Золотые слезы

Он открыл крышку медальона и положил Маре на ладонь. Ей хватило мимолетного взгляда, чтобы вспомнить эту вещь и обстоятельства, с ней связанные. Лицо голубоглазого юноши предстало перед ее мысленным взором. Mapa почувствовала, как застыло и окаменело ее лицо, сохраняя улыбку. Невероятным усилием воли девушка заставила себя оставаться равнодушной и не подавать виду, что в груди у нее бушует ураган противоречивых чувств. Николя пристально наблюдал за ней, но не обнаружил ни малейшего признака волнения.

— Теперь ты понимаешь, почему я поразился, когда тебя увидел? Вы с этой женщиной похожи как две капли воды.

— Кто она? — спросила Mapa, и ее голос прозвучал так глухо, что Николя пришлось наклониться, чтобы разобрать вопрос.

— Я не хочу, чтобы ты восприняла это как оскорбление, но она актриса. Ее зовут Mapa О'Флинн.

Николя не отрываясь смотрел на портрет, и девушка прочла в его глазах непримиримую жестокость.

— Ты ненавидишь ее? — скорее утвердительно, чем вопросительно вымолвила она.

— Я поклялся разыскать и отомстить за то зло, которое она принесла нашей семье, — объяснил Николя, с состраданием глядя на портрет Джулиана.

— А кто этот мальчик? — заставляя себя сохранять невозмутимость, поинтересовалась Mapa.

— Мой племянник, — коротко ответил Николя и забрал у Мары медальон.

— За что ты хочешь мстить? Что она сделала? — пользуясь тем, что Николя отвернулся, грустно спросила она.

— Это не важно. Ты ведь не Mapa О'Флинн, так что бояться тебе нечего.

Mapa лишь огромным усилием воли поборола в себе желание броситься вон из комнаты, настолько безжалостно прозвучал приговор в устах Николя. Господи, а что, если он обнаружит правду?! Она набралась смелости и взглянула в искаженное яростью лицо. Нечеловеческий ужас наполнил ее существо, и Маре пришлось сжать ладони в кулаки, чтобы противостоять отчаянному желанию закричать и бежать прочь из этой комнаты, из этого дома, из этой страны. До чего же глупа и слепа судьба, бросившая ее в объятия дяди этого мальчишки! Mapa потерла лоб, лихорадочно соображая, как поступить. О том, чтобы оставаться в постели с Николя, невозможно было даже подумать!

Она вздрогнула от неожиданности, почувствовав, что рука Николя обвила ее за талию, а губы покрывают нежными поцелуями, грудь, отодвигая в стороны непослушные пряди волос.

— Довольно говорить о прошлом, — прошептал он. — Меня сейчас больше интересует настоящее. Я хочу сейчас думать только о нас с тобой, а не о той женщине, не имеющей к нам двоим никакого отношения.

Мира готова была рассмеяться при мысли о комичности создавшейся ситуации. Ведь Николя даже не подозревает, что в данный момент ищет любви той женщины, которой поклялся жестоко отомстить. Однако девушка вспомнила его почерневшие от гнева глаза, и у нее пропала охота смеяться. Больше всего на свете ей захотелось очутиться за много миль отсюда, прежде чем Николя узнает ее настоящее имя.

— Пожалуйста, не надо, — жалобно взмолилась она, упираясь ему в грудь руками и не позволяя обнять себя.

При этих словах Николя оторвался от плеча, которое покрывал жаркими поцелуями, привлек Мару к себе и, положив на спину, внимательно посмотрел ей в глаза. Прежде чем девушка успела прикрыть их ресницами, ему удалось различить промелькнувшую в золотистом омуте тень испуга.

— Нет? — недоверчиво переспросил он с самоуверенной усмешкой и хотел было поцеловать ее, но Mapa не позволила и отвернулась, сопротивляясь поднимавшейся в ней волне сладострастия. Ее взгляд упал на окно, за которым начинало светать, и к ней вернулось самообладание и способность здраво мыслить.

— Николя, скоро рассвет. Мне пора идти. Я не могу дольше оставаться у тебя в комнате. Если кто‑нибудь увидит, как я выхожу отсюда, будет скандал. Пожалуйста, Николя, — сказала она уставшим голосом.

— А что будет, если я тебя не отпущу? — снова усмехнулся он. — Пожалуй, стоит пленить тебя и оставить здесь, чтобы целый день до самого вечера наслаждаться твоим телом.

— Ты не можешь так оскорбить меня, Николя, — в отчаянии вымолвила Mapa.

— Ты права, не могу. — Вздох сожаления вырвался из его груди. — До какой‑то степени я все еще остаюсь джентльменом. — Он выпустил ее и стал смотреть, как Mapa высвобождается из смятых, перекрученных простыней и встает с постели.

Девушка подняла с пола пеньюар и, надевая его, ощущала на себе восхищенный взгляд зеленых глаз. Запахнувшись и затянув на талии пояс, Mapa обернулась и выяснила, что не ошиблась — Николя действительно смотрел на нее с нежностью и ласковой снисходительностью. Она хотела что‑нибудь сказать ему на прощание, но не нашла подходящих слов. Николя лежал на спине, подложив руки под голову и скрестив ноги, и молча наблюдал за тем, как она медленно заливалась румянцем смущения, переминаясь с ноги на ногу.

— Я ухожу, — наконец произнесла Mapa и потупилась. Но прежде чем девушка успела взяться за ручку двери, Николя вскочил с постели и заключил ее в объятия. Сквозь тонкую ткань пеньюара Mapa чувствовала жар его тела. Николя прижался к ней и целовал в шею, а его ладони ласкали грудь. Он решительно развернул Мару к себе и поцеловал в губы, затем посмотрел ей в глаза и прошептал:

— Это для того, чтобы ты не забывала обо мне, моя радость.

Он отпустил ее, открыл дверь и высунулся в коридор, чтобы убедиться, что там никого нет. Mapa выскользнула за дверь и несколько секунд простояла в темноте, стараясь справиться с волнением в груди и охладить пламя поцелуев, обжигавших губы. Затем со всех ног бросилась по коридору к двери своей спальни. Там Mapa упала на кровать и закрыла лицо ладонями. Чем она провинилась перед судьбой?

— Черт побери… — прошептала девушка, стараясь собраться с мыслями. Ей хотелось забыть о проклятом креоле, но Николя стал частью ее жизни. В тишине комнаты раздался горький смех. Mapa вдруг поняла, что Шанталь отомстил, сам того не зная, так жестоко, как только мог. — Ты и помыслить не мог о таком наказании! Самый изощренный злодей не додумается до того, что осуществил Рок! Я влюбилась в тебя так, как когда‑то Джулиан потерял голову из‑за меня, и мне суждено испытать такое же равнодушие и безжалостную холодность, жертвой которых он стал.

Mapa закрыла глаза, и перед ней возникло лицо Николя. Как бы ей хотелось считать его сном, одним из ночных призраков, тающих с приближением рассвета! Но это невозможно, поскольку ее тело хранило память о его ласках.

— Ну почему в жизни все совсем не так, как хочется? — пробормотала Mapa, засыпая, когда на стену комнаты легло желтое пятно солнечного света, ознаменовавшее наступление нового дня.

Глава 6

Не стоит тратить время на прощания.

Байрон

Mapa открыла глаза, когда ее комнату заливал яркий солнечный свет, а с улицы доносились птичьи трели. Она перевернулась с живота на спину и потянулась, блаженно улыбаясь, но тут же улыбка без следа стерлась с ее губ под наплывом ужасных воспоминаний.

Она хотела подняться, но в дверь постучали. Mapa поспешно легла обратно и до подбородка натянула, простыню, предполагая, что это служанка принесла утренний шоколад. Однако ошиблась, и в комнату вошла Фелисиана.

Mapa с опаской следила за тем, как дрожал поднос в нетвердых руках девушки, до сих пор обмотанных бинтами. Фелисиана сосредоточилась на том, чтобы не пролить шоколад, и избегала встречаться взглядом с Марой. Наконец, благополучно водрузив поднос на стол, она подошла к кровати и молча остановилась.

— Не ожидала вас увидеть, — сказала Mapa без особенной приязни, только чтобы прервать возникшую паузу.

— Я должна сказать вам… признаться… в том, что совершила, — неуверенно начала донья Фелисиана, заливаясь румянцем смущения.

— Вы обращаетесь с признаниями не по адресу, — сухо отозвалась Mapa. — Здесь не церковь. Послушайте, спасибо за шоколад, но у меня чертовски болит голова, и я не расположена сплетничать. Так что извините…

Фелисиана всплеснула руками и невольно поморщилась, забыв о том, что ожоги еще не зажили и резкие движения могут причинить ей боль. Она была в длинной, до пят, ночной рубашке из плотной ткани, а по плечам у нее рассыпались неприбранные волосы.