Страница 415 из 420
А ведь точно – дорогих!
Вскочив на ноги, Алексей подбежал к двери и быстро задвинул засов. Сидевший в своем углу Мануил, погруженный в свои невеселые думы, безразлично поднял глаза:
– Зачем это?
– Мне очень не нравится тестомес.
– Почему же? А по‑моему, он рад нам.
– Вот именно – слишком уж рад. Давай‑ка, подтащим к дверям вот этот пресс… И вон те полки…
– Но за…
В дверь дернулись. Потом постучали.
– Эй, Александр, открывай! Это я, Фимка. Принес вам вина. Очень хорошее вино – пальчики оближешь!
Приложив палец к губам, протопроедр осторожно подобрался поближе к выходу и приложил ухо к двери.
Снова раздался стук, на этот раз громкий, настойчивый… Что еще более укрепило беглеца в своих подозрениях – обычный человек вот так вот громыхать ночью не будет.
– Эй, эй, открывайте же!
Мануил взглянул на Алексея с некоторым удивлением.
– Почему мы…
– Тсс! Слышишь?
И в самом деле, за дверью послышались чьи‑то приглушенные голоса! Фимка явился не один. И ясно – с кем! Со стражниками, с кем же еще‑то? Наверняка захотел получить обещанную за поимку опасного государственного преступника награду! Ну еще бы – ведь Алексей когда‑то бежал здесь из тюрьмы, а такое не прощается в любом государстве. Наверняка ищут. Расставили сети… А тестомеса могли и просто‑напросто запугать. Хотя нет – тут деньги, явно деньги – уж слишком радостным выглядел Фимка. Наверное, уже представил себе во всех подробностях, как именно потратит награду. Иуда. А с другой стороны – почему же – Иуда? Каждый зарабатывает, как может. В конце‑то концов, Алексей ему не сват и не брат. Подумаешь, какой‑то нищий странствующий философ – Александр из Эпира.
– Александр, – шепотом произнес Мануил. – Там, снаружи, турки?
Протопроедр скривился:
– Полагаю, что да.
– Тестомес?
– Именно! Ох, не зря я его подозревал! Надо было связать… да теперь чего уж.
– Не понимаю, зачем мы вообще сюда пришли?
В этот момент двери содрогнулись: видать, ударили бревном! Бабах!!! Бумм!!! И так несколько раз подряд. А потом все стихло и раздался гулкий надменный голос:
– Выходите именем султана! Или, клянусь Аллахом, я велю содрать с вас кожу!
– А ты кто такой, уважаемый? – подмигнув Мануилу, по‑тюркски прокричал Алексей. – Назови себя и свою должность. Может, ты разбойник с большой дороги? Откуда я знаю?
– Меня зовут Алныз Ишкедар, – гордо отвечал турок. – Я десятник, командир отряда ночной стражи его величества султана Мехмеда! Тестомес, подтверди.
– Да‑да, это точно, – послышался дрожащий голос предателя. – Советую вам сдаться. Уж никак не сладите против десяти воинов. К тому же на помощь вот‑вот явится и второй отряд.
– Я вам не верю, – спокойно произнес протопроедр. – Сейчас ночь, ничего не видно – и каждый может назваться кем угодно. Подождем до утра – а утром, так и быть, поглядим. Если вы действительно стражники, то, уж видно, ничего не поделать, можно будет и сдаться.
– Что ты такое говоришь, Александр! – в ужасе округлил глаза отрок. – Сдаться? А зачем же тогда…
Молодой человек обернулся и понизил голос:
– Ты знаешь тюркский? Отлично! Кстати, я вовсе не Александр, меня зовут Алексий. Алексий Пафлагон, протопроедр сыскного секрета эпарха!
– Протопроедр?! Из секрета эпарха?! – Мануил недоуменно захлопал ресницами. – Но ведь… но ведь нет же уже этого всего. Ни секрета, ни эпарха… ни базилевса! Нет же!
Алексей усмехнулся:
– А если я скажу – что есть?
– Есть? Так вы еще сопротивляетесь? Господи! Как это славно! Я только сейчас понял… Господи! Возьмите меня к себе, господин протопроедр! Ну пожалуйста… Я… я должен отомстить за отца, за сестру, за братьев…
– Ха‑ха! – молодой человек не смог сдержать смех. – Ну и времена! Сын самого дуки просится на службу в сыскное ведомство!
– Ну пожалуйста!
Хитрая усмешка озарила вдруг озабоченное лицо Алексея:
– Хорошо, пожалуй, я возьму тебя на службу… Только ты должен написать прошение. Не сейчас – позже.
– Господи! Прошение? Да как же мы отсюда выберемся‑то?
И, словно в подтверждение его слов, в дверь снова ухнули – на этот раз по‑серьезному, наверняка принесли таран. То‑то и тихарились!
Бабам‑м‑м!!!
С притолочины, с косяков посыпалась штукатурка… Со звоном отлетел засов, и теперь лишь нагроможденная баррикада – надо сказать, весьма хиленькая – сдерживала натиск ночных стражников.
– Ничего не попишешь, видно, придется сражаться! – Алексей протянул подростку кинжал. – Умеешь обращаться с этой штуковиной?
– Обижаете, господин протопроедр.
– Нам бы только до утра продержаться.
– До утра? А что будет утром?
– Постой‑ка! Слышишь?
– Что? Они больше не стучат… Готовятся к штурму!
– Вот и хорошо, что не стучат… Слышишь, поет кто‑то?
Мануил напряженно прислушался:
– Ну да. Горланит какой‑то дурачок пьяным голосом… Сейчас стражники его схватят!
– Схватят? – протопроедр рассмеялся. – Полагаю, что нет.
– Но…
– Ты слова песни слушай!
Нищим дервишем ставши – достигнешь высот.
Сердце в кровь изодравши – достигнешь высот.
Прочь, пустые мечты о великих свершеньях!
Лишь с собой совладавши – достигнешь высот!
– Это Мешамед‑тизи, суфий, – тихо произнес Алексей. – Он никого не боится, даже самого султана, и уж тем более каких‑то там стражников.
– А‑а‑а! – подойдя к пекарне, воскликнул суфий. – Кого я вижу? Никак, стражник Алныз?
– Не стражник, а десятник, уважаемый!
– О! ты уже стал десятником, Алныз? Эт‑то ты велел закрыть харчевню так рано?
– Рано? Посмотри кругом, суфий, – ведь уже давно ночь!
– Ночь? Кто тебе сказал? Это тебе только так кажется, Алныз. Только так кажется… Кстати, а ты что делаешь здесь, у пекарни? Ловишь воров?
– Именно так, уважаемый Мешамед‑тизи! Опаснейших преступников.
– Это он меня называет опасным преступником, Мешамед! – приложив руки рупором к двери, прокричал Алексей.
– Ого! – удивленно произнес суфий. – А тот, кто там сидит – меня знает! Эй! Ты кто?
– Я Исмаил… Исмаил из Зефира.
– А‑а‑а‑а! Зефирец! А я‑то думал – куда ты пропал? А ты вот – в пекарне. Ты ее случайно с корчмою не спутал? Давай, выходи скорей, выпьем вина.
– Вот именно, уважаемый суфий. Пусть выходит, иначе, клянусь Аллахом…
– Мешамед! – снова возопил протопроедр. – Эти ифриты загнали меня сюда и обвиняют в каких‑то гнусностях.
– Ты кого назвал ифритом, подлый шайтан? – это уже не выдержал десятник. – Эй, парни, давайте‑ка…
– Стойте, стойте, – поспешно закричал Алексей. – Я все ж таки решил выйти.
– Ну давно бы так!
– Коль вы и в самом деле стражники…
– Стражники, стражники, шайтан тебя побери! Вот и уважаемый суфий опять же подтвердит.
– Ладно. – Протопроедр решительно повысил голос. – Выйду…
– Ну слава Аллаху.
– Только сперва допью все вино. А то ведь знаю я вас!
– О Аллах, всемилостивейший и милосерднейший! Да не нужно нам твое вино, шайтан ты этакий!
– Все равно допью. Кстати, ты, говоришь, что тебя зовут Алныз?
– Да! Да! Алныз, чтоб ты провалился!
– Так‑так… Значит, это десятник Алныз из ночной стражи заплатит по суду владельцу пекарни – благонамереннейшему и лояльнейшему подданному его величества султана, да живет он множество лет – за разбитую вдребезги дверь и за весь учиненный здесь разгром!
– А еще он заплатит почтеннейшим жителям квартала, – неожиданно подхватил Мануил. – За причиненное беспокойство!
Алексей одобрительно кивнул:
– Да‑да, им он тоже заплатит, вне всяких сомнений, ведь как раз где‑то здесь, неподалеку, живет уважаемый кади!
– Да, он именно здесь живет.
– А ну вас всех! – помолчав, решительно сплюнул десятник. – Эй, парни, положите пока бревно. Подождем до утра, уж и недолго осталось. Мериб, Ишкедан, Новруз – останетесь здесь, сторожить. И смотрите у меня, чтоб ни одна мышь…