Страница 402 из 420
Принарядившись, аккуратно разложил все на лавке да отправился к ручью половить форель. Повезло, поймал пару рыбин, забодяжил ушицы, поужинал, заварил чайку в том самом найденном чайнике. С него и пил – через край прямо, кружки‑то, жаль, не нашлось. Вышел на крыльцо, уселся, чайник рядом поставил – остывать. Глядел на потрясающе красивый закат – золотисто‑алый, с голубым, быстро синеющим, небом, думал. Прикидывал дальнейшие свои действия. Бабка Федотиха уже должна бы приехать, вернуться из своего санатория, не сегодня, так завтра. А значит, надобно было возвращаться обратно в Касимовку… Внешность Алексей изменил – не подкопаешься, только вот дело в том, что участковому местному наверняка дано указание проверять всех чужих – кто, к кому, откуда? А не видали ли вы по дороге такого… бородатого, с патлами до самых плеч? Не видали? А документики ваши па‑а‑азвольте взглянуть!
А где у него, Алексея, документики?
Н‑да, осторожнее надо. Документы, кстати, могут и деревенские спросить – староста там или иное близкое к власти лицо. Документы… Вот они – «Председатель н‑ской артели чугунного литья «Флаг коммунизма». Красивая карминно‑красная книжечка. Фотография затерта, внутри – черт его разберет, что там написано – самое то, что надо.
Огненно‑оранжевый шар солнца скрылся за дальним лесом, алела заря, и синее небо быстро накрывалось тьмою. Ветер разогнал облака, больше не капало, объявился вдруг пожухлый осенний месяц в окружении бледных унылых звездочек, захолодало.
Тщательно прикрыв за собой дверь, Алексей улегся на печке, еще хранившей тепло недавнего огня, и, накрывшись с головой старым лоскутным одеялом, уснул, чтобы снова проснуться с рассветом, так, как и хотел.
А утром, едва рассвело, после чайника крепкого чая, быстро зашагал вдоль ручья к реке, срезая путь – хотелось поспеть в Касимовку к ночи. Шел неутомимо, лишь только пару раз останавливался на короткий отдых, и, когда уже стало сумерничать, вдалеке, километрах в двух впереди, за лесом, показались огни.
Касимовка! Чему там еще быть‑то?
Беглец делал все, чтобы остаться незамеченным – прятался за деревьями при первых звуках чьих‑то голосов – видать, ребята возвращались из клуба, падал в траву, замирая от показавшихся за изгибом шоссе фар, кидался в кусты… Даже, не обращая внимания на дырявые сапоги, перешел вброд полный ледяной водицы ручей.
И увидел, увидел уже горящий желтизною фонарь у дальней – бабкиной – избы… И красную «Таврию»! И подумал уже – радостно так подумал – что вот, вернулась, наконец, колдунья, и что…
И на тебе!
Расслабился, ускорил шаг – и наткнулся на трех старушек, важно толкующих о чем‑то у старого колодца.
Увидев путника, старушки с подозрением уставились на него. Алексей широко улыбнулся:
– Здравствуйте, бабушки! Оперуполномоченный капитан милиции Иванов, Сергей Петрович, – вытащив удостоверение артельщика, он важно помахал им в воздухе. Даже раскрыл и показал – правда, издалека, да и темновато уже было, несмотря на горевший фонарь.
– Наверное, про чужих спрашивать будете, – разом заулыбались старушки. – А к нам участковый уже приходил. Про мальцов‑то ужасы какие толкуют… правда ли?
– К сожалению, правда, – протопроедр скорбно сжал губы.
– И носит же земля таких извергов!
– И не говорите! Приметы предполагаемого убийцы помните? Что, не говорил участковый?
– Не, не говорил.
– Ну, так я скажу – слушайте.
Бабули выслушали со вниманием, одна, самая въедливая, даже кое‑что уточнила – бородища, мол, длинная или волосы?
– И то, и другое, – хохотнул Алексей. – Как такого увидите, сразу звоните «ноль два». И внукам своим накажите, чтоб поостереглись гулять поздно.
– Да уж, послушают они, как же! Ай, жалко мальцов‑то… Это что же такое делается‑то, а?
– Ничего не попишешь, – протопроедр развел руками. – Маньяки в любом обществе есть.
– Ране‑то не было…
– Угу, не было… А Чикатило как же?
Насчет Чикатило бабули не ответили, видать, не очень‑то нравилась им эта тема. Помолчали немного, головами покивали, потом предложили зайти, попить чаю.
Алексей, конечно, отказался:
– С удовольствием бы, да не могу! Служба! Мне еще по всему району мотаться… водитель вот, воды в радиатор зальет…
– А, так вы на машине!
– Ну, ясно, не пешком. Прощайте, бабушки, предупреждения мои помните.
– И вам удачи. Дай Бог, поймаете изверга.
– Спасибо на добром слове.
Ху! Пронесло. Сделав вид, что уходит, беглец спрятался за черемухой, выждал, когда старушки уйдут, и короткими перебежками бросился к избе бабки Федотихи. Заглянул в окно – вроде одна бабка, вихрем взметнувшись на крыльцо, стукнул в дверь…
– Кто еще? – послышался недовольный голос.
– Свои, свои, открывай.
– Свои давно по домам спят да в ночи не шастают! Шляются тут, хулиганье, сейчас живо позвоню в милицию.
Алексей невольно улыбнулся: судя по этой фразе, паленым спиртом колдунья больше не приторговывала.
– Я это… С Царьграда.
– С какого еще Царьграда?.. Ах!
Дверь, чуть скрипнув, открылась, и хозяйка с усмешкою пустила в горницу гостя. Морщинистое лицо ее с тонкими, ехидно поджатыми губами и остреньким носиком, казалось, не выражало даже намека на удивление.
– Не ждала? – Cняв шляпу, Алексей улыбнулся.
Бабка перекрестилась:
– Господи… Знать, опять случилось что?
– Случилось… Расскажу. Для начала поесть бы неплохо.
– Сейчас, сейчас, спроворю, – закивала Федотиха. – Сапоги сымай… Плащ свой, вон, на гвоздик повесь…
Как и предполагал молодой человек, колдунья ему не отказала… да и когда отказывала‑то? Если учесть, что когда‑то, в далеком восьмидесятом году… Впрочем, сие было как мимолетный сон. Аж уж Федотиха, Аграфена Федотовна тогда была м‑м‑м… загляденье! Алексей невольно вспомнил ресторан, такси, шикарную квартиру… Куда все и делось? А никуда не делось, просто умнее стала Аграфена Федотовна, куда как умнее…
Помочь согласилась сразу же, едва только выслушала. Ухмыльнулась:
– За так сделаю… Ну, может, мелочишку какую потом к пню подкинешь – золотишка там, каменья самоцветные… иконки в хороших окладах тоже можно.
Гость согласно кивнул:
– Подкину, помоги только. Когда я тебя обманывал? Сегодня бы и пошли. Под утречко!
– Ишь ты, какой скорый! – Федотиха пожевала губами. – А гроза? Чай, октябрь на дворе, не лето.
Алексей не сдержал улыбки:
– Об этом не беспокойся, уж грозу я тебе обеспечу!
– Ты что ж, в Царьграде своем, никак колдуном стал?
– Колдуном не колдуном, а… Штырь какой‑нибудь железный найдется? Ну палка.
– Штырь? – бабка задумалась. – Да вроде были в сарае какие‑то трубы. Подойдут?
– Посмотрим.
Они пришли на Черное болото к утру. На востоке, за лесом, уже алела заря, однако было еще по ночному темно, промозгло и сыро. Над болотом стоял туман – грязно‑желтый, плотный, похожий на загустевший овсяный кисель, он тянулся до самого островка и дальше, до леса.
– Гать‑то найдешь ли? – тихо спросила колдунья.
Алексей улыбнулся:
– Да уж постараюсь.
Вместо слеги он держал в руках длинную железную трубку.
– Ну, тогда с Богом, – Федотиха махнула рукой. – Помни – насчет грозы сам обещался.
– Да помню…
Обернувшись, молодой человек весело подмигнул бабке и, сделав пару шагов, скрылся в густом тумане. Под ногами зачавкала гать. Алексей покачнулся, едва удержав равновесие, постоял немного, прикидывая – куда идти. Нащупав ногою гать, сделал осторожный шаг. Потом – другой, третий… И вдруг вздрогнул – позади резко закричала выпь! Откуда она здесь, осенью? Или так и живет на болоте, никуда не улетая?
Еще шаг, еще… Осторожненько, проверить трубой трясину… Ага – вот она, гать, чуть поворачивает… Чу!!! Показалось вдруг, позади кто‑то шлепает! Тоже так, осторожно… И кто там может быть? Бабка? А зачем ей?
Путник застыл, прислушиваясь… Нет. Тишина. Показалось.
Сделал еще несколько шагов вперед… и позади – тоже! Алексей настороженно прислушался… и неожиданно для себя засмеялся: господи – эхо! И, уже не оглядываясь, без остановки пошел вперед, к острову.