять квартир. Остальные отсутствовали.
– И?..
Снова поднятые вверх руки.
– Клубок дерьма. Настоящий клубок дерьма.
У Леи Шалев, как у Бен-Роя с его кишечной коликой, тоже был собственный уникальный полицейский лексикон. Она посмотрела на часы, допила кофе и встала.
– Мне пора. Каким бы раздерьмовым ни был наш клубок, домашним хочется есть. – Она начала собирать вещи.
– Дети в порядке? – спросил Бен-Рой, тоже поднимаясь.
– В полном, если не считать, что Дебора со мной не разговаривает. Немного разошлись во мнениях по поводу выбора ее приятеля.
Бен-Рой улыбнулся. Ему это все еще предстояло.
– Бенни?
– С ним все хорошо. Будет выставляться в Эйн-Кареме. Ходит разговор о выставке в США.
Профессия Бенни Шалева была диаметрально противоположной тому, чем занималась его жена. Он был художником, и притом очень успешным. Их брак был из тех немногих, которые устояли против стрессов служащего в полиции супруга. Крепче союза, чем в этой семье, не могло и быть. И Бен-Рой, хотя никогда бы в этом не признался, глядя на них, испытывал легкую зависть и сожаление, что у него получилось не так. Иногда он по-настоящему скучал по Саре. Часто. Большую часть времени.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.