Страница 55 из 420
Корабельный кузнец – сообщник шпионов? Гм… все может быть. А может и не быть! Может, все гораздо сложнее и вместе с тем проще. Шпион воспользовался кораблем два раза! На пути из Константинополя в Трапезунд сделал слепок, в Трапезунде заказал любому кузнецу ключ, снова сел на корабль, ну а дальше – дело техники. Не слишком ли сложно? Да, довольно муторно. Ну, а вдруг этот самый шпион ездил в Трапезунд по каким‑то своим делам, а схему похитил так, по пути. Или лазутчику приказали это сделать, узнав, куда тот собирается. Очень может быть, очень может быть… Шкипер, кажется, говорил, что замок не сломан, и сундук цел. Вот, с этого и нужно было начинать, а не искать мальчишку – монаха, который, скорее всего, здесь вообще ни при чем. Итак, завтра же опросить корабельного кузнеца – мало ли, кто что заказывал? «Ах, я такой рассеянный, такой рассеянный, вот, только что уронил за борт ключ от дорожного сундучка. Вот, сделал слепок с замка». Примерно так…
Удар корабельного колокола разбудил пассажиров на утреннюю молитву. Рыжебородый священник забасил, замахал кадилом. Спокойная лазурь неба висела над мачтами, а за кормою вставало солнце. Быстро теплело, но все равно, многие поеживались, не в силах отойти от ночной прохлады.
– Господи, иже еси…
Крестясь вместе со всеми, Лешка обдумывал план действий. Во‑первых, отправить Владоса к шкиперу – пусть разрешит опросить кузнеца, во‑вторых – тщательно пересмотреть судовую книгу, обращая самое пристальное внимание на повторяющиеся фамилии – тех, кто плыл и туда, и обратно. Вообще же, это лучше поручить Георгию, ему все равно нечем заняться…
Юноша крестился неумело, но старательно. Как и большинство россиян, он вполне искренне считал себя православным, по наивности полагая, что для этого достаточно просто зайти в церковь на какой‑нибудь большой праздник. Постов можно не соблюдать, молитв не знать, символа веры – тем более, самое главное – носить на шее крестик, красить на Пасху яйца, а на Троицу ездить на кладбище. Вот, в общем‑то, и все россиянское православие. Как с презрением говорил старший воспитатель Василий Филиппович – «Стыдно!»
После утренней молитвы матросы принялись за приборку. Абдул Сиен поддерживал на своем судне образцовый порядок, и команда каждое утро вылизывала буквально каждую щель. И не дай бог кто‑то что‑то пропустит. В руках у боцмана покачивалась увесистая плетка.
Согнанные со своих мест пассажиры уже не роптали – привыкли.
– Вы – на корму! – контролируя центровку судна, деловито распоряжался боцман. – А вы – на бак!
– Куда?
– На нос, сопли сухопутные!
Владос побежал на корму, к шкиперу, а Лешка – торопливо, как и все – зашагал к бушприту, пользуясь моментом, чтобы навестить узника. Юноша уже обогнул фок‑мачту и подошел к трапу, как вдруг…
Как вдруг нос к носу столкнулся с тем самым молодым монашком, которого искал весь прошедший день, а с ночи – забыл и думать. Он! Он! Смуглое худое лицо, длинные темно‑русые волосы, серо‑голубые глаза, ряса…
Монашек, как видно, тоже узнал Лешку… и широко улыбнулся:
– Здравствуйте, рад вас видеть. Как спалось?
– Спасибо, неплохо, – Лешка не знал, что и делать.
– Сочувствую, – скорбно поджав губы, кивнул монашек. – Я видел, как арестовали вашего друга. Думаю, капитан возвел на него напраслину – мало ли кто мог подкинуть под циновку похищенный портолан?
– Да уж, – юноша махнул рукой.
А монашек неожиданно предложил прогуляться по палубе – матросы как раз закончили уборку:
– Если у вас, конечно, найдется время.
– Да найдется.
Чуть ли не под руки, они сошли с бака и неторопливо зашагали к корме.
– Приятная погода, не правда ли? – улыбнулся монах и вдруг хлопнул себя по лбу. – О, Святая Дева, я же совсем забыл представиться! Массимо Дженовезе, брат ордена святого Франциска Ассизского. Можно просто – Массимо.
– Алексей, – кивнул Лешка. Монашек вдруг показался ему довольно симпатичным – и с чего было принимать его за шпиона? – И можно по‑простому, на «ты».
– О, конечно, конечно, – Массимо улыбнулся. – Я тоже думаю, что ни к чему разводить церемонии. Очень приятно познакомиться, уважаемый Алексей. И – разреши еще раз поблагодарить тебя за вчерашнее вино. Признаться, так хотелось пить, что… – он виновато развел руками. – Согрешил, каюсь! Нарушил пост.
– Да, да, – шутливо улыбнулся Лешка. – Как же это вы… ты… так?
– О, мы, францисканцы, больше обращаем внимание на помощь нуждающимся, нежели на соблюдение формальностей.
– Это, по‑моему, правильно.
Монах рассмеялся:
– По‑моему – тоже.
«А он вполне приятный парень, – подумал Лешка. – Наверное, зря мы его подозревали… ну, просто тогда некого больше было…»
– Алексей, а я ведь искал с тобой встречи, – оглянувшись по сторонам, Массимо понизил голос.
Лешка вдруг почувствовал, что от нового знакомого чем‑то пахнет. Чем‑то таким родным, приятным, новогодним… Апельсины! Ну, точно – апельсины!
– Слава Святой Деве, хоть тебя не упрятали под арест, а ведь могли бы, могли… И вот, о твоем друге… Я видел, своими глазами видел, как около его циновки ошивался какой‑то парень… Думал еще – наверное, он что‑то хочет украсть. И – увидел, как он что‑то вытащил из‑за пазухи.
– Видел?! А что за парень? – быстро спросил Лешка.
– Такой забавный пухлощекий толстяк в короткой зеленой куртке с зубчатым башлыком, тоже зеленым: Кажется, его зовут Илларион. Я слыхал, как окликивали… Он ночует по левому борту, ближе к корме, в компании какого‑то жуткого крючконосого типа, очень похожего на разбойника.
– Господи, Массимо! – Лешка расслабленно прислонился к борту. – Так ты все видел… Свидетель… Вот что – срочно идем к шкиперу!
– О, нет! – непреклонно заявил монах. – Правила нашего братства строго – настрого запрещают нам мешаться в мирские дела. Да и насчет толстяка я не вполне уверен. Видел, как он что‑то вытаскивал, но вот – что? Хорошо бы просто незаметно за ним проследить. Мне это просто сделать – мое место по соседству… Слушай! – Массимо вдруг улыбнулся. – А давай последим вместе! Я просто представлю тебя соседям, как старого своего знакомого… Вдвоем‑то мы толстяка не упустим! Знаешь, что? Я слышал, после обеда матросы собираются устроить купание. Удобный случай обыскать его вещи! Лешка радостно улыбнулся:
– Пожалуй, так и следует поступить! У меня здесь есть еще один друг…
– Знаю, – кивнул Массимо. – Грек с огненной шевелюрой.
– Угу – Владос. Подключим его?
– Конечно! Будь уверен, втроем мы быстро выведем толстяка на чистую воду.
Лешка рассуждал так же.
За кормой корабля в воду опустили парус, так что любой желающий – естественно, кроме женщин – мог за сравнительно небольшую плату освежиться в прохладной морской воде, без боязни утонуть либо отстать от судна. Помощник шкипера и боцман тщательно следили за все увеличивающимся числом пассажиров, не без основания опасаясь перегрузить корму. Не то чтобы все, плывущие на «Дойной корове» люди, вдруг в один миг оказались заядлыми купальщиками, нет, просто на судне было так мало развлечений, что многие просто пришли поглазеть, повеселиться, а некоторые – и заключить пари.
– Ставлю во‑он на того худющего! Нырнет красиво.
Лешка искал в толпе пухлогубого толстяка в зеленой куртке,, которого наконец и увидел, сразу же обернувшись к монаху:
– Он?
– Да, – коротко отозвался тот. – Этот.
– Что, нашли? – быстро поинтересовался Владос. – Ага, вижу… Этот толстяк в зеленой куртке и есть ваш Илларион?
– Не «ваш», а «наш», – Лешка усмехнулся. – Дождемся, когда он полезет в воду, да пошарим в одежке!
– А вдруг он спрятал похищенное в вещах? – резонно возразил грек.
– В каких? – Массимо вскинул глаза. – По‑моему, все вещи у толстяка за спиной. В мешке.
– Хитер, – негромко заметил Лешка. – На палубе мешок не оставил, видать, побаивается, что сопрут.
– Что‑то он долго стоит, – с сомнением произнес грек. – Захочет ли искупаться?