Страница 32 из 127
Совершенно преобразившись, Mapa пересекла порог столовой, ее лицо выражало спокойное достоинство и суровую неприступность. Светло‑коричневое платье из легкой ткани с белым воротничком под горло, отороченным кружавчиками, и длинные перчатки как нельзя лучше соответствовали облику английской племянницы дона Луиса, воспитанной в строгих правилах. Mapa церемонно кивнула Брендану, который маленькими глотками пил. крепкий кофе, непроизвольно морщась от горечи.
— Доброе утро, — ответил он Маре, опустившейся на стул рядом с ним.
Брендан совершенно случайно надел коричневый сюртук, отчего внешнее сходство между братом и сестрой могло броситься в глаза даже не отличавшемуся проницательностью стороннему наблюдателю. — Ты неважно выглядишь, — добавил он, замечая темные круги у нее под глазами.
— Снова эта проклятая головная боль, — шепнула она и мило улыбнулась донье Исидоре, жестом отказываясь от телятины, которую хозяйка предлагала гостям.
— Вы чересчур худы, Амайя, — сказала донья Исидора, неодобрительно покосившись на Мару, пившую черный кофе, не пожелав при этом завтракать. — Вам не мешает немного поправиться. Тогда вы будете лучше себя чувствовать и станете получать больше радости от жизни — как донья Хасинта, например, — добавила она со злорадной усмешкой, поскольку донья Хасинта отличалась отменным аппетитом и уже выказывала первые признаки полноты.
— Луис доволен, это главное, — с невозмутимой улыбкой ответила та, накладывая себе вторую порцию телятины. — И возможно, другим это тоже приятно, — добавила она, бросив кокетливый взгляд в сторону Брендана.
Брендан поспешно проглотил кусок тортильи, сделал большой глоток кофе и с галантностью ловеласа отозвался.
— Мадам, вы были бы очень популярны в Европе. Вы невероятно похожи на дорогую сердцу каждого британца королеву Викторию. Это хрупкая женщина и немного… и с приятно округлыми формами. Очаровательная женщина, идеал гармонии! — восторженно заключил Брендан, всем своим видом давая понять, что последняя его реплика относится отнюдь не к королеве Виктории.
— А вы встречались с королевой Англии? — польщенная таким сравнением, спросила донья Хасинта.
— Мне случалось бывать на некоторых общественных мероприятиях, где она также присутствовала, — честно признался Брендан.
― Кажется, однажды это случилось в театре? — не поднимая глаз от чашки с кофе, спросила Mapa.
— Да‑да. Мне кажется, ты права, — серьезно ответил Брендан после минутного размышления. — Как сейчас помню, это была прекрасная постановка. Должен признать, что труппа играла на славу. Особенно один актер… не помню, как его звали, но он был поистине великолепен. И кстати, дьявольски хорош собой, — добавил он с самодовольной улыбкой.
Mapa не удержалась и усмехнулась, признавая тем самым актерский талант брата. В этот момент дверь распахнулась и в столовую вошли Николя Шанталь и дон Андрес. Француз, похоже, сопровождал хозяина ранчо в его ежедневной поездке по долине и одет был соответствующим образом: в покрытые слоем рыжей пыли высокие сапоги, узкие черные брюки, темно‑зеленый сюртук для верховой езды, из‑под которого виднелись кожаный жилет и белая сорочка с галстуком, заколотым булавкой. Его темные волосы разметал и спутал ветер, а на лице то и дело появлялась открытая улыбка, обнажавшая два ряда ровных белых зубов — дон Андрес, по всей видимости, рассказывал своему спутнику что‑то веселое. Мару восхитила эта подкупающая, обезоруживающая улыбка, которая так не вязалась с его суровым, мужественным обликом. Она стирала с его губ презрительную циническую усмешку, отталкивавшую и настораживавшую Мару. Однако в этой улыбке она видела большую опасность, поскольку естественность проявлявшегося в ней чувства оказывала на нее сильное влияние.
Николя сел напротив Мары и Брендана, и слуга поставил перед ним тарелку с огромным дымящимся куском телятины. То и дело взглядывая на Брендана, француз принялся быстро и жадно расправляться с завтраком.
— Кажется, мы не знакомы? — спросил он наконец.
— Не имел такого удовольствия, сэр, — непринужденно отозвался тот. — Брендан О'Салливан, к вашим услугам.
— Вы ирландец? — заинтересовался Николя, и взгляд его на мгновение стал пронзительным, но потом снова равнодушным.
Брендан слегка кивнул и ответил вежливо, но очень аккуратно:
— Только наполовину, сэр. Мой отец ирландец, а мать англичанка. И родился я в Англии. По сути дела, у меня только фамилия ирландская. А в действительности я не меньше англичанин, чем Лондонский мост. — Брендан рассмеялся своей шутке, не сводя настороженного взгляда с собеседника. — Простите, не имею чести знать ваше имя.
— Николя Шанталь, — отозвался тот, пристально глядя в лицо Маре.
Внутреннее чутье подсказало Брендану, что с этим человеком лучше не шутить и по возможности держаться от него подальше. Он не мог объяснить почему, но от Николя исходила какая‑то опасность, происхождения которой Брендан не знал и не ведал, как с ней бороться. Он достал из кармана платок и сделал вид, что вытирает лоб, а на самом деле разглядывал этого странного человека, который не сводил глаз с Мары.
Интересно, понимает ли она, что перед ней мужчина, который никогда не станет плясать под ее дудку и останется равнодушным ко всем ее кокетливым ухищрениям? Брендан тяжело вздохнул, заметив на губах сестры мягкую пленительную улыбку, которой та обычно воздействовала на представителей сильного пола, если хотела видеть в них своих поклонников. Черт побери! Надо поговорить с Марой с глазу на глаз и предостеречь от заигрываний с этим французом. Он — крепкий орешек, и ей не по зубам. Будет жалко, если она поймет это слишком поздно и обломает их об него.
— Я вижу, вы очень похожи с мисс Воган, — заметил Николя.
— Это неудивительно. Она приходится мистеру О'Салливану кузиной, — объяснил дон Андрес. — Мистер О'Салливан сопровождал мисс Воган во время путешествия сюда, в Калифорнию.
— Так, значит, вы приехали из Англии? Выходит, сначала я неправильно вас понял, поскольку решил, что вы коренная калифорнийка. Должен сказать, что я немало удивился, поскольку вы совсем не похожи на местных жителей.
— Донья Амайя и сеньор О'Салливан прибыли около месяца назад. Дон Луис специально отправился в Англию, чтобы привезти свою племянницу на родину, как того давно желали ее покойные родители.
— Получается, что вы так же инородны на этой земле, как и я, — задумчиво вымолвил Николя.
— Можно выразиться и так, мистер Шанталь, — ответил Брендан, раздражаясь оттого, что француз проявляет слишком уж большой интерес к ним с Марой.
— Все мы опасались, что Амайя не захочет вернуться, и были приятно удивлены, когда дон Луис привез‑таки ее сюда, — вмешалась донья Исидора. — Особенно радостно нам увидеть в ней очаровательную и милую девушку.
— Значит, вы не знали до этого, как выглядит донья Амайя? — вкрадчиво поинтересовался Николя.
— Некоторые из родственников помнят ее еще ребенком, но мисс Воган не обманула наших ожиданий, — сказал дон Андрес, ласково глядя на Мару.
— Я думаю, что донья Амайя не захочет остаться в Калифорнии, — раздался вдруг резкий голос Фелисианы. — Ничего еще не устроено, да и наш образ жизни ей чужд.
— Помолчи, Фелисиана, — осадила ее донья Исидора.
— Я только хотела сказать, что вряд ли наша гостья будет здесь счастлива. И потом, мне кажется, наш климат для нее тяжел. Вы хорошо себя чувствуете, донья Амайя? — обратилась Фелисиана к Маре без тени сострадания в голосе.
— Неужели вы и вправду не вполне здоровы? — обеспокоенно вмешался дон Андрес.
— Напротив, все прекрасно. Вот только немножко болит голова, но это пройдет, — ответила Mapa.
— Вчера вы перегрелись на солнце, Амайя. Вам следует быть более осмотрительной в следующий раз, — сказала донья Исидора. — Кстати, в ближайшее время нам нужно поговорить о вашем будущем, — добавила она, бросив многозначительный взгляд в сторону сына.
Еле сдерживая рыдания, Фелисиана вскочила и опрометью бросилась из столовой вон. Дон Андрес укоризненно посмотрел на мать, извинился перед присутствующими и последовал за своей воспитанницей.