Отягощенные злом

Эта книга — несмотря на жанр альтернативной истории — злободневна, я пытался создать ее именно такой. Уже двенадцать лет мир находится в состоянии войны. Глобальной войны с терроризмом. Под эту войну и в связи с этой войной созданы уникальные технологии контроля, уничтожения, прослушивания. Под лозунгом обеспечения безопасности — в самых демократических странах попраны права и свободы человека. Нашу переписку читают без ордера, за нами следят без ордера, людей хватают и сажают в тайные тюрьмы без надлежащей юридической процедуры, наконец, любого могут просто убить, от Осамы бен Ладена и до Анвара аль-Авлаки, американского, кстати, гражданина. Мало кто знает о «черных четвергах» в Белом доме, когда рассматривают и утверждают цели для БПЛА, о том, что существуют математические модели и все чаще БПЛА наносят удары не по конкретным целям, а по «моделям подозрительного поведения».

Я хочу, чтобы люди, прочитавшие эту, книгу задумались — а что, если все это выйдет из-под контроля? Гражданские механизмы сдерживания военных как раз и существуют, чтобы держать все это под контролем. Но сейчас — механизмов сдерживания не существует.

Эта книга как раз поднимает эти вопросы. Надеюсь, вам понравится…

Ночь на 20 августа 2014 года

Священная Римская Империя

Не было и речи о том, чтобы оставить все как есть. Просто — не было речи.

Из Швейцарии, где мне ярким светом светило пожизненное заключение, я выбрался в Священную Римскую Империю. Взял автобусный билет на Базель, из Базеля позвонил по нужному телефону. Резидентура направила мне экспресс-почтой документы, с которыми я миновал границу, находящуюся всего в нескольких сотнях метров от границ города Базель. Всего пара часов ожидания — и я был уже на земле потомков варваров, разоривших Рим. Теперь, получается, дважды разоривших.

В Мюльхайме, городке, известном тем, что это единственный город с числом населения меньше двадцати тысяч, в котором есть пятизвездочный отель, я сделал две вещи: нанял машину и купил свежий выпуск «Зюд Дойче Цайтунг». В прессе (наверное, всего мира) — на первых полосах тема одна — ядерный взрыв в Риме. Приблизительная мощность около пятидесяти килотонн в тротиле, эпицентр — в самом центре Рима. Эксперты указали на чрезвычайно высокий уровень радиации и огромный выброс долгоживущих радиоактивных элементов. Как бывший Наместник в Персии я хорошо знал, что это означает, — приходилось, знаете ли, столкнуться. Первое — взорван не армейский заряд последнего поколения, а самодельная бомба, возможно, что и с кобальтовой рубашкой. Второе — Риму конец. История древнейшего, возможно, самого древнего города на Земле завершилась. Какой-то новый Нерон спалил его дотла, и теперь уже навсегда. Больше там никто жить не будет. Все, точка. Зона отчуждения.

Германские парашютисты высаживались в городе, чтобы оцепить зону заражения, не допустить просачивания пострадавшего населения, а также артефактов из зоны поражения в благополучные районы. Зная немцев, можно было не сомневаться в методах, какие они для этого изберут.

Раскол Италии был практически неизбежен. Вопрос лишь в том, на две или на три части. Промышленно развитый Север, скорее всего, под названием Падания примет столицей Милан и станет вассалом Священной Римской Империи Германской Нации. Или даже войдет в нее, как вошла Франция. Южная Италия, скорее всего, примет столицей не слишком близко расположенный к зоне заражения Неаполь, из которого, может быть, придется людей эвакуировать — в намного меньший по размерам Таранто, главную базу ВМФ Италии. Вопрос будет в том, с кем останется Сицилия: предпочтет остаться в унии с Южной Италией или отделится? Опыт отдельного существования у Сицилии был очень большой, плюс обида на Муссолини, его рейды не были забыты — там вообще ничего не забывают. И если отделится, то с кем будет Сицилия? Можем попробовать даже мы — и с Сицилией, и с Южной Италией. Опыт противорадиационных мероприятий, лечения заболевших лучевой болезнью после Персии у нас большой, на юге Италии явно будут искать противовес Германии — и мы подходим как нельзя лучше. Монархическая страна — на юге Италии всегда тяготели к монархии, к тому же у итальянцев осталась добрая память о русских моряках, сто лет назад первыми пришедших к ним на помощь после землетрясения. Да и Австро-Венгрия, давний враг Италии, — и наш враг тоже. Для нас же — еще один курорт, наподобие Крыма, пара десятков миллионов подданных, довольно приличный флот с четырьмя, пусть не самыми большими, авианосцами и несколькими очень приличными десантными кораблями плюс возможность серьезно поговорить о колониях. Да, еще вопрос в том, что будет с колониями. Сомали переходит к Священной Римской Империи, больше некуда, да и не возьмет никто. Думаю, германцы быстро наведут там должный порядок. А вот из-за Триполитании возможна жестокая война Священной Римской Империи с Францией. Мирного договора у них до сих пор нет, итальянские силы в Триполитании склонятся скорее к французам, а Франция достаточно сильна, чтобы не упустить шанса…[1]

И эта история не завершилась для нас. Точка и здесь не поставлена.

Мрачные мысли о геополитике и о будущем европейского континента занимали меня все время, пока я добирался до Штутгарта. Там проходил скоростной автобан, на котором не существовало ограничений скорости, по нему я намеревался добраться до Берлина. Оттуда — или в Санкт-Петербург, или… надо подумать куда.

Отец…

Я ведь так и не узнал, что он делал в Риме перед тем, как произошло покушение на Папу, с кем он встречался и зачем. Наверное, и не узнаю никогда — Рима больше не существует. Существуют руины — и не те, на которые можно водить туристов, а радиоактивные. Как минимум на несколько десятков лет там будет зона отчуждения, если мы, люди, не придумаем, как загнать обратно в подземелье дракона, которого до этого по собственному зломыслию выпустили.

Мысль о том, что смерть барона Карло Полетти и взрыв в Риме связаны между собой, не давала мне покоя — и не будет давать весь отпущенный мне провидением остаток жизни. Слишком серьезное совпадение, чтобы на него не обращать внимания, а насколько я знал барона Карло, он вполне способен был и на такое. Этот человек мстил всему миру за свою страшную судьбу и добился в мести немалых успехов. И хоть его убил не я — от этого не легче…

До Берлина я добрался под ночь, загнав нанятый «Даймлер» на предельных скоростях. Город был оцеплен, проверяли документы — реакция вполне понятная, никому не хочется быть следующим. На улицах — усиленные патрули, вывели даже добровольных помощников из Югендвера. То, что меня не задержали по пути в посольство на Унтер ден Линден, — не более чем везение. Перевязанного человека, выглядящего как герой Шипки, просто должны были задержать, хотя бы по закону подлости…

В посольстве я полностью переменил одежду, попросил сжечь все, что на мне было. Черт знает, что на ней может быть — от радиоактивной пыли до последнего поколения жучка, которым меня «наградили» германские спецслужбы, желая посмотреть, куда я направлюсь.[2] Посольский доктор осмотрел меня, наложил новую повязку и сказал, что лучше бы мне лечь в больницу для возможно более полного обследования. Вместо этого я переоделся в хлопчатобумажный спортивный костюм, которые тут были расходным материалом,[3] и спустился в «пузырь» — защищенный от прослушивания центр связи в подвале посольства.

Конечно же, в Санкт Петербурге, как и в Лондоне, как и в Берлине, как и в Вене, как и в Токио, как и в столицах всех держав мира, работал оперативный штаб. Не мог не работать. Ядерный взрыв в центре крупного города есть угроза самой наивысшей степени, какая только может быть, и пока не разберутся, что произошло, никто не может быть спокоен.

С облегчением среди собравшихся я увидел Юлию. Надеюсь, и она увидела меня с облегчением…

1

Франция на африканском континенте возникла в двадцатом году, когда эвакуировавшиеся из Европы французские войска заняли оборону в Алжире, колонии Франции. Рейхсвер, переправившийся через Средиземное море в двадцать первом, попытался взять Алжир, но безрезультатно. Поняв, что сопротивление серьезное, немцы ушли в глубь континента, за более значимыми территориальными призами. В двадцать втором году была провозглашена Французская Республика, существования которой не признали ни Германия, ни Россия. Начиная с этого года Священная Римская Империя и Французская Республика, возродившаяся волей судьбы на африканском континенте, находятся в состоянии временно приостановленной войны. Мирный договор так никогда и не был заключен, новая Франция не признала суверенитет Германии над континентальной Францией и заявила целью своего существования возврат на европейский континент и освобождение европейской Франции.

2

Современный жучок может представлять собой липкую маленькую полоску, иголку — не заметишь, как подцепят.

3

Имеется в виду, что ни в какой другой одежде входить в «пузырь» не разрешалось.